«Самурай» гудел голосами своих посетителей, как разбуженный улей. Время было самое горячее, пиковое, когда «белые воротнички» из близлежащих офисов собирались здесь не только подкрепиться, но и провести деловые переговоры или обменяться последними новостями. Всех к тому же привлекала экзотическая японская кухня и безупречное обслуживание.

Когда Фрам открыл дверь в зал, ему остро шибануло в нос восточными пряностями и запахом паленого мяса с табаком. Официанты, как угорелые, сновали по залу, стараясь предупредить малейшее желание клиентов. Те из них, которые располагали большим временем, заказывали на стол японское фундю — двухъярусное нехитрое сооружение со спиртовой горелкой и чашкой с растительным маслом — и за вполне приличную сумму удовлетворяли скрытую в каждом мужчине мальчишескую страсть к неизведанному, одновременно становясь соавторами собственного угощения. Маленькой вилочкой нужно было наколоть с тарелочек кусочек обработанного специями мяса или рыбы и опустить его в кипящее масло, чтобы через пару минут положить ароматный фритюр в рот.

Фрам остановился в дверях, пытаясь отыскать свободный столик. Он уже хотел подозвать мэтра, но тут увидел в конце зала поднятую вверх руку. Бъёрн Бру пришел раньше его и теперь приглашал присоединиться. Он прошел к нему, обмениваясь по пути приветствиями с знакомыми бизнесменами, и на какое-то мгновение погружение в привычную атмосферу дружелюбной корпоративности придало ему впервые за последние часы нечто вроде уверенности.

— Извини, Бъёрн, я немного опоздал. — Фрам протянул ему руку, присаживаясь за маленький столик.

— Ничего страшного, я только что появился. Как дела?

— Спасибо, хорошо, хотя и есть проблемы.

— У кого их не бывает, Стив? Проблемы возникают, чтобы их решать. Что я могу сделать для тебя?

Бру не питал иллюзий относительно мотивов, которыми руководствовался Фрам, приглашая его в «Самурай», но находил это в порядке вещей. Так уж люди устроены, что на бескорыстную дружбу в наше время способен далеко не каждый. А Фрам, хоть и иностранец, представлял собой не самый худший тип рода человеческого и даже был ему чем-то симпатичен. Вероятно, тем, что не любил прикидываться другим человеком, держал себя с достоинством, но без высокомерия, не был жадным, любил посидеть за рюмкой «аквавита» или «смирновской», владел чувством юмора — то есть обладал качествами, которые не всегда можно было найти у своих сограждан. Бру считал себя человеком с широким взглядом на жизнь. Он достаточно критически оценивал своих соплеменников, их холодную расчетливость, жесткую деловитость, скучный нрав и неумолимую прижимистость, находя у Фрама неподдельное человеческое тепло и открытость характера. Этот канадец, что бы там ни говорили, был интересным парнем.

— Твоя проницательность удивительна, Бъёрн, — смущенно улыбнулся он, раскрывая меню. — Мне неловко, что вспоминаю о тебе тогда, когда нужен твой совет или помощь… Тем не менее давай сначала поедим, а потом уж я изложу свою проблему.

— Не возражаю, Стив. — Бру дружески похлопал его по колену и принялся изучать меню.

Как всегда, когда Фрам находился под стрессом, у него пропадал аппетит, поэтому он с трудом справился с каким-то замысловатым японским блюдом, в котором был смело нарушен европейский кулинарный закон несовместимости мяса с рыбой. Бъёрн же был полностью поглощен едой, смаковал каждый кусок и со спокойной совестью пользовался возможностью вкусно поесть. Впрочем, горячее «саке» ему не понравилось, о чем он громко заявил вслух:

— Наш «аквавит» куда лучше!

Когда принесли кофе, они закурили.

— Ну, Стив, я слушаю тебя, — напомнил предупредительный швед о цели встречи, запустив кольцо дыма в потолок.

— Дело, с которым я к тебе обращаюсь, весьма банально: мне нужны деньги.

Такое начало слегка рассмешило собеседника и спровоцировало на легкую ответную колкость:

— Ха-ха-ха! Было бы оригинально, если бы ко мне обращались по другому поводу. Но продолжай и не обращай на меня внимания.

— Мне срочно нужны деньги, но не здесь, а в другой стране.

— Сумма?

— Ну… в пределах той моей суммы, которая лежит в вашем банке.

— Так в чем же дело? Заходи к нам, выписывай чек и оформляй наличные. На другой день ты их забираешь в кассе и…

— К сожалению, так поступить не могу и не хочу. — Прочитав на лице Бру удивление, он поспешил исправиться: — Видишь ли, Бъёрн, я опасаюсь, что если я сниму со счета крупную сумму, это может не понравиться моим деловым партнерам. Они перестанут мне доверять, а мне не хотелось бы именно сейчас рисковать благополучием фирмы.

Бъёрн Бру внимательно посмотрел на Фрама своими серо-голубыми глазами и сказал:

— Знаешь, Стив, признаться, твои доводы звучат достаточно неубедительно, но меня это в конце концов мало волнует. Если ты не хочешь или не можешь назвать мне истинные причины, значит, так нужно.

— Я не преминул бы тебе рассказать все как есть, Бъёрн, но действительно не могу.

— Ладно-ладно, можешь не извиняться. Я ничуть не обижаюсь. Итак, забирать деньги из банка ты не хочешь.

— Под эту сумму, которую я мог бы оставить здесь в качестве гарантии или залога, я хотел бы получить кредит или заем — не имеет значения, как это все назвать — в эквивалентном размере, скажем, в Хельсинки или Копенгагене.

— То есть суть твоей просьбы состоит в том, чтобы сохраняя видимость статус-кво на твоем счете в банке, ты хочешь получить эквивалент в датских кронах или в финских марках.

— Валюта не имеет принципиального значения. Это возможно?

— Надо подумать.

— Могу подсказать решение, но не знаю, годится ли оно в твоем положении.

— Говори.

— Ты «ошибочно» снимаешь деньги со счета другого, постороннего клиента, даешь мне чек на предъявителя в копенгагенский банк и спустя неделю после того как я получу эти деньги, ты исправляешь свою «ошибку» и возвращаешь деньги клиенту, сняв их с моего счета.

— То есть через неделю после операции тебе уже не важно будет, что могут подумать об этом твои партнеры по фирме?

— Да.

— А если клиент, у которого мы временно одолжим деньги, обнаружит это раньше, чем пройдет неделя?

— Надо постараться выбрать такого, который… Это уж твоя проблема.

— А какую моральную компенсацию за мои страхи и переживания…

— О, об этом ты можешь не беспокоиться. Оставь для себя столько, сколько посчитаешь нужным.

Бъёрн Бру долго смотрел в глаза Фраму потом тихо сказал:

— Завтра позвони мне в банк. Спроси что-нибудь постороннее — курс доллара, котировка акций у Маркуса Валленберга или еще что. Если я в ответе упомяну слово «зеленый», это будет означать, что я готов выполнить твою просьбу, и тогда мы вечером встретимся у меня дома. Если же я использую слово «красный», то сделка не состоится. Желтый цвет означает, что я еще не готов дать ответ, и надо перезвонить мне на следующий день. Согласен?

— Согласен, — ответил ошеломленный Фрам. Такой готовности к конспиративной деятельности от банковского клерка он никак не ожидал. По всей видимости, когда речь идет о деньгах, то люди становятся на редкость изобретательными.

На следующий день Фрам мог убедиться в том, что Бъёрн Бру из предложенной им самим светофорной гаммы безошибочно выбрал нужный зеленый цвет. Он нашел на своем участке «спящий» банковский счет одного богатенького пенсионера, довольствующегося процентами со своего вклада, но запросил за свои услуги пять процентов с причитающейся Фраму суммы. Это было много, но Бру рисковал, а за риск нужно было платить.

Фрам встал из-за стола и стал собирать свои вещи в чемодан. Необходимо было приобрести билет на вечерний поезд и оставить чемодан в камере хранения на вокзале. После этого можно будет обратиться в банк и снять переведенную из стокгольмского банка сумму. Вся операция должна была занять не более четверти часа, и потом он может целиком сосредоточиться на своем маршруте. Да, не. забыть бы купить специальный пояс, в который можно было бы рассовать деньги и более-менее безопасно провезти их через несколько европейских границ, прежде чем он доберется домой.