Когда Асмунд отпил отвар из чашки, он взглянул на меня, собираясь с мыслями, чтобы спросить о чём-то. Он хмурился, поджимал губы, и словно не решался. Но я тянуть не буду. Захочет так спросит.

— Вёльва…почему в твоей деревне, тебя не привечают?

Этот вопрос я не ожидала услышать. Ему было интересно, почему меня в деревне не взлюбили?

Маар бросил на меня взгляд, но промолчал. А я только печально улыбнулась.

— То люди такие…

— Вёльвы на моей родине почитаемые женщины.

Я повела плечом и усмехнулась.

— В моей деревне меня и правда люд боится. Всё по привычке Белянкой кличут. Забывают иногда, что я вековуха и ведьма местная. Не суди их за слова, которые мог слышать обо мне. Уж такова людская натура. Боятся того, что не понятно им. А им я непонятна.

Асмунд кивнул и бросил взгляд на Маара.

— А что ты скажешь, ульфхеднар? — спросил викинг. — Твой дар не почитали на родине?

Маар сжал зубы и не то прорычал, не то проговорил.

— Уж больно любопытный ты. Всё спрашиваешь, да выведываешь!

— Ваша земля полна необычных обычаев, и не всякий обычай мне понятен. Вот и спрашиваю, чтобы понимать.

— У нас свои заветы от предков, — кивнула я викингу. — По ним и живём.

— И ты не хочешь почитания? Разве это справедливо, что вёльва ставится наравне с простыми женщинами деревни?

Я усмехнулась.

— А когда-то меня и за человека не считали. Вековуха хуже бочки с дёгтем.

Маар раздражённо поднялся и вышел из-за стола. Я поднялась следом.

— Куда собрался?

— Пойду, пройдусь. Чего сидеть да лясы точить. Может, поймаю что-нибудь на вечер.

— Только в деревню не ходи, Маар, — попросила я, прижима руки к груди, — не доводи до беды.

— Вот ещё…

Мужчина вышел за дверь избы не забыв ей громко хлопнуть. Я вздохнула. Не поладят они.

Асмунд тоже поднялся из-за стола и благодарно кивнул мне.

— Спасибо за угощение. Я вернусь в деревню. Передам твою волю конунгу. Сегодня мы решим судьбу Йорда.

Слова Асмунда прозвучали как-то зловеще. Я не знала, какая судьба будет ждать Йорда, но чутье подсказывало мне, что он может лишиться жизни. На короткий миг мне показалось, что Асмунд был опечален. Впрочем, Йорд был его воином…

— Моё слово будет иметь значение, когда Йорду будут выносить приговор?

Асмунд в надежде вскинул на меня взгляд. Нет, всё-таки не показалось.

— Кто он для вас? Сын?

— Племянник…сын моей сестры. Впервые вышел в море. Она просила, чтобы он набрался опыта в боях и чужеземных землях. И увенчанный славой, вернулся в родительский дом…

— Его нельзя было брать… — проговорила я. Но скорее самой себе, но Асмунд согласно кивнул.

— Да. Но воинов не хватало, много полегло в последней битве между общинами. Я поддался уговорам.

— И ты примешь решение конунга о казни?

— Решение конунга никто не может осуждать или оспаривать.

Я замолчала. И что мне делать? Если моё решение может помочь спасти Йорда, могу ли я это сделать?

— Ты можешь не давать мне ответа сейчас, вёльва Беляна. Даже если ты откажешься говорить в его защиту, я пойму тебя и не буду мстить.

— Я не говорила, что не буду… но сделаю я это, только чтобы чужая кровь не проливалась на наших землях. Ни к чему это. Не знаю, каким богам молится ваш народ, но наши боги могут разгневаться. Им не нужна дурная кровь даже как жертва.

— Справедливо, — кивнул Асмунд. — Тогда мы можем идти в деревню. И ты сможешь говорить от своего имени. Даю слово, тебя выслушают.

Я кивнула и стала собирать свой поясок со снадобьями и мазями. Надо будет проверить здоровье конунга, и мало ли, кому ещё помощь понадобиться.

Накинув платок себе на голову, я была готова идти. Асмунд шёл чуть впереди меня, почти не оглядывался. Тропинка вела нас как-то странно…плутала, иногда уходила куда-то резко, терялась в траве… Внезапный сучок, попался мне под лапоть, и я едва не задохнулась воздухом, когда поняла, что падаю. Сильные руки тут же подхватили меня под плечи, осторожно держа, боясь сделать больно. Я вскинула глаза. Лицо Асмунда было каким-то настороженным. Не смотря на то, что он был воином, его прикосновения были осторожны, почти невесомы.

Я опустила глаза и встала на ноги.

— Запнулась…

— Нога цела?

— Да. Всё хорошо. Идем дальше.

Асмунд кивнул и снова шёл впереди. Я шумно выдохнула. Сердце заходилось в груди, и я думала, что все в округе могли слышать этот звук. Ясва говорила мне, что когда-нибудь я встречу того, кого мне уготовали боги. А коли не по нраву будет, сама выберу, кого захочу. Я просила Ясву рассказать мне о том, кто это будет, откуда придёт, чьего рода племени. Но она всегда отвечала, что не будет заглядывать в будущее ради этого. Не глазами ищёт, а сердцем чувствуют.

Мой взгляд снова упал на спину викингу. Нет! Ерунда, какая!

Тын деревни показался из-за деревьев и обрадовалась, что не пришлось долго плутать. Однако, там был какой-то переполох…люди бегали из избы в избу, выбегали с тряпками, вёдрами с водой, пучками сушёной травы. Внутри меня опасно шевельнулось плохо предчувствие.

Я обогнала Асмунда и кинулась к дому старосты. Ноги несли меня мимо встревоженных людей, и я почувствовала запах смерти! Нутро сразу обдало холодом. Неужто…?!

В избу к старосте я вбежала без приглашения, без стука. Сразу подбежала к конунгу, который лежал на лавке. Его кожа посерела, местами сходила клочьями. Его сильно рвало чёрной жижей. Молодые девки затирали пол как могли, постоянно меняли вёдра с грязной водой. Тряпки сразу выкидывались в печь, в огонь.

Староста Третьяк был тут же, белее снега, сжимал в руках свой посох, бормотал молитвы пращурам. А когда увидел меня, то сразу кинулся чуть ли не в ноги.

— Белянка! Уж посылали за тобой! Не оставь девонька! Посмотри ты его ещё раз! Сегодня с утра…и всё без устали! Черная муть какая-то выходит!

— Всё пошли отсюда! — грубо выкрикнула я. — Ну! Быстро, я сказала! Девок вымыть в холодной воде! Что бы всё оттёрли!

Молодые девчонки побросали вёдра и тряпки и кинулись вон из избы. Дед Третьяк тоже поспешил выйти. Зато в двери сразу же вошёл Асмунд. Он кинулся к конунгу, но я выставила руки.

— Не подходи! Не трогай его. Подхватишь болезнь.

Викинг послушно замер на пороге.

Я закатала рукава, подоткнула юбку за пояс, встала на колени перед лавкой, прикрыла глаза и стала водить руками над телом конунга. Как же много черноты…что же там такое? Нутро было забито это гадкой дрянью. И откуда только взялась?

— Что с ним? Ты поможешь, вёльва?!

— Стараюсь…что — то в нём сидит! Не могу понять…!

Я закрыла глаза, и зажмурилась, что есть сил. Ворожба грела мои руки, и я позволила ей вести меня, словно слепца в темноте. Вот…вот оно! Нашла!

Вот только, как теперь убрать…?

— Вёльва? — донёсся до меня голос Асмунда. — Ты поняла что-то? Чем болен конунг?

— У него внутри моров камень… — проговорила я гулко. — Такое не вылечить.

— Но…как?! Он не заметил его в питье?

— Достаточно и малого осколка… — проговорила я, вставая на ноги. — Принеси мне бочку с водой. Холодной.

Асмунд кинулся исполнять. Я вышла на крыльцо избы, стянула с себя платок и выкинула в траву. Викинг примчался почти сразу же и окатил меня с головы до ног. Пока и так сойдёт.

— Что же теперь делать…

Я нахмурилась и потёрла лоб. Можно было попробовать, но…

— Конунга надо унести из избы. Разведите костры, сделайте ложе из еловых веток. Сначала обмойте его тело, но не трогать! А я пойду совета спрошу…может и лекарство принесу.

Асмунд кивнул и тут же раздал указания своим воинам, которые столпились у забора. Все бросились выполнять, кто в лес, за еловыми лапами, кто вёдра с водой таскать.

Я повернулась к лесу и поняла, что разговор мне предстоит трудный, а уж помощи просить вовсе не хотелось.

Конунга вынесли из избы старосты, обмыли его тело холодной водой, завернули теплые одеяла, положили на еловые ветки, развели костры рядом. Это должно было помочь на какое-то время. Чтобы отогнать хворь, напугать. Но надолго ли…