Отец расплакался и крепко меня обнял. Они добра мне хотели. Не может родитель смотреть, как его дитё казни придают. А так хоть жива буду. Смогу издали глядеть, как деревня живёт, а может, когда, и лекарством помогу, хворь отгоню да заговорю урожай от сглаза.
Ведьма, которая нынче в лесу у нас обитала, тоже вековухой была. Да только давненько это было. Сейчас это старуха седая, но почитаемая и уважаемая. Много тайн она ведает, с духами да нечистью лесною знается. Любую беду может отвести. Может, и от моего недуга лекарство будет. Всё ж лучше, чем здесь…
Рано поутру в наш дом постучались. Мать наскоро накинула платок на голову и пошла открывать. На пороге стояла высокая фигура, затянутая в тёмный платок. Ведьма вовсе не была сухой да скрюченной старухой. Она была высокой женщиной с пронзительными зелёными глазами, седыми волосами, убранными в косы, на лбу ремешок с неизвестными мне знаками, на шее множество амулетов, на поясе мешочек с травами, в руках посох простой.
Ведьма обшарила избу взглядом, и её глаза сразу зацепились за меня, хоть я и старалась делать вид, что сплю. Она усмехнулась и проговорила.
– Соберите девку. Вещей дайте тёплых. Амулетов что б никаких из дома не брала. Она теперь не ваша. Род-то, какой у вас?
– Рароговичи мы… – растерянно проговорила мать.
– Это хорошо, – кивнула ведьма и на этот раз окликнула меня. – Эй! Нечего лежать. Собирайся. Путь неблизкий.
Отец сразу же оказался рядом со мной.
– А может…можно…
– Нельзя, – грубо оборвала женщина. – Дочь-то ваша, сколько уже натерпелась? А сколько ещё натерпится? Люди добрые болтать могут, а думают опосля. Нечего тут рассуждать. Девке со мной будет лучше. Опять же подмога. И ей обучение.
Вот так молча меня, собирали из родительского дома, ранним утром, пока отец Сварог даже землю не осветил.
Мать наскоро обняла меня, отец прижимал меня к себе дольше. Я вдыхала запах его рубахи, стараясь запомнить как можно чётче это ощущение тепла и защиты.
В руках у меня была небольшая котомка с моими вещами, на ногах не очень старые лапти, рубашка серая с девичьим рисунком по подолу. Ведьма кивнула, осматривая меня. Отец и мать хотели было выйти, проводить, но ведьма им запретила. Я теперь из рода ушла. Меня провожать нельзя. Как будто никогда меня и не было…
Сонная деревня только – только просыпалась, но мы успели зайти в лес, и никто не увидел, куда делась вековуха, которая вечно всем глаза мозолила…
Солнце поднялось выше, а мы всё ещё шли по лесу. Я смотрела в спину этой странной женщине и пыталась понять, что меня дальше ждёт. Она не походила на страшную старуху, про которую мы любили судачить по вечерам на посиделках. Простая женщина с острыми чертами лица, да колкими глазами. Но она была статная, будто госпожа какая… Красивая, наверное, по молодости была. Как же она вековухой стала?! Лицо, пусть уже и морщинистое, да без единого шрамика или пятнышка. А вот же…
– Дыру скоро в спине проглядишь… – донёсся до меня голос ведьмы. – Знаю, что интересно всё, многое узнать хочешь, да только до избы моей дойдём. Не след, в чаще такие разговоры вести.
– А далече ещё? Утомилась немного…
– Недалече. К закату дойдём.
– К закату?!
Я где была там и встала. Не думала, что она так далеко живёт!
Ведьма тоже остановилась и повернулась ко мне.
– К закату. А что? Ноженьки нежные устали уже? Так может, обратно вернёшься?
– Нет мне пути обратного – из рода ушла. Без имени и родичей теперь.
Ведьма хмыкнула.
– Тогда пошли. Успеешь ещё отдохнуть.
И мы снова шли. Ноги я давно стёрла. Так, далеко я ещё не ходила, тем более без отдыха. Не было даже тропки простой! Всё чаща лесная с густой острой травой.
Из лесу мы вышли, когда солнце стало садиться. Каменный утёс, посреди леса высился, как строгий страж. Поляна была чистой и красивой. И посреди этой поляны, у самого подножия утёса стояла ведьмина изба. Добротная, большая, на славу справленная! А мы с подружками всё смеялись, что изба у неё на куриных ногах стоит, да ветхая и страшная…
Не было забора, что поразило меня. Но кругом лежали странные камни с начертанными символами. Будто оберег …
Изба сама отварила нам дверь! Но сил удивляться уже не было. Ведьма пропустила меня вперёд и зашла следом. Дверь тут же захлопнулась.
Я без сил повалилась на лавку, которая стояла рядом. Ведьма, будто просто прогуляться вышла! Она сняла пояс с травами, поставила посох у двери, прошла к столу и стала накрывать. Я следила за ней из-под опущенных ресниц, и представляла матушку, которая хлопочет у печи, чтобы всех накормить. На удивление тоска меня не одолела. Видимо, много слёз я проплакала да выстрадала всю боль. Нет теперь ничего внутри.
Тем временем на столе появился котелок с кашей, краюха белого хлеба, сыр, маринованные грибочки в деревянной плошке, капуста с брусникой. В животе у меня громко заворчало. Ведьма усмехнулась и поманила за стол.
Я кое-как встала с лавки. Болела каждая косточка в теле. Хотелось спать.
– Садись. Поешь, сил наберись.
– Спасибо, хозяюшка… – проговорила я устало. – И ты тоже отведай.
Ведьма удовлетворённо кивнула и тоже села рядом.
Пока я уплетала за обе щёки, она скромно съела хлеба с сыром. Всё на меня смотрела, будто изучала, глядела, пыталась понять, что я за человек такой. Я стеснительно закрыла волосами свой шрам. И сразу же получила по руке.
– Нечего лицо прятать из-за такой ерунды.
– Да какая же ерунда… – тихо проговорила я. – Жениха не нашла, детей не родила, род не продолжила…вон, вековухой стали звать, будто я уже жизнь пожила…
– Люди горазды, болтать, – отмахнулась она. – Подумаешь шрам на лице…
Ведьма как-то погрустнела, но больше говорить не стала.
– А как же вы здесь оказались, госпожа?
Ведьма хмыкнула.
– Какая я тебе госпожа? Ведьма лесная. Ясвой меня звать.
– А я Беляна. Ну, звали меня так.
– И сейчас так зовут, если хочешь. Никто твоего имени у тебя отбирать не собирается. И другого имени я тебе не дам, если не захочешь.
Я немного подумала и решила, что не хочу себе другого имени. Ведьма кивнула, а потом указала на мой шрам.
– Как давно такая ходишь?
– Уже три весны.
– Поди, дразнила медведя, что он осерчал?
Я обиженно посмотрела на женщину.
– Никого я не дразнила! Он сам к нам вышел! Мы малину собирали…и откуда вы знаете, что это был медведь? Я не говорила.
– Да пахнет от тебя медведем, – сказала хозяйка. – Лечили?
– Уж кого только не звали… – вздохнула я. – А уж чего только не прикладывали, а он светлее только стал. Да только всё равно видно. А потом уж все узнали, что мне медведь на лице оставил. Кому такая жена нужна…
Ведьма отмахнулась и закатила глаза.
– А может судьба твоя не женой чьей-то быть, а знания тайные постигать? Мать сказала из рода Рарога ты. А это род сильный. Может, и колдовать научу. Тайны узнаешь такие, про которые никто не ведает.
Я отодвинула котелок с кашей и потёрла сонные глаза. Ведьма улыбнулась, как-то тепло и по-матерински.
– Ну ладно… будет болтать. Пойдём, уложу тебя. Устала, небось. Завтра всё расскажешь, коль захочешь. И меня заодно спросишь.
Я только кивнула.
Меня уложили на широкую лавку, на которой лежала толстая подстилка из сена, оно приятно пахло лугами. Поверх сена была плотная льняная ткань, укрыла меня Ясва вязаным покрывалом, лёгким и тёплым, как пёрышко лебяжье. Сон сразу сморил меня, как только голова коснулась подушки. Может, мне что-то и снилось, только я ничего не запомнила. Я думала, буду тосковать по матери и отцу, по братьям своим, по деревне, в которой выросла, но тоски не было. Ясва некоторое время сидела около меня и гладила мой лоб тёплой рукой и что-то приговаривала, будто отгоняла от меня дурные сны и видения.
Вот так в одночасье изменилась привычная жизнь, но страшно мне не было. Я чувствовала себя, как дома, только здесь всё было не так… каждая вещь или мелочь, казалась мне особенной и волшебной. Странно было осознавать, но я будто была на своём месте. Словно это место ждало меня. А может, права была Ясва.
