Я осторожно спустила ноги на деревянный пол и тут же наткнулась на что-то пушистое и мягкое! Чуть не завизжав, я отсела подальше к стене. Огромная гора меха стала шевелиться и подниматься. Сначала показались чёрные стоячие уши, а потом и морда животного.
— Ой, собачка… прости, что напугала. Ты откуда?
Я хотела было погладить животное, да только глаза его, меня отвлекли. Не может у животного таких глаз быть… человечьих! Тёмно-зелёные, прозрачные, блестящие. Смотрит так внимательно.
— Собачка… ты чего?
А может, и не собачка! — пронеслось у меня в голове. Может, оборотень заплутал, в избу залез! А где же Ясва?!
Я так перепугалась, что стала искать, чем буду отбиваться от этого незваного гостя! Наблюдая, как я шарюсь по полкам да роду молюсь, волк только хмыкнул. Мне не показалось! Он человек! Я удивлённо обернулась, но странный зверь встал и прошёл к дверям избы, которые были приоткрыты. Зверь протиснулся в проём и вышел. Я осела по стеночке и потёрла лоб руками. Хотел бы убить — так убил бы. А значит за Ясву тоже можно не бояться.
Я встала с постели, надела на себя рубаху да юбку в пол. Моей рубашки, в которой пришла сюда, нигде не было, зато была одежда, которую мне ведьма дала. Значит, в ней и буду ходить. Теперь ничего не говорило о моей принадлежности к своему роду… даже одежда теперь другая.
Подойдя к бочке с водой, которая стояла у печи, я зачерпнула в ладони прохладную воду и умыла лицо. Потом распустила косы и кое-как пригладила их. Гребня нигде не увидела, так что пришлось по обыкновению, всё делать руками. Заплела две косы, перевязала тряпицами, чтобы не распустились.
Я прошла к двери и осторожно выглянула. Сначала не смело, но потом, когда никого не увидела перед избой, вышла на крыльцо. Отойдя немного дальше, я увидела, что около утёса у небольшого костра сидела Ясва и мой неожиданный утренний гость. Ясва смотрела на зверя и молчала, но было такое ощущение, что они говорят!
Сначала в мою сторону посмотрел волк, а потом и ведьма. Она радостно махнула мне рукой, как бы говоря, чтобы я подошла ближе. Я кивнула и стала подходить к костру. Ясва жарила на костре небольшие тушки кроликов. Скорее всего, ей принёс их именно волк…
— Беляна, светлого дня. Как спала?
— Светлого дня… спасибо, хорошо. Даже снов не видела…
— Это хорошо, — кивнула ведьма, — значит, всё так, как и должно быть. Садись ближе к огню. Сейчас поутру прохладно ещё. Смотри, что нам добыли! Отведаем!
Я с опаской покосилась на волка. Ясва заметила мой взгляд и улыбнулась.
— Не бойся его. Это мой друг давний.
— Странный он… глаза не звериные.
— Не звериные, — кивнула Ясва. — Человек потому что.
— Человек?! — я удивлённо посмотрела на ведьму. — Но… значит, оборотень?!
— Ну, оборотень, — кивнула Ясва, — и что? Уж вышло так…
Я снова посмотрела на волка. А тот смотрел на меня, не отрываясь, будто изучал, думал, можно ли мне доверять. Вышло так? А что же произошло? И тут я обратила внимание, что уши зверя были в мелких шрамах. На морде зверя змеился длинный шрам, пересекая нос и теряясь дальше где-то в шерсти. Я непроизвольно дотронулась до своего лица. И стыдливо отвернулась.
— Пришёл он ко мне израненный, — мрачно сказала Ясва, поглядывая на горящие угли. — Худой да побитый. Скитался по лесам много дней, а охотиться не мог, лапа сломана была. Вот и пришлось взяться за его лечение. Не доверял сначала, молчал. А потом поведал, как добрые люди собрались, да и чуть дух из него не вытрясли. Хоть зла он и не творил, деревню и племя своё защищал. Диких зверей отгонял, не давал скот воровать. А вот кто-то увидал, как он в волка перекинулся, да и донёс…
— И что же…? — шёпотом проговорила я.
— Да то! Собрались деревней, да и показали, почём фунт лиха… избили да выгнали. А он-то сам по себе там жил. Родня померла, хозяйства особо не было, изба старенькая имелась, заступиться никто не хотел. И с тех пор у меня живёт. Да как живёт… приходит, когда захочет. Правда, человеком я его ни разу не видела.
Я снова глянула на волка. Но он лежал, отвернув от нас морду. Было, потянулась к нему рукой, но Ясва перехватила мою руку и покачала головой. Не стоит. Когда жалеешь кого-то, бывает горше самого яда. И обидно, и стыдно, что позволил такому случиться.
Мы взяли мясо, которое приготовили и пошли избу. Волк шёл следом. Ясва накрыла на стол, поставила вчерашнюю кашу, положила мясо, сюда же прибавился лук перьями, свежий белый хлеб, кувшин с горячим отваром, творог и сыр. Ясва взяла миску и положила волку тушку кролика. Поставила миску у печи, и волк тут же принялся за еду.
Я всё смотрела на волка и несмело жевала кусок хлеба. Ясва усмехнулась.
— Что? Родная душа?
Я аж поперхнулась и тут же покраснела.
— Нет…! Я… просто… смотрела…!
— Так, ведь он почти такой же… — проговорила Ясва, наливая отвар в кружку. — Я как тебя увидала, сразу про него подумала…
— А… как его зовут? — спросила я несмело. — Как к нему обращаться?
— Сам скажет, коль захочет… — проговорила ведьма. — Пока другом зови, братом названным, защитником лесным… как сердце скажет.
Когда с едой было покончено, Ясва сказала мне одеться потеплее и идти за ней. Надобно было травы собрать, пока солнце выше не встало. А это лучше всего делать на рассвете, пока роса на траве держится…
Я обмотала ноги плотной тканью, надела сверху лапти и зашнуровала аж до самого колена. Ясва смотрела на меня, едва улыбаясь. Сама же она одела под юбку мужские штаны! Вот это да! А разве ж так можно…? Хотя, кто ей может запретить… здесь она сама себе госпожа.
Ведьма любезно дала мне вязаный зелёный платок, и укутала в него. Сама же она ограничилась тонкой накидкой.
Утро дышало прохладой и запахом трав с полей. Я вдохнула полной грудью, и мне впервые показалось, что вся моя жизнь в деревне была не жизнью, а лишь каким-то блёклым мороком.
Ясва и я углубились в лес. А вот волк куда-то убежал, и вскоре я потеряла его из виду.
Ведьма подошла к старому и большому пню, положила на него немного ягод и поклонилась до самой земли. Я тут же повторила за ней.
— Здрав буди, батюшка Лес! Мы за травками пришли! Не серчай на нас. Больше положенного брать не будем!
Ясва выпрямилась.
— Ну вот, теперь можно и идти.
— А… ты всегда так делаешь? Здороваешься с лесом?
— Конечно, — серьёзно кивнула ведьма, — Я здесь не хозяйка, а просто гость. Травы, ягоды собираю, коренья какие, да вот друг мой мохнатый охотится здесь иногда. Испросить благословения надобно. В гостях надо уважать хозяина дома.
Когда мы вышли на широкую поляну, ведьма стала срывать цветы ромашек и укладывать в свой мешочек, который висел у неё на поясе. У меня же был простой кузовок. Какое-то время мы молчали, занятые делом. Когда перед моими глазами возникли бледные босые ноги с обломанными ногтями, я даже испугаться не успела.
Я плюхнулась на задницу и ведьма тут же встала около меня.
— Ясва… кто это…?
— Лоскутиха местная. Мавка, если по-простому. Здрава буди, Улечка. Что ж ты маешься, моя хорошая? Опять реку взбаламутили? Али скучно тебе?
Мавка была девушкой… почти моего возраста. Грустное бледное лицо, глаза смотрят куда-то вдаль. Волосы чёрные распущенные. С грязной рваной рубахи капала вода, будто она только из речки вылезла…
Нас мавками родители пугали, когда мы к речке близко подходили, мол, утащат на дно, и поминай, как звали.
Мавка перевела на меня взгляд и расширила глаза. У меня сразу волосы дыбом встали на затылке.
— Ой… какая хорошенькая…
— Ага, хорошенькая, да только не твоя.
— Дай поиграю…
— Улечка, девонька моя, не могу, — вздохнула Ясва. — Негоже с живым человеком на дне реки играть. На-ка вот… сплела тебе подруженьку. Будет с кем потешиться.
Ведьма выудила из-за пазухи плетённую из сена куколку, одетую в белую рубашонку, с двумя косичками и простеньким личиком нарисованным угольком. Но мавка протянула к куколке ручки и взяла её, поглаживая по голове.
