Двустишие:
Мир (последовал) желанию сердца, а желание сердца сообразуется с предметом желания;*
Время подчинилось приказанию (его) и небо (стало ему) покорно.
Он (Муким-хан) украсил и убрал трон справедливости от щедрот изобилующего щедротами (Аллаха) и, раздав всем сейидам, судьям, эмирам и вельможам государства великолепные платья, вывел (их) из состояния оплакивания (покойного хана).
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
/ 108б / О СЧАСТЛИВОМ ВОСШЕСТВИИ ВЫСОКОДОСТОЙНОГО И ВЕЛИЧЕСТВЕННОГО ПАДИШАХА, МИРОДЕРЖАВНОГО ГОСУДАРЯ, ПОКОРИТЕЛЯ ВСЕЛЕННОЙ, КВИНТЭССЕНЦИИ ДОМА ЧИНГИЗ-ХАНА, АБУ-Л-МУЗАФФАР СЕЙИД МУКИМ БАХАДУР-ХАНА, — ДА ПРОДЛИТ НА ВЕКИ АЛЛАХ ЕГО ЦАРСТВО И ВЛАСТЬ И ДА ИЗОЛЬЕТ ОН В ОБОИХ МИРАХ НА НЕГО СВОЮ ЛЮБОВЬ И МИЛОСТЬ! — НА ПРЕСТОЛ ХАНСКОГО ДОСТОИНСТВА И НА ТРОН ЦАРСТВОВАНИЯ В ОБЛАСТИ КУПОЛА ИСЛАМА, В БАЛХЕ
Хвала господу и благодарение богу, что (это) сломанное перо начертало благоуханные письмена, посвященные описаниям дома государей-чингизидов, изложило вкратце на скрижалях ясности и на арене повествования похвалы бывшим монархам и собрало вместе, в определенном порядке, жемчужины (их) правления, которые из моря возможностей были выброшены на берега осуществления.
Красноречивые ораторы хорошо знают, каким образом соловьи мысленных значений плавно движутся по ветвям слов. Эта духовная весна и всегдашнее ликование бывают вследствие милостей священной персоны сего познавшего господа фундамента правосудия (его величества хана).
Двустишие:
(Он) тот, который в отношении устройства государственных дел,*
С тех пор, как стал учеником неба, есть (непререкаемый) учитель, —
троноукрашение власти и преуспеяния, сидящий на престоле величия и славы, жемчужина в венце великого царствования, истинный потомок великого халифского достоинства, блеск царственного дома, лучезарный свет в познании дел, монарх — красноречивый волшебник, тонкого ума царь царей, великолепное украшение престола и диадемы, уполномоченный повелением Аллаха, древнего владыки.
Стихи:
Счастливый, молодой, сияющий солнцем царь царей,*
Покоритель мира, беспредельно щедрый миродержец,
Писатель в истинном смысле и в переносном,*
Пребывающий на царстве и у власти хан-воитель за веру!
Господи, ты главу сего счастливого монарха,*
Который пришел и тень которого украсила трон,
Сохрани под сенью зонта (своего) могущества*
(И) искомое им в двух мирах осуществи!
Иначе у меня, безграмотного, хватило бы смелости блеснуть в закрытом фонаре лучом солнца или заключить море в тесноту раковины?! Двустишие:
Кто я по сравнению с картиной величия?*
Куда сердцу до воображения!
Благодарение Аллаху, что (эти) разбросанные частицы (истории) силой августейшей власти собрались воедино и разрозненные листы (ее) оказались приведенными в порядок в переплете сохранности.
Стихи:
Восхваляя Аллаха, я первый эту историю*
Составил в увлекательной манере.
Питаю надежды на ведающего тайны (т.е. на бога),*
Что я еще (когда-нибудь) напишу трогающую сердце историю.
Когда я начертываю эти буквы мысленного значения,*
То из неба чернильницы и языка пера
Веселье нисходит к читателям.*
И удовольствие достигает знающих.
Да будут же через это сердца друзей озаренными,*
А упреки врагов да будут далеки от написанного мной!
(Мои) умеренные умственные способности пожелали, чтобы бич мысли запечатлел на Шебренге[486] пера блеск письмен и на арене страниц взвилась бы (пыль) от набега похвал сему счастливому и высокорожденному (монарху).
Приготовив двуязычное перо для выражения сего, (автор) приступил (к этому) и языком осуществил (свое) намерение в отношении этой тонкой мысли.
Стихи:
Не учи тучу проливать дождь!
Я скажу на ухо тайну умственным людям:*
“Не учите петь соловья!
Слову нет нужды в похвалах.*
Не учи море приходить в волнение!”
И когда оказалась столь хорошо выраженной согласованность с тем плавнодвижущимся (т. е. пером) по большой дороге идей, (то), избрав путь смелости, было (мною) признано необходимым доставить на арену очевидности и на площадь обнаружения аромат результатов вступления на счастливый престол того равного по славе Александру (Македонскому), а по знанию — Аристотелю.
Стихи:
Небоподобного по степени сейид Мукиы-хана, над которым,*
Возвышается отмеченное торжеством веры древо науки,
От его внушающего страх и уважение имени дрожит,*
Как тюльпан от ветра, чаша в длани (самого) Джемшида.
Полумесяц наверху его стяга, подобно вытянутым когтям,*
С шумом вырывает клок волос из головы солнца.
Да будет ясно сердцам ученых и умам дальновидных людей, что когда государь-миродержец по весне, во время равноденствия, утвердился на престоле (своих) великих отцов и высокородных дедов, в то время свежесть и чистота вод и воздуха достигли нормального состояния, улыбка же и ликование хмельного и буйно переплетающегося весеннего времени проявилась в чрезвычайной степени, — новогодний царский барабан загудел под вращающимся куполом (неба) звуками мироукрасительной и восхищающей вселенную торжественности. Освещающее мир солнце стало благодеющим для совокупности (всех) стихий и царств природы, движение (весеннего) зефира привело в волнение страсти спокойные души; свежесть воздуха способствовала оживлению сердец людей, любящих повеселиться; весенний ветер вдувал растительную душу[487] в формы мира вод и цветов; грозовые тучи, обмыв со всех сторон ноги свежевыросшей армии весны, доносили до ушей сознания щедрых приятелей голоса полных разнообразного значения журчащих вод. И (поскольку) у небожителей по отношению к земным обитателям были проявлены ряд новых милостей и знаки безмерной воспитанности, (весь) народ, от мала до велика, повторял беспрестанные хвалы (Аллаху).
Стихи:
Признательность господу за то, что по допущению судьбы*
Стало победоносным знамя великого хана!
Да будет длительна твоя “жизнь и да будет мир для тебя счастлив!*
(Да будет) могущество при тебе безотлучно и благоденствие (твоим) близким другом!
(Да будут) всегда твои враги лишены (всяких) благ*
Или будут убиты, или обращены в бегство, или заключены в крепость!
