— Уже легче. Спасибо вёльва.

— До деревни дойдём, полечу, как следует, — проговорила я, вставая на ноги. — Устала немного.

— Ни к чему. Заживёт.

Маар развернулся куда-то в темноту и зарычал. Показались пронзительные жёлтые щёлочки глаз, и каркающий голос недовольно проворчал.

— Надо же! Вот ведь чудеса! Нашли друг дружку!

Я нахмурилась и упёрла руки в бока.

— Ты обещание дал! Мы нашли друг друга! Мне нужна одолень — трава!

Леший недовольно погремел верхушками деревьев, но ничего уже сделать не мог. Передо мной, прямо у ног вырос небольшой кустик с жёлтыми всполохами цветов и удивительно зелёными листьями. Я тут же достала небольшой широкий нож, и осторожно разрезав землю, вытащила одолень — траву вместе с корнем. Лес тут же стал наполняться светом, словно тьма испугалась и стала прятаться по углам, до наступления ночи. Леший стоял всё там же. Огромный ком из корней, травы, коряг поросших грибами. Жёлтые щёлочки глаз смотрели на меня пристально. В голове у меня тут же пронёсся голос.

— Ох, гляди Белянка, правильно ли поступаешь, сама не ведаешь. Не наши они. Не чтят наших богов, не следуют заветам этих земель. Не будет ли худа потом?

Я поклонилась Лешему до земли. Тоже самое сделал и Асмунд.

— Благодарю тебя, Леший.

— Спасибо, ветте, — кивнул Асмунд.

Но Леший больше не сказал ни слова. Он пропал, словно его и не было. Лес снова наполнился звуками, стали петь птицы, животные вышли из своих нор. Я выдохнула и осела на землю. Вот так прогулка получилась…

— Вёльва? — донёсся до меня обеспокоенный голос Асмунда. — Беляна?

— Всё хорошо, просто страху натерпелась.

— Страшен ветте. Уж не знаю, каков, когда гневается по — настоящему.

Я встала на ноги, осторожно прижимая к себе ком земли вместе с волшебной травой. Надо торопиться. Живая сила одолень — травы поможет, только в первые часы, как её из земли достали. А потом можно выбрасывать, толку от неё не будет.

— Идёмте. Надо обратно идти. Маар, тропку чуешь? Скорее бы выйти из лесу да в деревню попасть.

Волк послушно прошёл чуть вперёд, а потом протяжно завыл. Нашёл. Значит и выйдем скоро. Я подбежала к волку, сняла с себя сумку, осторожно уложила в неё одолень — траву и повесила волку на шею. Маар вопросительно глянул на меня.

— Ты быстрее поспеешь! Сразу к конунгу беги! Цветы можно прямо так дать, а корешок надо сварить в крутом кипятке! Только быстрее Маар!

Волк сжал зубы и прикрыл глаза. Он не хотел спасать вождя Асмунда, но прекрасно понимал, что будет, если этого не сделать. Асмунд пусть и старший среди них, после конунга, но даже он не сможет удержать добрую дюжину воинов, если они начнёт грызню за власть!

Волк сорвался с места и умчался в темноту леса. Асмунд подошёл ко мне и проследил мой взгляд.

— Твой волк спас меня сегодня. Вывел к тебе.

Я мельком глянула на викинга но тут же отвела взгляд. Странное со мной что-то было. Я не понимала, откуда взялось щемящее чувство, когда я смотрела на Асмунда. Словно сдавили сердечко, да так сильно, что дышать было не смочь.

— Идём. Тропка выведет нас к деревне.

— Ты уже в третий раз спасаешь и меня и моего вождя, вёльва. — проговорил Асмунд, послушно идя за мной. — И всё ещё не хочешь никакой награды?

— Мне наградой будет выздоровление твоего конунга, Асмунд Ворон, — проговорила я устало. — Мне большего не надо.

Наступила тишина, которая нарушалась только звуками наших шагов. Прохладный воздух донёс скорый снег. Плохо…если конунг не встанет на ноги сегодня, то не выйдут они в море до весны. А зимы в наших краях наступали быстро и неотвратимо, как огромная чёрная туча, которая была готова разразиться снегом и ветром.

— Могу я кое-что спросить вёльва?

Я очнулась от своих мыслей и повернулась к Асмунду. Мои руки сразу утонули в его тёплых ладонях. Я почувствовала, как лицо стало наливаться румянцем. Напряглась, как прутик, но опасности я не чувствовала. Асмунд смотрел на меня как — то по — другому. Его голубые, как далёкие моря, глаза наполняли моё сердце непонятной тоской. И я сама не понимала, откуда она взялась! О ком печалишься? О ком плачешь?

— Поплывёшь со мною?

Я сначала думала, послышалось мне. Знает меня без малого два дня всего! И зовёт уплыть? Но так не хотелось терять это тепло, которое дарили его руки. Словно весна пришла раньше времени, прогнала наступающую зиму. И словно я всё та же Беляна, к которой сватались женихи и наперебой просили назваться их женою.

— Что ты такое говоришь, Асмунд Ворон? — хрипло спросила я, осторожно высвобождая свою руку из его ладони. — Я ведьма. Никому не обещана, никому женою не буду.

— Пусть так, — кивнул викинг. — Да только на моей родине, тебя почитать будут. Ты не будешь жить одна в глуши. У тебя будут помощники и слуги. Сможешь обучать врачеванию и ворожбе. А за то, что конунга смогла из лап Хели забрать, никогда и в ни чём нуждаться не будешь.

Я слабо улыбнулась. Не понимает, о чём просит. Отвернувшись, я продолжила путь. Асмунд тут же пошёл за мной. Но больше ничего не говорил. Руки мои всё ещё помнили тепло, которое так неожиданно подарили его ладони. Я снова покраснела и сжала зубы. Пусть уплывут скорее. Что б духу их не осталось…

К деревне тропка вывела быстро. Я и викинг сразу же побежали к поляне, где горели высокие костры. Даже от тына их было видно. Стояли праздные зеваки, окружили поляну, таращились, перешёптывались.

Я, зло проталкиваясь локтями, вышла вперёд и встала перед ними. Кто-то тут же начал шушукаться.

— Нечего тут стоять! — громко крикнула я. — Идите по домам. Или так же хотите?

Я кивком головы указала на конунга. Люди тут же стали спешно уходить по избам, даже не оборачиваясь. Ко мне спешно подошла жена старосты, неся в руках котелок, который дымился и источал сладковатый пар.

— Уф…вот Белянушка…вот! Все сделали, как велено было!

Асмунд тут же подхватил котелок с варевом, даже не поморщился от боли, когда горячие бока коснулись его ладоней. Маар выбежал ко мне из дома старосты, одетый в чужую одежду, которая болталась на нём мешком.

Я спешно подошла к нему.

— Всё исполнил?

— Да. Твой отец мне встретился по пути в деревню. Когда перед ним перекинулся, думал что побежит, не станет и слушать. А он узнал меня…одежду принёс. А потом и к вождю проводил. Почти весь куст ему скормили, как козлу какому… да только лучше ему не стало.

— Отвар нужен, — проговорила я, глядя на Асмунда. — Неси. Маар, и ты иди. Помощь твоя нужна будет.

Мужчина кивнул, и мы вместе направились к ложу, которое стояло среди костров. Верные воины конунга дежурили около него, не отходили, поили водой. Но чёрная муть продолжала выходить из него. Как только заприметили нас, то сразу расступились, дали дорогу.

Я села около конунга, запросила чащу, чтобы поить его. Маар обошёл конунга и встал с другой стороны. Асмунд стоял рядом, ждал указаний.

— Сейчас поить начнём, и эта муть из него снова хлынет, — предупредила я. — Маар конунга будешь держать, чтобы не упал, и чтоб не захлебнулся. А ты Асмунд Ворон, гляди во все глаза, ищи осколок морового камня. Он пусть и мал, да блестит в дневном свете хорошо. Не упусти. Нельзя ему в землю попасть, или отравит.

Мужчины кивнули мне, а мне почему — то стало страшно и жутко. И вспомнились слова Лешего. А правильно ли я поступаю, сама не ведаю. Но отступать уж более некуда. Раз взялась, то буду лечить. Ясва всего говорила мне, что кто помощи от чистого сердца попросил, не будет потом зла желать и уж тем более творить его. Оставалось только довериться этой мудрости.

Я зачерпнула отвар из котелка, и поднесла к губам вождя. Тот выпил, не открывая глаз. А потом, его скрючило, как старое дерево засуху! Трещали кости и суставы. Конунг извернулся, и его стало рвать чёрной мутью. Маар вовремя перехватил его, и держал на весу. Асмунд стоял рядом со мной, и держал котелок с варевом. Едва конунга отпускало от дурноты, я снова поила его. И всё продолжалось. Моя одежда, да и одежда Асмунда и Маара покрылись этой чернотой. Она жгла, кожу, я чувствовала, как зараза старается пробиться в тело, укорениться, и снова дать корни.