Крякнул, вытер усы.

— Спокойствие, — он поднялся с дивана, выключая телевизор. В душе клокотала ярость. Опять придётся добывать по своим каналам видеокассету со свежим сезоном «Слова». Качество будет хреновым. Экранка, будь она неладна. — Вам заплатят.

Повинуясь небрежному жесту аристократа, землемер испарился.

— Никита! — по усадьбе прокатился громоподобный рёв. — Общий сбор!

Последняя августовская неделя выдалась жаркой.

Туров превратился в настоящее пекло.

Я бы, наверное, отсиделся в усадьбе, но меч сам себя не вернёт. Вдобавок, мне требовалось завезти документы в духовную семинарию.

Первым делом я отправился в прокатную контору «Четыре колеса», где арендовал шуструю машинку для перемещений по городу и окрестностям. В день выходили сущие гроши — три рубля с учётом месячной предоплаты. Я взял двухместную «Таврию Корону», оснащённую автопилотом. Наверняка вы догадались, что прав у меня нет, а посещать школу вождения в обозримом будущем я не собираюсь. «Таврии» сдавались всем без разбора, поскольку в них даже не было руля. Садишься — и чудесное устройство везёт тебя куда надо.

Трофейную тачку я оставил во дворе старой пятиэтажки.

Где логика?

Во-первых, я не люблю вещи, над которыми поработали мои враги. Во-вторых, машина может оказаться краденой, а я на ней езжу. В-третьих, меня могут отследить. Были и другие пункты, но хватило первых трёх, чтобы принять верное решение.

Адрес полицейского участка я раздобыл через Бенедиктова.

Когда я подкатил на своей народной «Таврии» к урбанистическому зданию о пяти этажах, то сразу заприметил стряпчего на ступеньках крыльца.

— Сергей Васильевич, — я пожал протянутую руку. — Здорово, что приехали.

— Это моя работа, — равнодушно ответил стряпчий.

— И какой у нас план?

— Я говорю, вы молчите.

— Базара нет.

От этой фразы Бенедиктова перекосило.

— Да шучу я, — улыбаюсь во все тридцать два. — Буду вести себя цивилизованно.

Участок оказался вовсе не участком, а юго-восточным управлением Департамента Полиции Турова. Внутри царила прохлада — слава работающим кондиционерам. Отметившись у дежурного, мы двинулись на третий этаж, где располагался убойный отдел. Бенедиктов хорошо ориентировался в извилистых коридорах здания и оперативно вывел нас к правильному кабинету.

На двери значилось:

Ковалёв П. И.

коллежский секретарь

Постучавшись, мы вошли.

— Доброе утро, Пётр Ильич, — Бенедиктов направился в дальний угол просторного кабинета, к грузному мужчине лет сорока. Мужчина сидел в рубашке с расстёгнутым воротом и сортировал разбросанные по столу бумаги. — Стряпчий Бенедиктов. Мы по телефону сегодня разговаривали.

В кабинете творилось нечто невообразимое.

Двое полицейских выводили небритого персонажа в наручниках, стучали клавиши пишущей машинки, девушка в красивой голубой форме общалась с кем-то по телефону на повышенных тонах. Закипел и выключился электрочайник. Из радиоприёмника доносились звуки, отдалённо напоминающие музыку. Я узнал популярный хит про пчелу и пчеловода.

— Слушаю вас, — Ковалёв отвлёкся от своего увлекательного занятия.

У полицейских была своя Табель о рангах, и коллежский секретарь соответствовал, кажется, старшему инспектору в европейских странах. Глядя на выражение лица этого человека, я понял, что лёгкого разговора не будет.

— Мой клиент хотел бы разузнать детали расследования, касающиеся Рода Володкевичей. Дело номер три дробь четыре шесть семь.

— Откуда вам известна такая информация? — вскинулся Ковалёв.

Я сразу отметил, что нас даже не приглашают «присесть». Впрочем, здесь эта фраза прозвучала бы двусмысленно.

— Официальный запрос с регистрацией телефонного звонка, — ответил Бенедиктов. — Я состою в гильдии стряпчих, представляю интересы аристократа и имею право делать такие запросы. Уголовно-процессуальный кодекс, статья двести сорок шесть, параграф четыре, пункт «бэ».

Коллежский секретарь нахмурился.

Умников у нас не любят.

— Что вас интересует, господин Бенедиктов?

— Мой клиент хочет узнать, — размеренно произнёс стряпчий, — как далеко продвинулось расследование обстоятельств, связанных с гибелью его Рода.

— Разглашать подобную информацию я не имею права, — заупрямился следователь.

— Имеете, — холодно возразил Бенедиктов. — Если речь заходит о запросе представителя пострадавшего аристократического Рода. Получить данные сведения может сам господин Володкевич, его законный представитель, то есть я, а также глава родовой службы безопасности, если бы таковая сохранилась. Тот же процессуальный кодекс, та же статья.

Ковалёв поморщился, словно ему подсунули лимон вместо мороженого.

Разговор следователю определённо не нравился.

— Личности нападавших следствием не установлены, — процедил коллежский секретарь. — Розыскные мероприятия продолжаются.

— Привлекали ясновидцев? — вкрадчиво поинтересовался Бенедиктов. — Проводили экспертизу орудий убийств? Опрашивали соседей?

— Стандартные процедуры проведены, — в голосе Ковалёва звучало раздражение. — Никаких зацепок. Что касается орудий убийств, то они… не существуют.

— Как это? — бровь стряпчего недоверчиво изогнулась.

— А вот так, — секретарь со вздохом закрыл серую папку. — Распалось оружие. Мы изъяли много всего — сюрикены, кусаригамы, мечи. Сдали в лабораторию… а эти штуки развалились. Сначала в пыль. Затем и пыль исчезла.

— Каббалистика, — расстроенно протянул Бенедиктов.

— Она, родимая.

— Ладно, — стряпчий переключился на новую тему. — Что с ясновидцем?

— Не привлекали.

— Почему?

— Господин стряпчий! — вспылил Ковалёв. — Вы хоть понимаете, что на весь полицейский Департамент Турова власти выделили одного ясновидца? РОВНО ОДНОГО! И этот специалист нарасхват. Он не высыпается, колесит по всей губернии и почти не появляется в кабинете. К нему очередь до ноября!

— У аристократов должны быть преимущества, — гнул свою линию Бенедиктов.

— В очередь я вас записал, — буркнул Ковалёв. — Вот и все преимущества. Есть и другие аристо, между прочим.

Бенедиктов кивнул.

Я чувствую, мы сделали общие выводы, и это нужно обсудить.

— Господин секретарь, я бы хотел получить от вас официальную выписку с дорожной картой расследования. Заверенную ВАШЕЙ подписью и печатью отдела.

— Получите, — прорычал следак. — Что-то ещё?

— Меч, — напомнил я.

— Родовой меч покойного графа Володкевича, — согласно кивнул стряпчий. — Насколько я могу судить, его наличие у вас не влияет на эффективность расследования. Мой клиент вступил в законные права и хотел бы получить свою собственность обратно.

С каждым словом Бенедиктова лицо секретаря наливалось чернотой.

— И не забудьте предоставить копию перечня всего, что изъято на территории усадьбы Володкевичей, — довершил разгром мой великомудрый представитель.

Несколько секунд Ковалёв сидел неподвижно. Затем кивнул, нажал кнопку селектора и отдал приказ:

— Ничипоренко? Зайди ко мне в кабинет. Надо провести господина аристократа в хранилище и выдать вещи под расписку. Да, захвати. Проверь по списку. Угу. Давай.

Добрых полчаса ушло на хождение по коридорам полиции, общение с типом из хранилища, сверку списков, изучение «улик». Криминалисты, как оказалось, прихватили весь комплект оружия наших гвардейцев, а не только отцовский меч. Вещи были расфасованы по конвертам, запечатаны и снабжены соответствующими надписями. Отдавать всё это добро мне не стали, поскольку работа по изучению вещдоков ещё не была завершена. Что касается отцовского клинка, то здесь Бенедиктов упёрся рогом и после непродолжительного, но жёсткого спора железку удалось отвоевать.

Покинув здание, я вздохнул с облегчением.

И обратился к Бенедиктову: