Как и ожидалось, тубус с двумя линзами - объективом и окуляром - давал перевёрнутое изображение. Поэтому пришлось добавить соосное стекло. И долго подгонять расстояние между линзами, чтобы добиться максимально чёткой картинки. И лишь после долгих попыток и тщательных замеров удалось добиться приемлемых результатов. Когда я проводил тесты, смотрел в первую в этом мире подзорную трубу на вершину Башни Бдения и видел, как мне оттуда машет дежурный магистр, гордости моей не было предела. Впервые в этом мире я создал нечто столь важное не чем-то другим, а своими руками. Нечто такое, что даст определённый толчок прогрессу и поможет в долгосрочной перспективе.

Узрев окончательный результат, магистры-помощники воодушевились. Поэтому совершенно не стали возражать, когда я дал указание продолжить работу. Необходимо было изготовить столько подзорных труб, сколько они смогут. Пусть даже ради этого из святого храма им придётся вынести все витражи. Я поставил перед ними задачу наладить производство и обеспечить каждого коммандера и каждого капитана каждого корабля подзорной трубой. Создать стратегический запас и держать технологию производства за семью замками. Никто - ни друзья, ни враги - не должны узнать, как мы смогли уменьшить Всевидящее Око до размера стандартного кинжала. Этот секрет мы не станем монетизировать, но, возможно, обсудим с желающими возможность продажи готового продукта.

Из-за неожиданного погружения в воодушевляющую работу, я совсем потерял счёт времени. И ничем не помогал подготовке военного обоза. Слава Фласэзу, хватало людей, которые всё сделали за меня. Подготовили не только обоз, но персональную лошадку с поклажей.

Коммандер Марсан не стал дожидаться окончания работ над изобретением анирана и отбыл с длинной колонной два рассвета назад. Но со мной остались Сималион, Иберик и Феилин, с которыми мы планировали нагнать неторопливый обоз к первому же вечеру.

Из дворцовых врат меня вышло провожать всё королевское семейство. Даже непоседливый Фабрицио.

При встрече он не узнал меня. Смотрел, как на незнакомого дядьку. И такому развитию событий я неимоверно обрадовался. Я не собирался вновь представляться Клемериком и спрашивать, помнит ли он меня. Таким образом я мог разбередить вроде бы зажившую рану. Фабрицио смотрел на меня, как на постороннего, и я двумя руками ухватился за такую возможность. Как я уже говорил, в моих планах он был обязан привязаться к другим достойным людям. И эти люди меня не разочаровали.

Его Величество и Её Величество простились с анираном очень тепло. И король, и особенно королева, ранее украдкой предлагавшая не стесняться и заглянуть к Фламелине на огонёк, заметно подобрели к посланнику небес. Оба смотрели глазами, полными неподдельного уважения. В их глазах я уже забрался на недосягаемую высоту.

А вот бедолага Терезин, как я выяснил, излишне привязался ко мне. Я не забыл о своих планах укрепить организм пацана. И, на начальном этапе, часто присутствовал на утренних зарядках. Даже подпрыгивал или приседал вместе с ним. Но когда им занялись профессионалы, когда мастер Сималион представил принцу своего будущего приемника, ведь планировал отправляться со мной в Сторожевой Лагерь, я предоставил Терезина самому себе. Лишь изредка общался на ужинах, неустанно давя на одну и ту же мозоль: ответственность, решительность, бесстрашие. Какое бы отвращение Терезин не питал к насилию, оно неизбежно произойдёт на его пути. Ибо таков путь носителя королевской крови. Терезин обязан преодолеть страх, примириться с ним, а затем научиться побеждать.

Наверное, именно такие разговоры заставили впечатлительного пацана относиться к анирану с восхищением, которое, возможно, является предпоследней ступенькой перед безграничным поклонением. Примерно так я предполагал, когда прижимал парня к себе.

- Ни шагу назад, Терезин, - я гладил его по отросшим волосам. - Прежнего робкого принца больше никто не желает видеть. Тебя ждёт путь мужчины. Будь достоин этого громкого звания.

- Спасибо, что вытащил меня, милих, - эти благодарственные слова принц шептал уже не первый раз. - Я обещаю, что ты будешь мною гордиться. Когда придёт моя пора принять ключи от города из рук любого наместника, я буду готов. А если ты позовёшь на бой, я не станут прятаться за чужой спиной.

- Слова не мальчика, но мужа, - я взъерошил его волосы, как делал ранее. - Я уже тобой горжусь. Просто имей смелость идти по этому пути. Ведь для принца никаких иных вариантов не существует.

- Я буду. Обещаю.

Не менее трогательное расставание меня ждало впереди. Я выпустил из объятий Терезина и, немножко совестно, принял в объятия Мириам.

За время её пребывания в Обертоне, мы отдалились. Между нами никогда не было особой искры, хоть я относился к ней с огромадным уважением, а она была не менее впечатлена моими успехами. Но я всегда был готов выслушать её мнение или дать совет, если она его попросит.

К сожалению, после того, как Мириам не удалось забеременеть, она ненадолго закрылась в себе. Это отмечал даже Фелимид, когда однажды пришёл поболтать со мной по душам. Он утверждал, что супруга изменилась. И мне пришлось успокаивать словами, что изменилась она потому, что долгое время пробыла в заточении. Делиться с Филимидом секретом о том, что произошло в узкой каюте чердачного струга, я бы никогда не стал.

Но всё же было видно невооружённым взглядом, что отношения между мужем и женой окончательно разладились. Фелимид, как мне до сих пор кажется, всегда считал Мириам виновной. И не мог её простить. Чувство вины её тоже гложило. Но здесь, в Обертоне, Мириам, кажется, сама себе отпустила грехи. Она вела себя с Филимидом довольно-таки отстранённо, всем и каждому демонстрируя, что их союз остался союзом лишь на бумаге. Чувств в этом союзе не осталось. Лишь необходимость оставаться вместе, потому что так положено. Потому что это очень важно.

- Мне очень жаль, - так тихо, что нас не мог услышать никто другой, прошептал я в ухо Мириам.

- Видимо, не я избрана..., - запутанно ответила Мириам. Тогда я даже не понял, что она имеет в виду. - Но всё же я рада, что ты решился. Для меня это было очень важно. И ещё раз спасибо, что спас меня во всех смыслах этого слова. Действительно бывали рассветы, когда я уже не надеялась.

- С тобой всё будет хорошо, - я по-дружески погладил всё ещё худую спину. - Найди себе занятие. Увлечение какое-нибудь. Помоги Фелимиду с розыскной деятельностью или неси слово анирана в массы. Можешь объяснить королю сложные моменты Книги. Всё-таки он прочёл лишь копию...

- Думаю, лучше ему не знать, что знаю я, - Мириам отстранилась и улыбнулась. - Пусть всё остаётся так, как есть. У страха глаза велики. Пусть он лучше не знает, что способен натворить драксадар.

Здесь я не знал, соглашаться или возражать. Поэтому оставил эту тему в покое. Мне главное было, чтобы Мириам не хандрила. Чтобы занялась какой-нибудь деятельностью с присущей ей кипучей энергией.

- Удачи тебе в пути, милих, - он поцеловала меня в щёку. - Когда ты вернёшься в статусе коммандера, надеюсь, возьмёшь к себе в советники. Обещаю, от меня будет прок.

- Я введу тебя в Совет, - улыбнулся я в ответ. - Только не забывай оттачивать разум.

- Боюсь, тебе этого не позволят, - смеясь, она сжала мои руки. - Женщинам там не место... Езжай с Богом. Триединый осветит твой путь.

Мириам вернулась к Фелимиду, и они вместе с королевской семьёй махали нам на прощанье, когда четыре лошадки отдалялись от дворцового фонтана.

***

Обоз мы действительно нагнали ближе к ночи. Мы не устраивали привалов по пути и двигались по заранее прописанному маршруту.

Пять сотен солдат и примерно полсотни обслуживающего персонала по-простецки разбили лагерь недалеко от Западного тракта. Повсюду были расставлены палатки из крепкой парусины и пылали костры.

Судя по картам, Сторожевой Лагерь располагался на северо-западном побережье Астризии. Именно у самого берега. Провизией и прочими необходимым услугами его обеспечивала зажиточная рыбацкая деревня - деревня Трерос. А так же регулярные поставки из столицы. То есть солдаты и будущие командиры в Сторожем Лагере не испытывали недостатка ни в чём.