Борьба между монастырем Гандзасар и монастырем “Трех младенцев” продолжалась и после смерти Симеона и Еремии, когда патриархом в Гандзасаре был избран Есаи Хасан-Джалалян, а в монастыре “Трех младенцев” — Нерсес (родственник Симеона). Нерсес назначил после себя патриархом монастыря “Трех младенцев” своего родственника Исраэла, который переселился в Гянджу и добился покровительства гянджинского хана Шах-верди. В Гандзасаре по просьбе карабахского хана Ибрагим-Халила и меликов патриархом был назначен Ованес. После долгой борьбы, продолжавшейся до 70-х годов XVIII в.[20], Исраэл окончательно утвердился в Гяндже, а Ованес — в Карабахе.
Борьба между Исраэлом и Ованесом в известной мере подорвала авторитет Эчмиадзина: Исраэл не подчинился эчмиадзинскому католикосу, считая себя таким же католикосом, как и он. Против Эчмиадзина восстали и другие вардапеты и епископы, стремившиеся присвоить собранные в епархиях сборы и налоги и создать новые, независимые патриаршества. Симеону Ереванци пришлось приложить много сил, чтобы сохранить единство армянской церкви и первенство Эчмиадзина.
Исраэл в письме грузинскому царю Ираклию II, чтобы обосновать свои права, попытался представить карабахских и гянджинских армян как агванов, подчеркивая этническую разницу между агванами и армянами[21]. На это Симеон Ереванци дал следующее небезынтересное объяснение: “По письменным и устным данным известно, что коренные агваны были переселены поганым Тамерланом в Кандагар и в настоящее время живут там и имеют мусульманское вероисповедание. Многие из них свидетельствуют, что в своих церемониях они и поныне сохраняют некоторые элементы христианского [вероисповедания]. Говорят, что на тесте они делают крест и тому подобные другие [знаки]; об этом собственными устами говорят агваны-мусульмане. Незначительное число [агванов], оставшихся в своей коренной среде, в настоящее время имеют христианскую веру и называются удынами [утийцами]. А население, говорящее по-армянски и принадлежащее к армянской церкви, но живущее сейчас в стране Агванк, — коренное армянское. В результате разорения и опустошения Армянской страны армяне, уехавшие из своих местностей, рассеялись и собрались там [в стране Агванк], и сейчас многие [армяне] переезжают туда”[22].
Не только духовенство Гянджи и Карабаха в лице самозванных патриархов Исраэла и Ованеса проявило неповиновение Эчмиадзину. К самостоятельности и независимости от Эчмиадзина стремились также и патриархи Сиса и Ахтамара.
В XVII—XVIII вв. усилились также Иерусалимский и Константинопольский епархиальные центры, которые в отличие от Эчмиадзинского католикосского престола назывались “патриаркутюн”; начальники их назывались “патриархами”. Иерусалимский и константинопольский патриархи стремились с помощью турецких властей добиться независимости от Эчмиадзина.
Патриархи Сиса и Ахтамара враждовали не только с Эчмиадзином, но и между собой. Еще в XII в., когда патриарший престол был переведен из Ани в Рум-Кале, против него восстал Давид-вардапет и объявил себя самостоятельным патриархом в монастыре Ахтамар. “С тех пор, — говорит Симеон Ереванци, — между обоими католикосами, румкалейским и ахтамарским, пошел раздор”.
Патриархи Ахтамара неоднократно пытались с помощью турецких властей отнять у Эчмиадзина епархиальные области Ван, Бекри, Арджеш, Хлат, Муш и др. Борьба из-за церковных доходов между Эчмиадзином и Ахтамаром достигла такой остроты, что в 1740—1750 гг. представители ахтамарского католикоса открыто напали на нвирака Эчмиадзина, отняли у него собранные средства и прогнали из пределов указанных областей.
Подобные выступления против Эчмиадзина наблюдались также и со стороны патриархов Сиса. В 1739—1740 гг. эчмиадзинский католикос Полипос вместе с киликийским патриархом Нерсесом выработали некоторые церковные правила, согласно которым каждый из католикосов или епископов Сиса и Эчмиадзина должен был рукополагать в церковные звания только в своей области и не должен был вмешиваться в дела области, находящейся в распоряжении другого католикоса, и т. д. Но эти правила киликийскими католикосами не выполнялись. Симеон Ереванци с горьким сарказмом отмечает в “Джамбре”: “Теперь обрати внимание, в какой мере соблюдает [духовенство] Сиса эти правила: их католикосы рукополагают в епископы таких лиц, которые даже дьяконского сана недостойны, о которых [никто] не знает, кто они и каковы; часто один свергает другого и сам занимает его место — и оба рукополагают в епископы. Вот в наше время свергнутый Гукас сидел в селе Хаджин, а Микаэл — в Сисе; Гукас рукополагал [в епископы] больше, чем Микаэл, получая [за труд] одну оха[23] кофе или что-нибудь подобное. Какого-то инока Игнатоса рукоположил в епископы, получив за это его осла. [И что же?] На следующий день рукоположенный убежал со своим ослом. Также и епископы шляются по разным епархиям, рыщут по домам и закоулкам, рукополагают в священники и другие духовные должности, сами не зная кого”.
Католикосы Сиса, как и ахтамарские, стремились с помощью турецких властей отнять часть епархий Эчмиадзина. Борьба патриархов находила отклик в провинциях. Выступления отдельных церковников и целых групп духовенства против Эчмиадзина происходили то в одних, то в других округах и монастырях.
Так, население Хлата и окружных деревень, которые находились в епархий монастыря Матнаванк, отправило в Эчмиадзин некоего Сукиас-вардапета, ходатайствуя перед патриархом о назначении его епархиальным начальником в монастыре Матнаванк. Сукиас еще не успел доехать до Эчмиадзина, когда некий монах Симеон из того же монастыря объявил себя епископом[24]. Священник Аствацатур в округе Корчекан, в деревне Балу, также решил не подчиняться Эчмиадзину. Примечательно, что местное население поддержало этого священника (в “Памятной книге” Симеона Ереванци он называется *** — “кровавый священник”) и сопротивлялось требованию патриарха о поездке Аставацатура в Эчмиадзин[25].
Ослабление армянской церкви было выгодно латинской — католической церкви. Миссионеры натравливали против армян курдских и турецких феодалов. Их грубое вмешательство во внутренние дела страны вызвало в Тигранакерте недовольство не только армянского населения, но и местного паши, который, чтобы прекратить брожение среди населения, решил изгнать из Тигранакерта всех духовных лиц, принадлежавших к католической церкви. Но этот же паша взыскал с армянского населения большие суммы в качестве штрафов “за беспорядки”[26]. Неурядицы среди армянского духовенства были также в Тифлисе, Ахалцихе, Алашкерте, Баязете и многих других епархиях.
Чтобы сохранить единство и авторитет армянской церкви, Симеон Ереванци в таких случаях принимал решительные меры. Так, например, узнав о том, что в Тифлисе некоторые армянские священники решили не подчиняться церковным правилам и вызвали беспорядки среди населения, он немедленно отлучил непокорных священников от церкви и потребовал, чтобы они явились в Эчмиадзин. Отправляясь туда, священники просили Ираклия II ходатайствовать перед католикосом, чтобы он был с ними не очень жесток[27].
В Алашкерте и Баязете некоторые лица из духовенства решили не признавать Эчмиадзинского католикоса, отошли от армянской церкви и стали “ахтарма”[28]. Симеон Ереванци потребовал у епархиального начальника Захарии отправки этих лиц в Эчмиадзин.
В борьбе против ахтарма Симеон Ереванци использовал помощь местных властей. Следует отметить, что, как крупный феодал и глава церкви, он пользовался большим авторитетом не только среди армянских и грузинских, но и среди мусульманских чиновников и феодалов. Баязетский паша в знак уважения к Симеону приказал схватить священников-ахтарма и отправить в Эчмиадзин[29]. Симеон Ереванци, узнав об усилении влияния католицизма среди армян в Грузии, обратился со специальным письмом к Ираклию II и просил принять меры к искоренению ахтарма в Тифлисе и Гори. Он призывал местных влиятельных армян установить связи с Ираклием и помочь ему в борьбе против отступников[30]. В Баязетской провинции действовал “бунтовщик” Петрос-вардапет. Симеон Ереванци вызвал его в Эчмиадзин и не пустил обратно в Баязет[31].
