Мать вашу, ну почему нельзя жить в таком ритме всю жизнь?! Не влачить жалкое существование, ощущая себя безумно уставшей от обыденности и рутины, не видеть в зеркале потухший взгляд и не считать прибавляющиеся с каждым днём морщины, не страдать синдромом отложенной жизни? Просто жить в этом состоянии всегда… Нет, понятно, что иногда будут неудачные дни, что не всегда всё будет так гладко, но сейчас, кажется, я готова встретить любую бурю, твёрдо встав на ноги и расправив плечи. И я уверена, что смогу выстоять…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Влюбленность. Она дарит эти эмоции. Кажется, жизнь летит по крутым виражам, но ты обязательно впишешься в нужный поворот. Можно вообще не париться…

Я озвучила сыну ту же версию, которую наплела Верке — уезжаю за город, задержусь, если пригласят на шашлыки. Запоздало вспомнила о своей припаркованной у дома машине… Придётся отогнать её в соседний двор — не проблема. Да вообще всё сейчас не проблема, лишь бы Адам быстрее позвонил…

Я так ждала этот звонок, и всё-таки на миг растерялась, когда телефон взорвался трелью в моей ладони…

— Да! — я подскочила с дивана, на автомате прибавляя шаг и сворачивая в кухню, подальше от Игоря.

— Привет, — спокойный тягучий мужской голос заполнил собой всё окружающее пространство, проник внутрь меня, обволакивая разум и душу. — Я скоро подъеду, ты же не передумала, Олесь?

Живо представила, как Адам там улыбается себе в бороду, произнося эти слова. Закусила губу, сдерживая радостную ответную улыбку…

— Не передумала. Только… — я оглянулась в коридор, переходя на шёпот. — Только не заезжай во двор, мне нужно свою машину отогнать в соседний… — я перевела дух, почему-то краснея. — Игорю пришлось сказать, что я по делам уеду… Так что встретимся со стороны дороги, ладно?

— Понял, — его тон стал холоднее в разы. — Хорошо, давай.

Выдохнула. Схватила с вешалки куртку, забрала с полки ключи…

— Иго-о-орь! Я ушла! Звони если что!

— Давай, ма!

Выскочила за дверь, понеслась вниз, не думая больше ни о чём…

Лендкрузер уже стоял под аркой, потушив габариты. Адам, откинувшись на подголовник, издали наблюдал за тем, как я торопливо бегу к нему, воровато оглядываясь по сторонам…

— Привет! — я наконец распахнула дверцу и плюхнулась в кресло, пытаясь успокоить неровное дыхание и сбить со щёк неловкий румянец.

Адам снисходительно улыбнулся. Совсем по-свойски протянул руку, обнимая меня за плечи и привлекая к себе…

С восторгом уткнулась ему в грудь, напрочь забыв о том, что хотела побыстрее покинуть слишком палевное место стоянки. Потёрлась макушкой о его колючий подбородок, задрала лицо, потянулась к нему, рассчитывая на поцелуй…

Адам не заставил себя ждать. Притянул меня ещё ближе, впился губами в мой рот…

Господи, такое ощущение, что мы знакомы тысячу лет…

— Куда поедем? — я прикрыла глаза, самозабвенно скользя кончиком носа по мужской шее, вдыхая неповторимый аромат…

— На родник.

Чего?

Распахнула ресницы, недоверчиво уставилась в самодовольное лицо Адама. Даже не пытаясь скрыть замешательство, тупо переспросила:

— Какой родник?!

— До которого ты так и не доехала в прошлый раз, — он приподнял бровь, от души забавляясь моей реакцией. Повернул ключ в замке зажигания, включил поворотник… — Пристегнись. И рот закрой уже, Олесь.

Послушно прикусила язык, устраиваясь поудобнее в широком кресле. По мне — хоть к чёрту на кулички, лишь бы вместе…

Молчание, царившее в салоне первые полчаса, не казалось неловким — Адам был слишком занят дорогой, а я просто привычно косилась в его сторону, украдкой наблюдая за его лицом, изучая повадки, запоминая…

Знать бы сейчас, сколько нам отмерено времени. Нет, не на эту поездку, а вообще… Зачем? Просто чтобы понимать, когда уже нужно отвыкать, мысленно отпускать, не придавать значения, дабы потом расставание прошло безболезненно и гладко. Так же красиво, словно само собой. Чтобы я не оказалась не готова, как было всегда в подобных случаях…

Впрочем, ещё слишком рано об этом думать, правда? Конечно, это неизбежный факт, но ведь вполне реально хоть немного, совсем капельку побыть в нынешнем состоянии. Мне так бесконечно мало сейчас этого человека, что всерьёз думать заранее о разлуке совершенно не хочется…

— О чём так громко думаешь, Олесь? — Адам наконец повернул руль, оставляя позади шумный перекресток и наконец вырываясь из города.

Пожала плечами, лениво созерцая проносящиеся вдоль пригородной улицы зелёные деревья — ехала и ехала бы так всю жизнь…

— Что там, кстати, у тебя с бывшим мужем? — Адам без особого интереса вскинул бровь, бросив на меня короткий равнодушный взгляд. — Вера вроде говорила, вы до сих пор… поддерживаете связь? — он многозначительно ухмыльнулся, вновь сосредотачиваясь на дороге.

— Ну-у-у… — мне не стало неловко от его вопроса. Скорее наоборот, я почувствовала себя гораздо увереннее от осознания того, что я в его глазах больше не одинокая недотраханная разведёнка, а хоть немного востребованная женщина. — Относительно, конечно, но поддерживаем, — я сделал вид, что не поняла его прямой намёк. — Больше из-за Игоря…

— М-м-м, — Адам холодно кивнул. — Что, сильно к отцу привязан?

На секунду задумалась, оценивая степень той самой привязанности между отцом и сыном. Конечно, поначалу Игорь безумно скучал по папе, но со временем я поняла, что он совершенно по-детски больше расстраивался от самого факта, что Сергей бросил нас, а не от того, что стал меньше уделять внимания своему ребёнку, ибо по сути для сына ничего особо не поменялось — раньше отец точно такими же вспышками проявлял свою любовь к нему. Мог неделю не замечать Игоря, а потом внезапно позвать его на футбол, затеять поездку в аквапарк или и вовсе принимался учить тогда ещё мелкого пацана буквам и цифрам… И Игорь всегда неосознанно ждал этих проявлений от папы. А сейчас стало даже проще — можно ничего не ждать, жить своей мальчишеской жизнью, и изредка снисходительно принимать отцовское внимание. И сын прекрасно научился этим пользоваться. Он может даже изобразить обиду на папу, когда тот долго не проявляется, чтобы отец хоть немного чувствовал себя виноватым и вложился по полной при встрече…

Наверное, не стоило рассказывать всё это Адаму. Но, с другой стороны, Верка небось давным давно вкратце поделилась с ним всеми этими дрязгами, так что я лишь озвучила свою версию событий. Правда, я не упомянула о том, что сама я так и не смогла научиться воспринимать бывшего мужа как пережиток прошлого, что до сих пор в глубине души жду, пока он нагуляется, устанет от кочевой жизни и благополучно вернётся в семью… И умом я давно понимаю, что такие люди, как Серёжа, не меняются, осознаю, что больше не хочу лезть в эти эмоциональные качели с ним. Но… Наверное, мне эгоистично хочется поднять свою самооценку за его счёт — раз вернулся, значит, я очень даже ничего…

Слова давались легко. Конечно, я не раз проговаривала всё это с Веркой, но рассказывать о своей семье чужому по сути человеку оказалось в каком-то роде забавно и волнительно — Адам слушал внимательно, хоть и не подавал виду. Но он не перебивал, не спорил, в отличие от подруги, он просто принимал мою точку зрения. Скорее всего, он составил своё мнение обо мне и моём сыне, но я почему-то не волновалась за то, что это мнение будет отрицательным. По сути, мне и дела нет до того, что он там о нас думает, и тем не менее я ощущала уверенность в том, что у него нет негатива от полученной от меня информации…

— Помнишь этот поворот, Олесь? — Адам неожиданно перебил меня на полуслове, метнув насмешливый взгляд в сторону грунтовой дороги, уходящей в лес.

Усмехнулась в ответ, проводив глазами роковой поворот, мгновенно оставшийся позади.

— Тот самый? Конечно помню…

Адам кивнул, всё ещё продолжая улыбаться.