Он вызвал по телефону такси, еще раз осмотрел номер, чтобы не оставить в нем после себя какой-либо мелочи, посмотрел на часы и спустился вниз. Такси — желтый с черными шашечками «мерседес» — уже ждал его у подъезда. Шофер предупредительно выскочил из машины, взял у него чемодан и аккуратно положил в багажник. Он скользнул взглядом по улице и увидел припаркованный на противоположной стороне «сааб», в котором сидели трое. Когда такси тронулось и стало разворачиваться, Фрам увидел, что из кафе напротив выскочил еще один человек и, открыв заднюю дверцу «сааба», присоединился к тем троим. Машина сразу тронулась и уехала в противоположном от них направлении.

Потом он увидит ее еще один раз.

Старший криминаль-ассистент Йенс Динесен слыл человеком исполнительным, дисциплинированным, но слегка занудным. Начальство терпело его, потому что знало, что на него можно было во всем положиться, но, тем не менее, своим вниманием не баловало. Его въедливость и дотошность не у всех вызывала восторг, а коллеги и немногочисленные подчиненные Динесена вообще страдали от общения с ним и, заступая на дежурство в смене, которой он руководил, заранее испытывали легкий озноб и угрызения совести.

Впрочем, никто из них не мог пожаловаться, что старший криминаль-ассистент как-то злоупотреблял своим начальственным положением, например, пытался переложить груз ответственности на своих подчиненных или несправедливо относился к ним. Наоборот, он всегда прикрывал их перед вышестоящим начальством, брал, если было нужно, вину на себя и уводил их из-под удара. Но зато при выполнении оперативных заданий спуску никому не давал и проявлял неукоснительную требовательность и принципиальность. И никто не мог предположить, что педант и брюзга Динесен был заботливым отцом, нежно любящим супругом и внимательным сыном для своих двух престарелых родителей, проживавших в небольшом провинциальном городке Вордингборге.

Динесен возвращался с задания из города в Политигорден[11], когда по радио получил указание сразу по прибытии на рабочее место зайти к шефу. Поднявшись на пятый этаж, он прошел по длинному, темному коридору, сделал переход и очутился в аппендиксе, в котором располагался секретариат ПЭТ[12] и кабинеты руководящего состава службы. Секретарша шефа, как только он появился, нажала кнопку селектора и сообщила:

— Господин Динесен прибыл, господин комиссар!

— Пусть заходит, — отозвался за дверью шеф ПЭТ, и секретарша молчаливым жестом пригласила Динесена открыть обитую кожей массивную дверь.

— Входи, входи, Йенс, не стесняйся. — Начальник ПЭТ, комиссар Херлуф Естебю, высокий, спортивно сложенный мужчина лет пятидесяти пяти, с гладко зачесанными назад белесыми волосами, приятной улыбкой и мягкими манерами университетского преподавателя, поднялся из-за стола и протянул старшему криминаль-ассистенту тонкую холеную руку: — Как дела?

— Спасибо, шеф, дела идут нормально, только в следующий раз, если Петерсен опять подведет меня со своей оперативной техникой, пусть пеняет на себя.

— Ну-ну, Йенс, оставь Петерсена, я ему уже устроил изрядную нахлобучку… Как жена? Как дети?

— Нормально, шеф. Я полагаю, что вы не за тем меня вызвали, чтобы интересоваться моей семьей?

— Ну и типчик ты, Йенс. Недаром ребята на тебя жалуются.

— Это к делу не относится, господин Естебю. Я вас слушаю.

— Хорошо-хорошо, перехожу к делу, раз тебе не терпится. — Комиссар Естебю заложил руки за спину и стал ходить по кабинету, рассказывая суть дела, по которому ему понадобился Динесен. Он делал это в такой свободной и непринужденной манере, словно речь шла не о серьезном оперативном задании, а о творчестве датского сказочника X. К. Андерсена или о географических открытиях португальцев в шестнадцатом веке. — Видишь ли, дорогой коллега Динесен, я хочу вам дать поручение, которое может оказаться под силу только вам.

Комплимент начальника никоим образом не повлиял на Динесена, во всяком случае, ни один мускул на его лице не дрогнул, и он продолжал внимательно слушать комиссара, глядя прямо перед собой в крышку стола. Естебю даже показалось, что его неблагодарный слушатель сейчас зевнет от скуки и попросит опять говорить только по делу.

— Наши коллеги из СЭПО[13] направили нам ориентировку об одном подозрительном иностранце, который сегодня появится у нас в Копенгагене. А потом позвонил инспектор Ёста Валлен и попросил нас о разрешении послать сюда свою оперативную группу, чтобы понаблюдать за ним, но я ему вежливо отказал в этом.

— И правильно сделали, шеф. Прошлый раз, когда мы вели этого восточного немца, шведы самым подлым образом подставили нам в Стокгольме ножку и чуть не сорвали мероприятие по задержанию его с поличным.

— Так вот, я им предложил, если нужно, держать с нами связь на любом уровне, но оставить за собой возможность самим на собственной территории контролировать и проводить операции. Иностранец — назовем его Гастролер — появится у нас на несколько дней якобы для осуществления какой-то финансовой сделки. СЭПО скупо охарактеризовала объекта, но из того, что мне стало известно, складывается впечатление, что речь может идти о весьма важной птице. Надеюсь, ты слышал о таких людях, как нелегалы восточного блока?

— Ммм… да… Приходилось.

— Гастролер, по всей видимости, является одним из них. Наша задача внимательно проследить за каждым его шагом, но не предпринимать никаких действий без консультации шведов. Слежку надо провести так, чтобы Гастролер не мог даже и заподозрить, что твои ребята маячат у него за спиной. Вопросы есть?

— Да, конечно. Первый: какие силы и средства будут предоставлены в мое распоряжение?

— Выбирай любую бригаду или группу сотрудников на твое усмотрение. Сошлись на мое распоряжение.

— В мае, когда — вы помните — мне понадобились несколько человек, ваш заместитель послал меня куда подальше, хотя я и ссылался на ваше личное указание.

— Не беспокойся, я беру это на себя. — В голосе Естебю послышались нотки раздражения и железа. Комиссар был известен тем, что мягко стелил постель, но спать на ней было иногда жестковато. — Что еще?

— Договоритесь, пожалуйста, с полицией порядка[14], чтобы они более гибко подходили к нашей работе в городе и не придирались к нам по пустякам.

— Считай, что это тоже сделано.

— Внеурочные должны быть выплачены всем ребятам в полном объеме.

Естебю бросил на Динесена неприязненный взгляд. Динесен затронул самый больной вопрос: в полиции по указанию правительства начали проводиться меры по экономии денег, и до сих пор между Естебю и начальником всей полиции Эрегордом шли споры, распространять ли меры экономии и на контрразведку. Эрегорд был прямым вышестоящим административно-финансовым начальником Естебю, но по оперативным вопросам комиссар напрямую выходил на членов правительства, так что силы в споре были примерно равны.

— Не гарантирую, но обещаю, — нахмурившись ответил Естебю.

— Лучше, если бы вы и обещали, и гарантировали, — предложил Динесен, глядя ему в глаза и нагло улыбаясь.

— Это все? — Естебю дал понять, что он не намерен вступать в дискуссию по этому вопросу со своим подчиненным. — Тогда держи вот эту папку. Ознакомься с ориентировкой на Гастролера. Своим подчиненным лишнего о нем не болтай. Они должны знать только то, что необходимо.

— Хорошо, комиссар. Я пошел?

— Желаю успеха. Держи меня, и только меня, в курсе дела. Пока.

— До свидания.

Динесен встретил Гастролера во всеоружии в Хельсингёре, куда объект прибыл на пароме из Мальмё. Для опознания объекта из Стокгольма заблаговременно прибыл представитель СЭПО. Для Динесена его приезд послужил поводом поворчать на тему о том, что у шведских контрразведчиков, вероятно, некуда девать деньги, раз они с таким пустячным делом гоняют специального человека в другую страну. Впрочем, от услуг инспектора Валлена он отказываться не стал.