Вера, поняв его смущение, улыбнулась и крепко сжала руку:
— Расслабься. Дед тебя уважает.
Правду Вера тогда сказала или нет, Кирилл Шорохов не знал, но спустя какое-то время это перестало быть важным. Генерал существовал где-то сам по себе, и Кир с ним почти не пересекался, не считая нескольких редких встреч, во время которых Ледовской обращал на него не больше внимания, чем на всех остальных. В целом же у Ледовских Кирилл чувствовал себя легко — не как дома, конечно, но вполне комфортно. Тем более, что вся их компания (а Кир теперь считал и Марка, и Веру, и братьев Фоменко своими) охотно выбирала Верин дом для своих тусовок. В генеральской квартире, огромной и похожей на запутанный лабиринт, как и большинство апартаментов Поднебесных уровней, всегда можно было найти, где уединиться: в столовой, в одной из гостиных, в Вериной комнате, на террасе или в библиотеке. Да и взрослые в доме больше частью отсутствовали или просто не мешали им, что создавало иллюзию свободы.
Вот и сегодня к ним заглянула Юлия Алексеевна, Верина мама, поздоровалась с ним и Марком, улыбнулась обоим одинаково ровной улыбкой, а потом, что-то тихо сказав дочери, вышла.
— Ну? — Вера бросила заговорщический взгляд на Марка, а потом на Кира. — Мама ушла…
— Отлично! — перебил её Марк и тут же положил ладонь на Верину коленку. Она легонько щёлкнула его по руке. На Шостака это подействовало слабо — руки Марк с колена своей подружки так и не убрал.
— Наверно, мне тоже лучше уйти. Третий лишний, — пошутил Кир и сделал вид, что направляется в сторону двери.
— Только попробуй, — погрозила ему кулаком Вера, а Марк весело рассмеялся.
Кир отложил в сторону книгу и засунул руки в карманы.
— Давайте колитесь, чего вы замыслили?
— Не торопись. Сейчас всё узнаешь, — Вера с Марком опять переглянулись, а Кир деланно закатил глаза.
То же мне, секрет Полишинеля. Ещё днем, когда они с Марком встретились с Верой на общественном этаже, и Вера, не слушая никаких возражений, потащила их обоих к себе, было понятно, что она чего-то задумала. И Кир примерно знал — что. Вера не теряла надежды помирить его с Никой и прикладывала к этому все возможные усилия.
— А всё-таки? — Кир склонил голову набок.
Словно в ответ на его вопрос в прихожей раздался звонок.
— Сейчас ты всё узнаешь сам, — многозначительно пообещала Вера, скинула руку Марка со своего колена и, вскочив с подлокотника кресла, поспешила в прихожую.
— Верка Нику позвала, — не выдержав, сдал подружку Марк.
— Ну и на фига? — Кир пожал плечами.
Он постарался накинуть на себя равнодушный вид. Гордость не позволяла показать Нике, как же на самом деле он скучает и переживает из-за всего того, что случилось. Как корит себя за глупую ревность и идиотизм. Иногда ему очень хотелось повернуть время вспять, снова оказаться в том дне, когда он, как дурак, послал её к черту. Если бы это только было возможно…
Ника вошла в комнату, и сразу стало чуть ярче — словно её рыжие кудри, разметавшиеся по плечам в вечном беспорядке, добавили света и жизни. А, впрочем, так было всегда. Везде, где бы ни появлялась Ника Савельева, тьма отступала. Ну так казалось Киру.
При виде девушки его сердце на миг замерло, а потом поскакало вскачь бешеным галопом. Первым желанием было подойти к ней, он даже сделал движение ей навстречу, чувствуя, как губы против воли сами собой расползаются в глупой и счастливой улыбке, но улыбка быстро погасла, а сам Кир остановился, оглушённый и растерянный, словно его со всей силы стукнули чем-то по голове. Высокий светловолосый парень, почти сразу же появившийся на пороге вслед за Никой и Верой, спутал все карты. Его не нужно было представлять, Кир и так уже знал, кто это. Знал, хотя и видел его в первый раз в жизни. Парень чуть притормозил, кивнул Марку и удивлённо уставился на Кира.
Всё это продолжалось какие-то доли секунды — парень справился с охватившим его замешательством быстро, решительным шагом пересёк комнату и, подойдя к Киру, протянул для приветствия руку:
— Степан.
Кирилл почувствовал, что краснеет. Первой реакцией было привычно фыркнуть, демонстративно убрать руки в карманы брюк, но Кир пересилил себя и, чуть кривя в усмешке губы, пытаясь скрыть свою неловкость и растерянность, пожал протянутую руку и вызывающе представился:
— Кирилл.
Парень в ответ тоже усмехнулся и, не отрывая от Кира пристального взгляда, сжал его ладонь может чуть крепче и чуть дольше, чем следовало.
Вера, стоявшая рядом с Никой, выглядела смущённой и расстроенной, а сама Ника злилась. Может это и не было особенно заметно, но Кир хорошо видел досаду, вспыхнувшую лёгкой синевой в серых Никиных глазах. Дурацкое положение, в котором она оказалась по вине подруги (а Вера, скорее всего, её не предупредила, задумывая их с Киром встречу, как приятный сюрприз), изрядно напрягало Нику. Кир видел, как она остановилась, сердито стрельнула в сторону Веры глазами, плотно сжала губы. Киру отчаянно захотелось, чтобы она ушла, и одновременно с этим он испугался, что она уйдёт.
Но Ника, взяв себя в руки, прошла вглубь библиотеки и уселась на один из диванов, сверля Кира неприязненным взглядом. Её новый друг сел рядом, по-хозяйски закинув руку Нике на плечи. В воздухе тоскливо разлилось неловкое молчание. Первым очнулся Марк. Он о чём-то быстро и неестественно громко заговорил, обращаясь ко всем разом в безудержной попытке спасти ситуацию. Кир не слушал — слова Марка пролетали мимо, рикошетом отскакивали от стен и книжных шкафов, переплетаясь с чужим натянутым смехом. Киру хотелось сбежать, провалиться сквозь землю, исчезнуть — всё, что угодно, лишь бы его здесь не было. Вера, угадав его намерение, прошла мимо, сделав вид, что ей срочно что-то понадобилось в книжном шкафу, и едва слышно шепнула:
— Даже не вздумай уйти.
После таких Вериных слов пришлось остаться и делать вид, что всё нормально. В разговоре Кир участия не принимал, старался не смотреть на Нику и особенно на этого Степана, но получалось плохо. Тот же, напротив, глаз не прятал, смотрел прямо и открыто, без насмешки, но и без какого-либо дружелюбия. Просто уверенный и спокойный взгляд человека, чувствующего на чьей стороне сила. Сама же Ника, чуть развернувшись в сторону Марка, внимательно слушала, что тот говорит. Или делала вид, что слушает.
Казалось, этой бесконечной пытке не будет конца, и когда вдруг в глубине квартиры послышался приближающийся голос Вериного деда, Кир даже с облегчением выдохнул, надеясь, что появление генерала положит конец этому нелепому представлению, участником которого он невольно оказался.
— Что тут у вас? Посиделки? — Ледовской заглянул к ним в библиотеку. — Сидите-сидите, я вам не мешаю.
Он махнул рукой, видя, что Марк подскочил со своего места.
— Мы с Юрой в столовую пройдём, — генерал обернулся на своего спутника, толстого, краснолицего мужчину. Верин дед был явно чем-то озабочен, его седые, почти белые брови сердито сдвинулись к переносице.
— Да, вот ещё чего, Вер, — Ледовской обернулся. — Найди мне, пожалуйста, дневник моего отца. Помнишь, я тебе показывал. Записки…
— Ту тетрадку в чёрной кожаной обложке?
— Да, её. И будь добра — принеси мне в столовую.
Алексей Игнатьевич вышел, а Вера, подойдя к книжному шкафу, принялась там чего-то искать.
— На вот, подержи, — она вынимала книгу за книгой, передавая их Киру.
Кирилл Шорохов стоял и из-за растущей стопки книг в его руках, наблюдал за Верой. Наконец она нашла то, что искала — тонкую тетрадку в чёрной обложке. Вера пролистнула её, словно убеждаясь, что это именно та тетрадь. Кир заметил пожелтевшие от времени страницы, исписанные убористым почерком.
— Поставь, пожалуйста, на место, — бросила она Киру и быстро вышла из комнаты.
Кир аккуратно сгрузил на стол книги, которые держал в руках, и принялся расставлять их на полке.
— Тебе помочь? — привстал Марк.
— Сам справлюсь.
Без Веры Марка словно выключили. Кир видел краем глаза, как он смущённо замолчал, как будто забыл, о чём без умолку трещал до сих пор. Ника, повернувшись к Степану, о чём-то тихонько заговорила, и лицо парня, в ответ на Никины слова, просияло, а на красивых, ровно очерченных губах заиграла тёплая и открытая улыбка. Ревность, тисками сжимавшая сердце Кира, ещё глубже запустила свои коготки. «Сейчас расставлю все книги по местам и уйду!» — твёрдо пообещал он себе, но уйти никуда не успел.
