В противовес (требованиям Чингиза) он послал ему грубый ответ. Чингиз-хан (вследствие этого) замыслил дать (хорезмшаху) отпор, подобрал поводья мести и противодействия (ему)[61].

В 615/1218 г., вследствие жестокости султана Мухаммеда-хорезм-шаха, который отправил в рай несколько купцов, бодрствовавших ночью, на молитве, было сильно задето чувство достоинства Чингиз-хана[62]. Он потребовал инспектора войск и приказал ему произвести письменный подсчет армии. Всего оказалось восемьсот знамен и под каждым знаменем по тысяче человек, так что всего было восемьсот тысяч воинов. Эта армия, отмеченная признаками страшного суда, выступила в поход. Через три месяца пути монголы достигли (города) Отрара, который был владением[63] султана Мухаммеда; они его взяли и произвели убийства, не оставив никого в живых. Султан Мухаммед послал разведчика, чтобы он принес сведения (о монголах). Через несколько дней он вернулся и сказал: “Я видел войско, которое на пирах плачет, а в битве смеется; все воины — как пальцы одной руки и, как руки, помощники друг другу. Приказанию (своего) государя они повинуются в сытости, довольствуются им в голоде, могучи в войне, терпеливы в несчастьях, удовольствия и покоя не знают, бегства и поражения не ведают. Оружие делают сами и сами о нем заботятся. В походе все одинаковы, друг с другом единодушны, одноязычны, не стесняются никакой пищей и одеждой; довольствуются молоком и сывороткой; едят мясо всех животных и ни к кому не имеют чувства жалости. У беременных женщин вспарывают животы и отделяют у младенцев головы от тела. Если доходят до большой реки, то не останавливаются, а сшивают кожи, кладут в них (как в мешки) платье, привязывают их к хвостам лошадей и, уцепившись за гривы последних, переплывают (на другой берег)”.

Словом, лазутчик столько рассказал в таком роде, что сердце хорезмшаха сошло с места. Его объял страх и, не имея возможности сопротивляться (монголам), он, не задерживаясь, бежал от одного перехода до другого.

Чингиз-хан отправился на Бухару, взял ее и предал убийствам а грабежу, разрушению и опустошению. Султан Мухаммед был в Самарканде; не имея сил сопротивляться, он оставил (в городе) сто десять тысяч человек, а сам удалился. Чингиз-хан сам отправился туда, в три дня взял (город); пятьдесят тысяч мусульман были убиты, большинство мужчин и женщин сделались рабами; город был опустошен и разрушен; никто не получил пощады. После этого (Чингиз) послал сто тридцатитысячный отряд войска по следам султана Мухаммеда. Последний, не останавливаясь, бежал в Казвин, оттуда в Гилян, откуда, не задерживаясь, направился в Мазандеран. И на острове Абескун[64] умер от огорчения. И сколько ему ни говорили: “К чему это бегство? Ведь нигде (поблизости) нет ни следов, ни признаков монголов!” — султан Мухаммед возражал и, ругаясь, говорил в ответ: “То, что я вижу и слышу, вы не видите и не слышите!”

Короче говоря, от (расстройства) воображения и от страха он помешался и у него не осталось ни рассудка, ни самообладания, ни выдержки.

Монгольские отряды всюду, куда приходили, чинили убийства и грабежи и не оставляли признака того или иного населенного места. Во всех областях Хорасана и Ширвана, в провинциях Ирана, Азербайджана и Хамадана население было перебито и никто не остался в живых.

Чингиз-хан направился к Термезу. (Взяв его) и предав мечу и разграблению, он пошел в Бадахшан на Балх. Пока Чингиз не взял его и не опустошил, он в то время был весьма населенным городом, так что имел тысячу двести соборных мечетей, тысячу двести бань и пятьдесят тысяч сейидов, ученых и уважаемых людей. Отсюда монголы направились на Мерв Шахиджахан, который и взяли одним приступом; население было перебито. По подсчету, убитых было миллион триста тысяч человек. Отсюда пошли на Нишапур, где в битве пал зять Чингиз-хана. Придя в ярость, Чингиз по взятии города приказал на семь дней затопить его водой, после чего на этом месте посеяли ячмень. Число убитых (в Нишапуре), кроме женщин и детей, доходило до одного миллиона семисот сорока семи тысяч человек[65]. Отсюда Чингиз-хан выступил на Герат. Тамошнее население усилило городские укрепления. (Монголы стали громить стены) и вдруг сразу обрушилось пятьдесят аршин стены. Через этот пролом монголы вошли, взяли город и не пощадили ни молодых, ни старых. Они приложили меч уничтожения и не оставили в живых ни одного обитателя, так, что число убитых исчислялось в двадцать шесть тысяч человек. Хвала Аллаху, царю всемогущему![66] Все частные дома, правительственные и общественные здания были разрушены. В живых остался лишь один тамошний хатиб[67] с пятнадцатью людьми, которые спрятались в подземельях. Через несколько дней (когда монголы ушли) эти люди, выйдя из своих несчастных убежищ, смогли питаться только травой и укрываться под стенами развалин.

Одним словом, Чингиз-хан столько проявил (разрушительной) энергии и истребил людей, что настоящее краткое обозрение не может вместить исчисления всего им совершенного и потому о каждом событии было сказано лишь вкратце, в общей форме.

Когда приблизилось время смерти Чингиз-хана, он потребовал к себе своих сыновей: Угетай-каана, Джагатай-хана, Тули-хана — и детей кучи-хана, что были его внуками, и сделал (им такое) завещание.

Он сказал: “Дети мои, знайте, что сила молодости сменилась (у меня) слабостью и беспомощностью и (мне) приказывается отправиться в тот мир; таким образом неизбежное приблизилось. Хвала богу, что сильной мышцей своей я приобрел для вас обширные владения протяжением в один год пути. Я бросил в мир (свой) миродержавный лозунг и выражение (своего) могущества (так), что если (даже) сто неизвестных и ничем (особенно) не отличающихся монголов отправятся в отдаленные страны Запада, то результатом этого явится осуществление (моих завоевательных) намерений. Теперь моя последняя воля и мой вам совет таков: будьте в союзе друг с другом, если же будете в раздоре, то скоро потеряете царство. Если будете жить в согласии, то структура (вашего) государства будет крепкой и основательной и вы проведете долгую жизнь и будете безопасны от господства врагов. Все это при том условии, что вы не будете искать (предлогов) к нарушению моих положений. Я покажу это вам на одном примере”. И Чингиз-хан приказал подать свой колчан, дал каждому (из присутствующих) по стреле и приказал, чтобы они (их) переломили. Они исполнили это. После того, собрав все стрелы вместе, Чингиз-хан сказал: “(теперь) переломите!”. Сколько (его) дети и внуки не напрягали своих сил, (они) не смогли переломить (всего пука стрел). Этот случай имел место в 624 (1227) году.

Время всей его жизни было семьдесят три года, а время его царствования — двадцать пять лет. Его тело похоронили под одним деревом, как он сам распорядился.

От дней Каюмерса, первого человека[68], не было подобного ему завоевателя из Пишдадов, Каянидов, Сасанидов и Ашканидов[69]. Он овладел (всеми землями) от пределов Китая до отдаленных стран Запада. После него сделался государем его сын Угетай-каан. Джагатай-хану он отдал западные страны, после Джагатая сыновей не осталось. (Сына) Тули-хана он послал в Малую Азию, в оба Ирака и Хорасан. Туда же пошли с Хулагу-ханом и другие потомки (Чингиз-хана) и больше уже не вернулись[70].