Я хорошо понимаю, что многих пастырей еще тяготит груз прошлого, того прошлого, когда всю религиозную деятельность контролировали спецслужбы. Они подбирали людей для учебы в религиозных заведениях, вербовали их на службу в разведке и контрразведке. Многих двойников я знаю, знаю даже их клички, но обещаю эти знания унести с собой».

Сын Якунина усердно отрабатывал свой хлеб в доме и церковном приходе Потапова: был слугой и дворником. Якунин говорил мне еще в 1995 году, что он зря связался с Потаповым, так как некоторые конгрессмены США уже обещали ему предоставить грин-карту для его сына. Во время вышеупомянутого телефонного разговора с Якуниным последний рассказал мне, что, к его великому удивлению, в настоящее время отец В. Потапов всецело подчиняется Патриархии. В конце 90-х годов я даже как-то увидел Потапова по Центральному российскому телевидению. Его представили как иерарха Русской православной церкви за рубежом. Видимо, за свои труды он получил повышение.

В. Потапов со своей женой-француженкой русского происхождения Машей часто бывал в гостях в доме отца. Приезжал к отцу за его счет и депутат Государственной думы России отец Г. Якунин. Все это было с подачи «набожной» Наташи. Однако она всегда отмечала американский сатанинский праздник Хеллоуин, и во время нашего визита в 1994 году сказала мне: «Я тоже немножко ведьма».

Отец мне рассказал, что Якунин предлагал ему организовать через Б.Н. Ельцина помилование. Однако отец категорически отказался — он хотел полной реабилитации. В 1992 году Генеральная прокуратура РФ (ею руководил В.Г. Степанков) направила в Верховный суд РФ протест по делу Шевченко, требуя его пересмотра и отмены приговора. Но Верховный суд 14 июля 1992 года этот протест отклонил. Как известно, Ельцин помиловал около 10 агентов ЦРУ, в том числе В. Поташева и Б.Н. Южина, которые сразу же перебрались в США. Такого снисхождения к предателям не оказывала ни одна страна в мире.

Во время первой поездки к отцу моя жена Нина сблизилась с Наташей. Последняя не один раз говорила: «Интересно, где же Аркадий держит свои деньги?» Данный вопрос ее очень интересовал больше всего. Отец, к сожалению, был полностью «под пятой» у своей молодой жены и выполнял все ее прихоти. Хотя моя сестра была все время его любимицей вплоть до его венчания с Наташей, Анна Шевченко с тремя детьми жила в США как бедная родственница. Я это увидел собственными глазами. Она не могла позволить себе покупать своим детям — родным внукам отца, — например, парную дорогую телятину, нарезанную мелкими ломтиками, которой отец кормил Наташину собаку Соню, которую привезли ее родители из России в специальной клетке за 200 долларов. Сука кокер-спаниель была полной хозяйкой в доме отца: она усаживалась прямо на обеденный стол на кухне. И отец никогда ее не прогонял. Это делал я, когда гостил у него. Кроме того, сестра покупала своим детям одежду, как правило, в самом дешевом, не облагаемом налогами, магазине подержанных вещей Армии спасения США под названием «Трифт» (по-русски — бережливость). Наташа же получила в подарок от отца на свадьбу дорогое бриллиантовое колье, о котором она упоминала, но не рискнула показать его ни мне, ни моей жене.

Во время первой поездки к отцу я открыл счет в банке, положив свои личные 2 тысячи долларов США, которые бы мне пригодились, если бы я приехал на постоянное место жительства. В банке мне предложили открыть счет на мое имя, однако отец сказал, что лучше открыть совместный счет, так как мне могут понадобиться деньги, которые он сможет прислать мне в любой момент. Кстати, ранее отец открыл совместный банковский счет со своим зятем В.Г. Иванцовым (сестра продала дачу и трехкомнатную квартиру). Иванцову отец сказал, что тот лично не может, как советский гражданин, открыть счет в США.

Кроме того, я отдал на хранение отцу бриллиантовое кольцо (0,9 карата), которое я подарил жене Нине в 1981 году, а также два кольца с мелкими бриллиантами, подаренные моими бабушками. Я рассчитывал, что это будет неприкосновенный запас на случай временных трудностей во время моего переезда в США. Как я пожалел об этом в дальнейшем, я расскажу в специальной главе своей книги.

У отца мы пробыли полтора месяца, больше не смогли — Наташа была явно недовольна визитом столь большого количества родственников мужа.

В зале ожидания аэропорта к нам подошел человек (судя по его наглости, это был сотрудник КГБ, надзирающий за МИДом). Он сказал отцу: «Как же вы довели до самоубийства свою жену?» Не получив ответа, он подошел ко мне и заявил: «Помните, как я рекомендовал вас в МИДе в члены КПСС». Я довольно резко ответил ему: «Что-то я вас не помню, я никогда не вступал в члены КПСС, и вообще какое вы имеете право вмешиваться в чужую личную жизнь!» Подвыпивший кагэбэшник ретировался.

Прощаясь, маленький Аркаша, поцеловав деда в щеку, сказал: «Дедушка, помоги нам перебраться в Америку!» Больше отец не приглашал нас вместе к себе в гости, видимо, это была работа его жены Наташи. Однако в следующем году в доме отца более двух месяцев жила ее подруга, которая лечила тестя отца.

В мае 1995 года отец пригласил меня одного к себе в гости. Он написал письмо в посольство США в Москве, в котором указывал, что ему необходима помощь в приведении в порядок своих документов и огромной библиотеки.

Получив на этот раз без проблем американскую визу, я полетел в очередной раз в Вашингтон. В аэропорту Шереметьево-2 таможенники не разрешили мне провезти четырехтомные собрания сочинений Пушкина и Лермонтова, которые Наташа просила привезти ей. Таможенник сказал, что собрания сочинений нельзя вывозить из России. Хотели даже не пропускать мой личный трехтомный англо-русский словарь (после развода с отцом в 1996 году Наташа присвоила и его), но, смилостивившись, все-таки разрешили. Интересно, что в 1994 году я привез отцу посеребренную и позолоченную копию старинного кубка, а также его посольский мундир, расшитый золотым шитьем, с маршальскими звездами на воротнике и обшлагах. Никаких проблем с таможней у меня тогда не было. А тут «арестовали» современные издания классиков, которые в те времена не принимали даже в букинистических магазинах — в ельциновской России они не пользовались спросом.

В вашингтонском аэропорту меня уже встречал не отец с молодой женой, а муж моей сестры В.Г. Иванцов.

Последняя поездка к отцу была весьма продолжительной — я пробыл у него в гостях три месяца. У отца была огромная библиотека — тысячи книг по истории дипломатии и шпионажу, а также масса художественной литературы на русском и английском языках. Поэтому основное время я посвятил приведению в порядок и чтению отцовских книг. Десятки томов мемуарной литературы советских дипломатов и разведчиков на русском языке я привез ему из Москвы.

2 июня 1995 года пришло официальное письмо из иммиграционного агентства США в связи с подачей в 1994 году отцом документов о моей иммиграции. Когда жена отца Наташа увидела этот документ, она изменилась в лице и не могла скрыть своего огорчения. Правда, отец сказал, что пройдет еще несколько лет, пока я получу официальные документы и разрешение на въезд в США в Москве. В письме говорилось, чтобы я не строил твердых планов, не бросал работу, не продавал собственность и т. д. Наташа сразу тут же повеселела и сказала мне: «Я очень рада за вас, Гена». Действительно, иммиграционное агентство США переслало мои документы в посольство США в Москве только 14 ноября 1997 года. В письме агентства говорилось, что теперь я должен обращаться в посольство. Там мне сказали, что для въезда в США была соответствующая очередь, которая длилась, как минимум, полгода. Мне предложили обратиться в посольство в июне 1998 года.

Помимо разборки книг отца я целыми днями записывал на видеокассеты мультфильмы на английском языке для Аркаши, моего сына. Моей обязанностью было также подстригать два раза в неделю газонокосилкой траву на участке отца. Благо он был меньше, чем вокруг его предыдущего дома, подаренного ЦРУ.