Стражник пошатнулся, потому что под ноги ему кинулся Шиш. Второй, тоже успевший подняться, выругался и попытался схватить мелкого низшего. И, возможно, у него это получилось и бы, но мой компаньон по побегу сейчас был настолько слаб, что даже не мог опять стать невидимым.

— Беги! — заорала я Шишу, и тот тут же послушался, шмыгнув в лес.

А вокруг уже было полно зрителей: другие стражники, обозные, Дарий. Скользнула по его лицу взглядом, хоть и обещала себе, что больше в его сторону не буду смотреть. Он не сводил глаз с рук стражника, что прижимал меня к себе спиной, почти полностью обездвижив. Одна рука вдавливала в мой живот запястья, вторая держала за шею, не перекрывая воздух, но ощутимо прихватывая.

Можешь не переживать, я поймана крепко, уже не вырвусь.

К нам подошёл сам царь, в наспех одетой рубахе, даже не заправленной в штаны. Похоже, он успел увидеть предостаточно.

— Эту мелкую навь надо поймать.

Пара стражников двинулась было в сторону леса, где скрылся Шиш, но их опередил Дарий.

— Я сам, — не терпящим возражения голосом сказал он.

В бессмысленной попытке вырваться я задёргалась в держащих меня руках. Ненавижу!

— Ведьму назад в клетку, — распорядился Радогор.

Меня тут же поволокли назад, и я уже не видела, как уходил Дарий. Зато заметила, как он вернулся: не успело пройти и часа.

После переполоха никто не пошёл спать, все сидели вокруг костра, в который накидали побольше дров. И теперь он пламенел, отбрасывая на лица агрессивные красные блики. Ведьмак вошёл в круг света и, обращаясь непосредственно к царю, равнодушно сказал:

— Всё сделано. Он больше нас не побеспокоит.

Картинка смазалась, и я не сразу поняла, что это слёзы застилают глаза. Я не могла осознать, поверить в то, что сказал ведьмак. Шиша больше нет? В груди разверзлась дыра, и через неё внутрь хлынула боль. Яркая, чистая, сильная. Я не думала, что так привяжусь к маленькому смешному проныре, которого приставил ко мне Сизый. Носившему мне малину, варившему вкуснейшие супы и щедро делившемуся со мной силой. Захотелось завыть на всю поляну. И почему я не оборотень?

— Ну что, не осталось у тебя союзников? — раздался рядом голос одного и стражников.

Я повернула к нему лицо, и слёзы, кипевшие на глазах, пролились на щёки. Стражник сплюнул зло. Ну нет, ни за что я не позволю вам увидеть, как мне больно. Улыбнулась самой жуткой улыбкой, на которую только была способна и сказала:

— У меня союзников полон лес. А у тебя?

Он треснул кулаком по прутьям, и клетка вся затряслась.

Весь остаток ночи и утро, пока все перемещались по поляне, готовясь выдвигаться в путь, я сидела, погружённая в себя. Я придумывала кару для всех, кто был на это поляне. Как я закопаю их по шею в землю, закину на самую дальнюю гору, запихну к медведице в берлогу. Особенно его. Того, на кого я не смотрю, но почему-то всё равно постоянно вижу. Того, кого не выношу больше всех. Предателя, чьё слово ничего не стоит и чья жестокость не знает жалости.

Когда мы тронулись в путь, я в последний раз бросила взгляд на кусты, куда стреляным зайцем убегал от погони маленький Шиш. И даже сморгнула, не веря глазам. Пригляделась? Неужели не привиделось?

В сени деревьев, почти неразличимый в листве, стоял… мой Шиш! Увидев, что я смотрю на него, он тихонько помахал рукой, стараясь не привлекать внимания. Я потёрла глаза, но он не пропал.

Чтобы не выдать своим поведением маленькую нечисть, я откинулась на спину и закрыла лицо руками. Под ладонями было мокро — я опять разревелась. Но на сей раз от облегчения. Выходит, Дарий не убил Шиша. Воссоздав в памяти ночной разговор, я внезапно поняла, что ведьмак этого и не говорил, он лишь сообщил, что тот больше никого не побеспокоит. Выходит, он и не соврал, и не сказал правду.

А это значит, что он ввёл в заблуждение самого царя. Ради… меня?

Я перевернулась набок, чувствуя, как напряжение уходит, а дыра в груди затягивается и зарастает. Дарий пожалел мелкую нечисть. Да, по-прежнему, он был предателем и лгуном, но сердце у него всё же было на месте. Просто пускал туда он не всех. Ну и ладно, придумаю, как жить и без особого места в его сердце.

Я расслабилась, позволила усталости взять надо мной верх и заснула.

А когда открыла глаза, впереди уже маячили расписные главы Царьграда.

Дарий

Перед своим отъездом Дина пришла опять меня лечить. Я не стал сопротивляться и позволил ей себя осмотреть. Она была такой трогательной в своей заботе, что на сердце стало легче. Милая, добрая младшая сестрёнка. Настоящая целительница, но такая наивная. Надеюсь, будущий муж сможет защитить её, обеспечить спокойствие и равновесие.

Мне сложно, глядя на неё, не видеть мелкую девчушку в цветастом сарафане и с растрёпанной толстой косой, за которую я дёргал, когда хотел её позлить. Братья так часто делают, потому что тоже маленькие и глупые. А когда мы вырастаем, нам сложно перестроиться и позволить им совершать собственные ошибки и принимать их взрослые решения.

Мы были вдвоём в комнате, что мне выделили для проживания во дворце, я давно уже развесил блокирующие заклинания, поэтому не особо боялся, что кто-то нас подслушает. Она водила руками, не касаясь, снова и снова. Я ощущал её способность к целительству как тихий, робкий ветерок, что сейчас касался моей кожи, но понимал, что заглядывает она намного глубже.

Я снисходительно покачал головой, видя, как она хмурится.

— Что, опять ничего не нашла? — Я не смог спрятать улыбку.

— Мне кажется, я почти вижу, но это постоянно ускользает, — сокрушённо сказала Дина. — Я не могу уехать и оставить тебя в таком состоянии.

— В каком?

— Ты знаешь. — Она упрямо закусила губу, потому что уже не первый раз заводила этот разговор, а я не соглашался его поддерживать. — Я должна освободить тебя от неё.

— Дина, ты не можешь найти приворот, потому что его просто-напросто нет.

Она подняла на меня глаза, и я в них разглядел жалость.

— Дар, я вижу, как ты на неё смотришь.

Я искренне надеялся, что только одна лишь сестра оказалась такой проницательной и заметила это. Ведь старался быть каменным безэмоциональным истуканом. Да, видно, недостаточно хорошо играл свою роль.

— Дина, послушай, но пообещай никому не говорить. Вообще никому, слышишь? Мне правда нравится Арина. И сильно. Но в этом нет ничего наведённого, ложного. Просто так сложилось, и ничьей вины в этом нет.

— Она же ведьма!

— Верно. Но эта ведьма дважды спасла мне жизнь — просто так, потому что могла. И я не знаю ни одного человека, кому бы она навредила без повода. Она сильная, смелая, временами безрассудная. Но яркая, добрая и весёлая. В своей особенной манере, конечно. Да, её мотивы не всегда понятны, но поверь мне, есть огромное количество людей, которые намного хуже и гаже, чем эта ведьма.

— Но, Дар… — Дина взволнованно теребила руками ткань платья. — Ты ведьмак, как ты можешь хотеть быть с ведьмой?

— Нет у меня ответа на это вопрос. Сам бы желал знать, да не вышло. Это случилось не вдруг и не сразу. Я поначалу даже хотел избавиться от неё, когда понял, как она сильна. Ну, знаешь, священный долг каждого ведьмака. Но не смог и по сей день с ужасом вспоминаю об этом. Сейчас она мне очень дорога. При том я даже не уверен, что я ей нужен, что она чувствует ко мне хоть что-то напоминающее интерес. Ума не приложу, что из этого выйдет, но очень хочу узнать.

Дурочкой сестра никогда не была. Наивной, доброй до самопожертвования, помогающей, но не глупой. И сейчас я видел, как мыслительный процесс расчертил морщинками светлое межбровье её лба. Я не мешал. Мне нужно было, чтобы она уехала и хотя бы частично развязала мне руки. А если она продолжит за меня переживать, то, чего доброго, решит остаться и помогать.

Она вскинула на меня глаза, осенённая какой-то идеей:

— Это неправда, Дар. В тебе ещё осталась разумная часть, ты сопротивляешься ведьме, хоть сам того и не понимаешь. Иначе, почему ты, как нормальный влюблённый, не бежишь её спасать?