Я слишком мнительная, да? Он просто хочет поговорить. Возможно, я действительно ему по-своему нравлюсь… Не исключено даже, что он считает меня достаточно привлекательной для флирта, но он не станет делать ничего такого, что могло бы навредить нам всем. Он взрослый ответственный человек. По крайней мере, мне он кажется именно таким… А ещё он мне кажется красивым. И интересным… Заботливым, сексуальным, самодостаточным, сильным, уверенным в себе… Мать его!
Дурацкое чувство, когда мир внезапно переворачивается с ног на голову. Когда залитая супом плита вдруг воспринимается не такой уж и грязной, когда немытые с весны окна выглядят кристально-чистыми, когда отошедшая под потолком панель вообще не бросается в глаза, а прожжённая пеплом дырка в линолеуме вызывает лишь снисходительную улыбку. И чёртовы так называемые бабочки в животе, от вихря которых уже становится больно…
Я почти год не обращала внимания на этого человека. Даже не задумывалась о том, нравится ли он мне, не смотрела на него как на мужчину в принципе. Веркин сожитель, ничего больше. Были и посимпатичнее, кстати… Даже наоборот, я видела его слишком жёстким, нелюдимым, вечно недовольным. Совсем не таким, как Сергей, например. И искренне недоумевала, что Верка вообще в нём нашла…
Глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. Поднялась с табуретки. Стараясь не думать о том, зачем и с какой целью я это делаю, торопливо прошла в ванную, на ходу стягивая с себя домашнюю одежду… Ну я же всё равно приняла бы душ перед сном, верно? Так почему бы не сейчас? Зато после разговора мне не придётся тратить время…
Я старательно выпихивала из головы образ Верки. Я же ничего плохого не собираюсь делать, правда? Я просто поговорю с Адамом… Если это действительно что-то важное, я, возможно, даже поделюсь этим с подругой. Потом…
Вылезла из кабинки, дрожащими руками натянула на мокрое тело бельё, то самое, которое берегла для редких визитов бывшего. Зачем? Да просто я как-то увереннее себя чувствую в кружевом комплекте, да… Недаром говорят, что хорошее нижнее бельё как высшее образование — его не видно, но самооценку повышает основательно… Или наоборот, образование как бельё… Тьфу! К чёрту всё… Мне просто хочется нацепить именно эти стринги и полупрозрачный лифчик, и глупо придумывать этому оправдания. Как и искать причины…
На стиральной машинке завибрировал телефон.
Сердце ударилось о рёбра, отскочило к горлу…
— Да…
— Ну ты где, Олесь? — сосредоточенный деловой голос Адама окончательно разрушил мои сомнения. — Я уже подъехал.
— Иду… — я сразу нажала отбой.
Торопливо натянула платье, зачем-то брызнула на волосы духами, накинула кофту. Не думая ни о чём больше, выскочила за дверь, повернула ключ и полетела по лестнице вниз…
Знакомая машина спряталась между деревьями чуть в стороне от подъезда, и я даже не сразу нашла её глазами. Почему-то незаметно промелькнула мысль о том, что Адам правильно поступил, припарковав автомобиль так основательно и осторожно…
Опустив голову, обогнула капот, кожей чувствуя на себе пристальное мужское внимание. Подавив робость и смущение, распахнула пассажирскую дверь, почти красиво влезла на кресло, потянула ручку на себя. Лишь после этого повернулась к водителю…
Адам смотрел исподлобья в упор, развернувшись полубоком в мою сторону. Не в лицо, а словно в целом охватывая меня удовлетворённым спокойным взглядом. И усмешка эта дурацкая… Словно он усмехается не на показ, а собственным мыслям. Нервирует почему-то…
— Привет, — я отвернулась от него, разглядывая покатую торпеду и замочек бардачка.
Не ответил. Потянулся за водой, стоявшей между кресел… Открутил пробку, сделал пару глотков…
Невольно покосилась на знакомую крошечную бутылочку в его руках — в точно такой же он привёз мне родниковую воду.
— Как вообще дела, Олесь? — голос Адама прозвучал резко, словно до этого он не тянул слова мартовским мурлыканьем по телефону.
— Да… хорошо вроде… — я настороженно улыбнулась, растерянно пожав плечами.
— Ну отлично, — он кивнул головой, сделал ещё один глоток. — С Верой когда последний раз говорили?
Испытала реальное облегчение от того, что тема перешла на общую подругу. Хихикнула зачем-то…
— Вот буквально до того, как ты позвонил. Час болтали, если не больше… Тебя обсуждали в том числе, — я демонстративно кокетливо подняла бровь, от всей души надеясь на то, что разговор и дальше пойдёт об отношениях с Веркой.
— М-м-м-м?! — Адам понимающе склонил голову, но не улыбнулся в ответ, лишь с вкрадчивым интересом покосился в мою сторону. — Что говорили, Олесь?
Блядь, ну почему он даже о простых банальных вещах спрашивает так, что невольно чувствуешь себя как на допросе? Хочется отвечать только "да", "нет" и "не могу знать, Адам Тимурович". Бесит…
— Ну-у-у-у… — я бросила на него неуверенный взгляд исподлобья. — Что для Веры стало неожиданностью твоё отсутствие сегодня… Она там ужин приготовила, а ты даже не заехал. Она расстроилась.
Адам поджал губы и наконец отвёл глаза в сторону.
Ну давай же, скажи, что именно за этим ты и приезжал — узнать, как там Верка… Что сейчас поедешь к ней, чтобы помириться…
— Ты не говорила ей, Олесь? — он повернул голову, снова вперив в меня почти ненавидящий горящий взгляд.
Было бы глупостью спрашивать, что он имеет ввиду. Очевидно же…
Щёки мгновенно залились румянцем, во рту появилась вязкость, пальцы сами собой сжались в кулаки, чтобы не задрожать.
— Нет конечно, — мой голос прозвучал сухо, даже обиженно. — И не скажу. Никогда. Я слишком дорожу нашей дружбой, и подобные обстоятельства не должны…
— Ну я это и хотел услышать, — Адам тихо, но метко и многозначительно перебил мою пламенную речь. Положил руку на спинку кресла, поворачиваясь ко мне всем корпусом… Внезапно едва заметно улыбнулся, глядя прямо в глаза колючим и почти сочувствующим взглядом, в котором слишком очевидно читалась обречённая необходимость…
В этот момент кровь отлила от лица, словно меня на миг окунули в ледяную воду.
Он же не намекает… Или да?
Тело отозвалось раньше, чем родилась первая мысль: сердце заколотилось как сумасшедшее, внизу живота прострелило холодным вакуумом, рот наполнился слюной… Опоздавшие доводы разума ударились о глухую невидимую стену, и я не обратила на них ни малейшего внимания. Подумать я всегда успею, а вот подобная ситуация, сводящая с ума абсолютной невозможностью и сжирающим изнутри любопытством, вряд ли когда-нибудь повторится…
— Ну вот услышал… — я закусила губу, глядя на воротник его расстёгнутой куртки и невольно вспоминая о том, как царапает кожу грубая длинная щетина. Подняла невинный взгляд в его глаза… — Это всё?
Испытала почти облегчение, когда он в ответ молча протянул руку, хватая меня ладонью за шею, резко притянул к себе, словно я по умолчанию соглашусь с любыми его действиями…
Воздух закончился, едва его губы впились в мой рот. Тело потеряло способность чувствовать что-либо, кроме сжавшей талию горячей мужской ладони, грубоватых пальцев, болезненно перебирающих волосы на затылке, широкой груди, прижаться к которой хотелось ещё сильнее, чем есть… Захлебнуться чужой слюной, задохнуться в объятиях, пережить апокалипсис, рассмеяться обезумевшим смехом…
Опьяняющее и неподдающееся объяснению чувство победы, словно мне есть кого побеждать…
Не сопротивляясь настойчивым рукам и почти не прерывая поцелуй, перелезла прямо на мужские колени, пытаясь устроиться верхом. Неудобно, смешно, неловко…
Понимала, что Адам тоже улыбается, шаря по моей спине рукой, прижимая мою голову ладонью и не позволяя отвертеться от настойчивого соприкосновения губ. Чувствовала, как легко его рука задирает платье, ползёт по обнаженной заднице, больно сжимает ягодицу, снова понимается по пояснице до самых лопаток… Попыталась обнять в ответ, но смогла лишь вцепиться в его шею и дотянуться до затылка…
Ни единой мысли. Лишь табун оглушающих мурашек по коже, жар по всему телу и обжигающие касания наглых мужских ладоней, ноющая всепоглощающая боль между разведённых ног, жёсткий короткий ёжик волос под моими пальцами, грубый шов на джинсах и широкая пряжка ремня, упёршаяся в промежность…
