— Нет мозгов — считай, калека! — зло сообщила она, уперев руки в бока. — Куда ты его зашвырнул? А если с ним что-то случилось? Согласна, он бестолочь, но и ты не лучше! Вот ни на столечко. Весь ум в мышцы утёк! Дурень! Как ты мог на него напасть? Вообще-то он хотел как лучше. Да, он плохо понимает, как именно было бы лучше, — так это потому что он низший. А ты?

Перестав бросаться молниями, Арина вдруг стала похожа на обычную взбалмошную девчонку. Живую, раскрасневшуюся, обиженную. Она подошла слишком близко, бросая мне в лицо обвинения, и я смог разглядеть всё в деталях. Как блестели медовые глаза, как раскраснелось от гнева лицо. Какая же она эмоциональная сейчас, и дышит часто, словно… А губы… они взгляд притягивают, будто мёдом намазаны. Может, и впрямь намазаны, надо срочно проверить.

Схватил её, развернул слегка, к дереву прижал собой и поцеловал. Сил сдержаться не было никаких. Она извивалась, пытаясь вырваться, но только хуже делала. От её возни возбуждение усилилось. Не мог заставить себя разжать руки, отступить. Ещё мгновение задержу на себе её тепло, ещё одну секунду касания, чтобы вкус губ запомнить…

А потом вдруг изменилось что-то. Всхлипнула и рот приоткрыла, впуская, отвечая на откровенные движения моего языка, увлекаясь, поддаваясь этой яркой страсти. И руки её уже не упирались мне в грудь, а по плечам скользнули и в волосах запутались. По спине такие мурашки запустили эти тонкие пальцы, что я едва сдерживался. Её горячий отклик пьянил сильнее вина.

Подхватил её под упругий зад и приподнял, разводя ноги. Она послушно обвила меня ими. Мозг плавился, дыхание рвалось на куски. Мир рухнул к чёрту, осталась только она. Я вжался в неё резким требовательным движением. Как же мешает эта чёртова одежда!

Но вдруг она окаменела, забилась как в приступе, вырвалась, отпихивая меня и хрипло выталкивая воздух сквозь зубы. Отпустил.

Со всей дури влепила мне такую пощёчину, что на секунду свет померк. Мы стояли друг напротив друга, тяжело дыша, словно бежали сто вёрст.

Наваждение отпускало. Да только наваждение ли? Насколько было бы проще, если бы это был обычный приворот. Они на ведьмаков не действуют почти. Кроме того, что ведьмин круг наслал. Но от его магических следов избавиться — раз плюнуть. А так… Только вместе с сердцем если вырвать.

— Что ты себе позволяешь? — зарычала она дрогнувшим голосом.

— Немного больше, чем ты.

— Ты же говорил, что ведьмаков навки не заводят.

— На секунду показалось, что ты женщина, а не навка. Но теперь вижу, что ошибся.

Мы смотрели друг на друга как враги. Но понемногу отпускало обоих. Дыхание пока не особо успокаивалось, но бросаться обидными словами уже не хотелось. Она сверкала глазищами и подбирала слова. Наконец, выдала почти спокойно:

— Сделаешь так ещё раз, я откушу тебе язык.

— Только если вместе со своим, — усмехнулся я.

Арина

Настроение после инцидента с Шишем было хуже не придумать. Идти с таким в навь — только всё портить. Но и не идти было уже поздно.

Я покатала в пальцах несколько поисковых искорок и пустила в разные стороны, чтобы хотя б понять, жив ли Шиш. Дарий пытался сказать что-то про пустую трату силы, но я вылила на него такой ушат ругательств, что он благоразумно заткнулся.

Шиш был жив. Более того, кажется, не сильно пострадал — полежит полдня и оклемается. Как раз к нашему возвращению из нави доковыляет до поляны. Может, и неплохо, что Дарий его проучил. Нечего лезть в дела высших. Хоть бы посоветовался сперва, спаситель мелкий.

Про поцелуй старалась не думать. Если начать вспоминать, то выходило, что зря я это всё остановила. Откуда вдруг во мне эта гордость юной девственницы проснулась? Надо было по старинному ведьмовскому обычаю хватать мужика, раз он так хорош. Ведь и правда хорош, раз ты, Арина, почти ему отдалась, потеряв голову от его умелых губ, да? Возможно, потом, когда эмоции схлынули, он бы испортил настроение своим чувством вины и сожалениями о случившемся. Но тогда было бы поздно. А обоюдное удовольствие придало бы сил перед походом в потусторонний мир.

Впрочем, что об этом толку рассуждать. Что сделано — не воротишь.

— Арина, ну прости, — сказал ведьмак. — Не разобрался. Я думал, вы с ним сговорились, чтобы сбежать…

— Жаль, что думать тебя в вашей школе ведьмаков научили так плохо, — огрызнулась я. — И по сторонам смотреть… Ладно, что теперь. Дело сделано, и я тебе это ещё припомню. Можешь не сомневаться. Но нам надо идти. И так кучу времени потеряли, того и гляди в ночь вниз пойдём…

Дарий встал и подошёл к дереву, что служило дверью в навь.

— Готова? — обернулся он ко мне.

Вместо ответа, я подошла, встала рядом и приложила руки к шершавой коре. Конечно, я была не готова. Но, возможно, никогда и не приду в такое состояние, так что толку ждать? Ведьмак тоже прижал руки к стволу.

Дерево задрожало, принимая силу и открывая вход. Непривычный ветер сверху вниз сдул нас под землю.

Как и всегда, первое, что замечаешь в нави, — звуки. Они приглушённые, слышимые как будто в бочке. Ни малейшего дуновения, ни движения воздуха — тут нипочём не почувствуешь, что к тебе кто-то подходит. Сработает в таком случае лишь особое навье чутьё. Было интересно, как ведьмак это всё ощущает, но расспросы я решила отложить на потом.

Земля была покрыта плотным туманом, и ступни ощущали, что травы под ногами нет. Также никакой растительности не было на кустах и деревьях, ни листочка, ни цветка. Да и сами ветви словно умерли и давно высохли. Всё вокруг серое. Чёрное солнце висело в небе и бросало на предметы тёмный цвет. А там, где в обычном мире от светила залегали тени, здесь, наоборот, расползались белёсые пятна.

Я поёжилась и усилием воли заставила отпустить ствол дерева, по которому пришла.

Дарий поймал мою руку и крепко сжал.

Нахмурилась и обернулась, проверяя, не разжал ли он вторую руку. Ему не стоило отпускать ориентир. Если сильный ведьмак и мог сделать несколько шагов по нави, например, преследуя нечисть, то даже он изрядно рисковал. Не говоря уже о слабом. У Дария было пять шагов, как я помню. Но это не значит, что их стоит использовать. Навь дурит голову, путает, дурманит. Можно навсегда заблудиться в ней и остаться бродить вместе с умершими душами вечность.

Дарий слабым не был, но он всего лишь человек, нельзя об этом забывать.

Глядя ему прямо в глаза, выпустила навь, и с удивлением поняла, что он даже не дрогнул. Продолжил смотреть на меня, словно так и надо. Я кивнула ему и забрала кисть.

Обернулась в поисках нужного дерева. Если гнездо смог увидеть ведьмак, значит, оно должно быть недалеко от входа.

Кожу стало слегка покалывать, как всегда по ту сторону. И дышать сложновато, будто приходилось для этого прикладывать дополнительные усилия. Но ко всему можно привыкнуть. Самое большее, что я была в нави — час. И тогда отходила неделю. Вздрагивала от каждого шороха. Ведь к чему здесь привыкнуть практически невозможно, так это к ощущению приближающегося кошмара. Оно не нарастало и не снижалось со временем, просто висело над головой, предвещая беду.

Где же то самое дерево? Не то, не то…

А, вот, кажется, здесь. Шагов пятнадцать всего лишь до большого ствола, в развилке которого и впрямь было гнездо. Главное, чтобы перо по-прежнему было там.

Я двинулась в нужном направлении. Вокруг было так тихо, даже странно. Я боялась загадывать, чтобы всё прошло гладко, потому что обычно как раз в таких случаях всё идёт из рук вон плохо.

Задрала голову вверх: сучок оказался высоковато.

Руками я до него не могла достать, даже если подпрыгнуть. Ни лестницы, ни табуреточки навьи дети мне почему-то не подготовили. «Придётся колдовать», — скрепя сердце решила я. Порылась внутри и вытащила на поверхность самую чистую навью часть своей магической силы. Прежде чем использовать, её пришлось даже слегка почистить, а это непростое занятие. Нельзя было допустить, чтобы выскочило что-то чужеродное. Немёртвая сила здесь будет сиять, как маяк в ночи, и привлекать всех подряд обитателей глубин. Сотворила ступеньку и поморщилась: она вышла слишком светлой. И давно ли во мне так много светлого, что не поддаётся очистке? Мама бы мной не гордилась. Папа — возможно.