Я взяла флягу и обнаружила, что готова выпить ее всю. Мой желудок не взбунтовался после съеденного риса, так что, надеялась, я пошла на поправку.

— Я хочу, чтобы ты кое-что сделала, — сказал Арчер. — Нужно ненадолго залезть в воду и посмотреть, сможем ли мы сбить твою температуру.

Фу. Это ведь надо было двигаться. От одной мысли о том, чтобы покинуть хижину и подставить себя адской жаре, я свернулась калачиком.

— Жа-арко, — повторила я.

Я вспотела, и мне просто хотелось проспать эту зверски жаркую часть дня. Но Арчер не принимал «нет» в качестве ответа.

— Сама пойдешь или тебя отнести? — спросил он.

Я выдохнула. Мне не хотелось покидать хижину, но было бы неплохо ополоснуться, и, возможно, движение пошло бы мне на пользу.

— Сама пойду, — заверила я. — И я тебя раскусила. Предложил два варианта, оба из которых достигают поставленной тобою цели. Мы проделываем подобное в преподавании.

Арчер наклонился и протянул мне руку. Я крепко ухватилась за нее, когда он помог мне подняться, и после пары секунд головокружения почувствовала себя хорошо.

Арчер взял вторую флягу и миску, и мы вместе пошли на пляж. Солнце стояло высоко в небе, и было ужасно жарко. Когда мы дошли до места, где вода встречалась с песком, я повернулась лицом к Арчеру.

Он использовал длинные ветки в качестве столбов и накрыл их брезентом, чтобы создать небольшое укрытие от солнца в воде.

— Твой домик ждет, — усмехнулся он.

В горле встал комок от его заботы. Он действительно был потрясающим партнером.

Я подошла к укрытию и уселась в тени. Импровизированный домик был около пяти футов высотой, поэтому, когда я села на песок, вода доходила мне до груди.

— Здорово, — я улыбнулась ему. — Спасибо.

Арчер разместился рядом со мной на песке, глядя на горизонт.

— Непривычно приспосабливаться к жизни здесь, но также непривычно будет приспосабливаться и к обычной жизни, когда вернемся домой, — сказал он.

— Я рада, что сейчас лето. Целую неделю буду просто сидеть дома перед кондиционером и есть мороженое.

Арчер откинулся назад, опираясь на руки, и посмотрел на меня.

— Когда это все закончится, мы будем общаться?

— А почему бы и нет?

Он пожал плечами.

— Сейчас у тебя нет выбора, но когда мы вернемся домой, надеюсь, ты не станешь меня избегать.

Я не могла отрицать, что мои чувства к Арчеру изменились за последние двадцать пять дней. Я больше не презирала его и не считала ответственным за то, что он разбил мне сердце. Наш разрыв был взаимным, и это было осознание, к которому я не была готова в таком юном возрасте. Если бы я согласилась переехать с ним в Миннесоту, я, честно говоря, думала, что мы остались бы вместе.

— По-твоему, мы сможем быть друзьями? — спросила я его.

Мне было больно это произносить. Меня влекло к нему больше, чем когда-либо, и не существовало мужчины в мире, который когда-либо относился ко мне лучше Арчера. Но мы жили в разных штатах, и у нашей истории любви уже были начало, середина и конец.

Смогу ли я сохранить дружбу с Арчером? Настоящую, где мы будем делиться тем, что происходило в нашей жизни? Смогу ли я когда-нибудь присутствовать на его свадьбе с другой женщиной, улыбаться и поздравлять их?

— Я не знаю, — ответил он. — Ты никогда не была для меня просто другом. Но если выбирать между дружбой или ничем, я бы хотел попробовать.

Он окунул руку в воду и провел ею по моему лбу, охлаждая меня одним способом и согревая другим. У меня были мужчины после Арчера, но он все еще был единственным человеком, прикосновения которого я знала наизусть.

— Так приятно… — мягко сказала я.

Все в Арчере было приятным. Каждый взгляд, каждое прикосновение и каждое мгновение, проведенное с ним наедине в нашем маленьком кусочке первобытного рая. Но это не продолжится долго. Съемки шоу заканчивались, и скоро мы вернемся к нашей раздельной жизни. Он станет снова играть в хоккей, а я преподавать, и, надеюсь, хоть иногда будем общаться.

— А ты сама, что думаешь по этому поводу? — Арчер посмотрел мне в глаза, сложил ладонь чашечкой, наполнил ее водой и полил кожу на моих плечах и груди.

— Ты имеешь в виду, будем ли мы друзьями?

— Да.

— Ты был моим другом с тех пор, как мы учились на втором курсе. Может показаться странным, что друзья восемь лет не разговаривают, но для меня ты совсем не чужой человек. Вот почему я пошла на похороны твоего дедушки. Я всегда буду за тебя переживать.

— Если тебе что-нибудь когда-нибудь понадобится, я всегда рядом.

— Я знаю. — произнесла практически шепотом, потому что не доверяла своему голосу, который едва не сорвался от эмоций.

Мне больше не казалось неловким вести такие интимные беседы при Наттере или Линде, снимающих нас. Сегодня с нами был Наттер, и я почти забыла, что он здесь, пока он не чихнул.

— Будь здоров, — сказала я, и наш с Арчером момент растаял.

— Тебе лучше? — спросил он.

— Да. Спасибо за такой чудесный домик.

Я пробыла в воде еще минут тридцать или около того, съела немного риса, который Арчер принес с собой, но когда я встала, чтобы вернуться в лагерь, волна головокружения накрыла меня с такой силой, что я упала на четвереньки.

— Что случилось? — Арчер опустился на колени рядом со мной.

— Кажется, я просто слишком быстро встала. Все в порядке.

Он слегка наклонился, поднимая меня.

— Арчер, я в порядке, — запротестовала я. — Не нужно нести меня!

Головокружение вернулось, и я крепко зажмурилась. Со мной было не все в порядке, и мы оба это знали. Арчер отнес меня в хижину и опустил на бамбуковые перекладины.

— Нужно наполнить фляги, — сказал он. — Я сейчас вернусь. Не пытайся встать!

Я передвинулась на бок и свернулась калачиком, даже отдаленно не испытывая желания вставать. Все, чего мне хотелось — попытаться отоспаться и избавиться от недомогания. Это была наша единственная надежда, потому что, если мое состояние не улучшится до следующего испытания, мы потерпим поражение.

День 27, осталось 5 команд

Арчер

— Мы на это не пойдем, — сказал я Лорен.

Я следовал своей интуиции, которая никогда меня не подводила. Линда передала нам записку с подробным описанием соревнования, которое продюсеры запланировали на сегодня. Каждой команде предстояло пройти три мили по джунглям, причем своим маршрутом. Первые четыре финишировавшие команды останутся на шоу. Но с таким самочувствием Лорен нам в числе первых не финишировать. Я не хотел и дальше рисковать ее здоровьем, для этого не было ни одной веской причины.

— Там тень кругом, — заверила Лорен. — Со мной все будет в порядке.

У меня отвисла челюсть.

— Это джунгли, Ло. Там больше ста градусов, а у тебя и так жар!

— Я не собираюсь сдаваться.

— Ты не сдаешься, а просто не в состоянии продолжать участие по медицинским показаниям.

Она гневно посмотрела на меня.

— У меня получится. Если мы не попадем в первую четверку, то выбываем. Я не собираюсь брать самоотвод!

Мы спорили уже больше десяти минут. Это сводило с ума, потому что Лорен напоминала мне меня самого. Я много раз играл в хоккей, будучи травмированным. Это являлось всего лишь частью игры. Если не было сильного кровотечения, или ты не был без сознания, то продолжал играть.

Сейчас все было иначе, но будь я проклят, если смогу убедить ее.

— Послушай, если что-то пойдет не так в этих гребаных джунглях, я не смогу просто позвонить в 911, — прилагая все усилия, объяснял я. — Линде придется вызывать помощь по спутниковому телефону, на это уйдет уйма времени. Не стоит рисковать собой ни за какие деньги!

— Я не умираю, Арчер. — Лорен упрямо сдвинула брови. — У меня болит желудок. Я не откажусь от своего шанса на полмиллиона долларов, когда мы так близки к выигрышу. Перестань обращаться со мной так, будто я слабачка!

Эта женщина станет причиной моей смерти.