Где-то примерно с десятых годов двадцать первого века звездные уик-энды, что в НХЛ, что в НБА, начали терять свою популярность. И их организаторам приходилось идти на всяческие ухищрения, чтобы добавить зрелищности мероприятию — в хоккее это в результате привело к формату 3 на 3.

Этот формат оживил матч всех звезд, и некоторые недалекие журналисты и псевдо эксперты даже предрекали изменение хоккея, и тотальный переход даже официальных матчей на формат 3 на 3. По счастью этого не случилось, и игра так и осталась игрой, а не превратилась в постоянное шоу.

Сейчас до этого маразма далеко и сороковой матч всех звезд вызывал огромный ажиотаж. Свободных мест на трибунах не осталось еще до того, как началась программа вечера.

И начали мы со скорости бега. Всего в этом конкурсе должны были принять участие по пять игроков от каждой конференции. Я выступал предпоследним. Передо мной должен был пробежать Робитайл, а последним Джимми Карсон из «Эдмонтона».

До Робитайла, в конкурсе на скорость, лидировал Рик Токкет из «Филадельфии», но игрок «Лос-Анджелеса» сбросил с его результата сразу четверть секунды. Люк управился с дистанцией за 14,363 секунды. Очень и очень неплохо.

Потом настала моя очередь. Я занял стартовую позицию и, после сигнала стартового пистолета, рванул вперед. Долетел до финиша и задрал голову вверх — там, на видеокубе, должны были показать мой результат.

13,103. Более чем на секунду быстрее Робитайла.

В принципе, результат предсказуем — скорость и взрывной старт были одними из причин моего тотального доминирования в бомбардирской гонке.

Последним на старт вышел любимец местной публики, Карсон, проводивший отличный сезон и заслуженно попавший на матч всех звезд.

Но, к огромному неудовольствию фанатов Эдмонтона, Джимми уступил не только мне, но и Робитайлу — 14,6 секунд. Есть мой первый за сегодня чек на 2500 долларов.

Вторым пунктом в программе шла сила броска. И тут я открывал состязание. Каждому игроку полагались две попытки, и в зачет шла лучшая.

После того, как Майк Баффер объявил меня (именно он был ведущим сегодня вечером), я выехал в центральный круг, крутанул в руках клюшку, потом ускорился и, подъехав к шайбе, щелкнул. То, как отреагировала на мой бросок клюшка, показало мне, что все прошло как нельзя лучше.

И да, 109 миль в час. Нормально.

Я развел руками, показывая, что не хочу делать вторую попытку и через двадцать минут получил очередные две с половиной тысячи долларов. Слава Фетисов, ставший вторым, отстал от меня более чем на полторы мили в час.

А вот в конкурсе на точность возникли некоторые проблемы, сразу с двумя хоккеистами. Что Лемье, что Гретцки категорически не хотели мне уступать и наше с ними противостояние затянулось аж на 12 бросков. Тринадцатым я всё-таки обошел и того, и другого.

А потом настала пора самого интересного конкурса, буллитов.

Как я и предполагал, он превратился в конкурс спинорам. До меня сразу трое выполнили этот трюк, что характерно — все трое забили.

Мне было доверено закрывать конкурс, и до моей попытки лидировал Лемье — его спинорама была признана лучшей.

Что ж, пора удивлять. Ну и, как по мне, шоу пресноватое, пока что. Надо добавить перчинки.

Исполнять буллит мне было нужно в ворота, которые защищал Регги Ремелин. Голкипер «Бостона» сегодня был в хорошей форме, и если у меня не получился бы мой трюк, именно Ремелин и выиграл бы конкурс вратарей.

Я доехал до противоположных ворот и от них начал разгоняться… Чтобы, не доезжая до центрального круга, затормозить, нарочито так, чтобы мой жест был виден всем, покрутить головой и вернуться к скамейке.

Оказавшись возле нее я достал из своей правой краги черную атласную ленту и подозвал Майка Баффера.

Когда он, неуклюже семеня по льду, подошел, я попросить его проверить ленту. Спустя секунду вся арена услышала, что да, она непрозрачная.

Затем Майк, вызвавшийся побыть моим помощником, сначала завязал мне глаза, а потом вышел на лед и на буксире отвез меня к воротам, от которых я начал свой неоконченный разбег.

Я нащупал перекладину, оперся об нее, а потом, оттолкнувшись, поехал в полной темноте.

Это было самое странное, что я когда либо делал на льду. Вчера у меня много времени ушло на то, чтобы подобрать ритм, поймать тот момент, когда мои ноги и крюк клюшки окажутся в нужной точке.

Сегодня у меня получилось. Я почувствовал шайбу на крюке клюшки и с той же скоростью поехал на ворота Ремелин.

При этом я во всю работал клюшкой, перекладывая шайбу. Зрение для этого мне было не нужно.

И когда я досчитал до шести, вчера именно на эту цифру приходилась ударная позиция, я, как и трое парней до меня, исполнил спинораму. И, судя по реву трибун, попал.

Сорвав с глаз повязку я увидел, что зрители стоят на ушах, а по видеокубу идет повтор моего буллита.

Лучшей точки шоу программы и представить было нельзя и, в результате, я получил свой четвертый, за сегодня, чек. Оставалось еще выиграть спонсорский Форд Эскорт.

На него у меня были отдельные планы. Дарить его кому-то или продавать, чтобы пожертвовать деньги на благотворительность, я не собирался.

Лучшим местом для этой машины мне виделся Нижний Тагил. Если получится его выиграть и доставить в Союз, он станет отличным подарком моим родителям.

Но для этого нужно стать лучшим игроком этого, хоть и выставочного, но, все-таки, хоккейного матча.

Матч всех звезд — это не совсем хоккей. Матч проходит без таких обязательных атрибутов настоящего матча, как силовые приемы и щелчки.

Именно они являются самыми травмоопасными элементами игры и, само собой, что в этой игре они запрещены.

Игроки, помимо этого, еще и не выкладываются на всю и жилы не рвут.

В такой тепличной обстановке можно, и нужно, забивать много. Чем обе команды и занялись.

Боумэн практически сразу разбил мою тройку, и за этот матч я поиграл с очень большим количеством партнеров. Даже с Гретцки успел пересечься в одной тройке.

Сначала он был центром, а я крайним. Потом уже Уэйн ушел на фланг, а я занял место центрального нападающего. Все для того, чтобы обеспечить как можно большую зрелищность.

В результате обе команды не подкачали и выдали настоящую феерию. Итоговый счет матча был 12:8, в пользу конференции Кэмпбелла.

Из этой дюжины — четыре были моими. Я не то, чтобы старался больше других, но желание выиграть автомобиль заставляло действовать собраннее на завершающих отрезках атак. Плюс, хотя я и не показывал свой скоростной максимум, но, все равно, в нескольких моментах именно скорость стала залогом успеха.

Две шайбы мне удалось забросить в сольных проходах, а еще две — после длинных розыгрышей. Один первый пас отдал мне Гретцки, а второй — Игорь Ларионо, с которым у нас получилась очень красивая советская комбинация. Всю пятерку конференции принца Уэльского мы прошли за три паса.

В общем, приз лучшему игроку я получил вполне заслуженно.

Отрезок сезона, от матча всех звезд и до концовки регулярки, фактически был разделен на две части. Важнейшей отсечкой являлся день дедлайнов по обмену. В сезоне 1988–1989 — это было шестое марта

До этой даты мы провели 66 игр и имели результат 47−5–10–6. Сорок пять побед в основное время уже являлись лучшим результатом в истории клуба, и у нас оставались шансы на то, чтобы, как минимум, повторить рекорд «Монреаля», который, в сезоне 1977–1978, выиграл 60 матчей в регулярке.

Правда для этого, нам, в оставшихся 14 играх, нужно было победить в 13-ти. И это только для того, чтобы повторить рекорд. Для того, чтобы его превзойти и вовсе нужно побеждать во всех оставшихся матчах. Задача архисложная, если не сказать — невыполнимая.

Но мы за этим рекордом и не гнались намеренно, как и за президентским кубком. Его выигрыш для нас означал, всего лишь, преимущество своей площадки до конца плей-офф. Это штука важная, но не критичная. И без нее вполне можно обойтись.