— Представления я люблю! — вмешался нордварец.

— Боюсь, что это не те представления, дорогой друг, которые ты привык видеть, — страж снисходительно улыбнулся.

Лорд Пифарей молча вышел из дуккана.

— Ну, ребятки, чем займемся до вечера? — Шахриет весело смотрела на оставшихся.

— Тебя там паломник не заждался? — ответил ветеран.

— У него свидание с Джубалом…

— Хех, — мужчина повеселел, вспомнив недавнюю картину в коридоре. — Тогда предлагаю сходить на базар. У нас есть монеты в кошельке, самое время вознаградить себя за тернистый путь. Кто знает, каков он будет дальше…

К вечеру Джубал и Ослябя протискивались через толпу зевак, пробираясь к зданию театра. Скорпион чувствовал себя подавленным. Он вовсе не желал выходить из комнаты, но паломник не отставал. Скорпион решил, что прогуляется по городу и затеряется в толпе. Но Ослябя, как назло, не водил с Джубала глаз и бесконечно тараторил.

Синеющий купол театра навис над молодыми парнями. Монументальное строение, выполненное из мрамора, ощетинилось колоннами, на которых изображенные голыми мужчины и женщины нежились в водах бассейнов и ванн. Стены фасада украшала мозаика, местами утерянная, но еще сохранявшая дух таморской культуры. Она возвеличивала крепких мужчин, занимающихся физическими упражнениями и сражавшихся друг с другом на коротких мечах.

У массивных двустворчатых дверей, отлитых из чистой бронзы, два солдата выставили перед собой длинные прямоугольные щиты-ску́тумы. На них скалилась черная виверна, выпустив стреловидный язык. Нагрудники, повторяющие мускулатуру мужского тела, отражали блики двух жаровен, что стояли у входа и выбрасывали над собой языки пламени. Высокие бронзовые шлема с нащечниками и назатыльником имели также бронзовые маски, полностью скрывавшие лицо. Служили они скорее для церемоний, а в бою больше мешали, но внушали благоговение простолюдинам, которые с восторгом рассматривали бронзовые лики грозных пехотинцев.

Пока Ослябя восторженно пялился на колонны и воинов, Джубал собрался покинуть назойливого приятеля. Скорпион тихонько отступил на пару шагов и повернулся. Перед ним стояла Шахриет, одетая в легкое алое платье, подпоясанное белым широким поясом. Она пришла в компании Эфита и Варвара, но их паренек не заметил. Обомлев от прекрасной девичей фигуры и жгучих иссиня-черных волос, Джубал потерял дар речи.

— Как самочувствие? — Эфит ехидно улыбался. — Больше не тошнит?

— Прекрасно, — молодой скорпион гневно зыркнул в ответ. — Прекрасно выглядишь, о, принцесса красоты. Твой чарующий образ пленил меня безвозвратно, — Джубал ласково поклонился Шахриет.

— О, вы пришли! — воскликнул Ослябя осклабившись. Он тоже восхитился девушкой, но смолчал. Отчасти, потому что не знал нужных и красивых слов.

— Где колдун? — Варвар бесцеремонно прервал обмен любезностями. На базаре он прикупил себе кожаный нагрудник. Бронник с трудом подобрал нужный размер.

Теперь северянин вовсе скинул халат, обнажив плечи. Они достаточно загорели, чтобы не страдать от солнца в городской черте. Его длинные, завивающиеся волосы в подмышках блестели от пота, а прохожие часто морщились, когда проходили рядом.

Эразм подоспел как раз вовремя. Герцог Затриан Корфунций Фурий Кальвонский в сопровождении солдат и нескольких богато одетых таморцев обступили волшебника и слушали его рассказы о путешествии через пустыню.

— Ну и чего вы столпились у входа? — лорд Пифарей пребывал в хорошем настроении и даже немного улыбался.

— А вот и славные герои Анвила, — герцог нехотя улыбнулся, представив свите приключенцев.

Напыщенные таморцы в расшитых дорогих костюмах и платьях брезгливо разглядывали компанию. Джубал оценил изысканные украшения, которые носили дворяне. Золотые цепочки, серьги и браслеты, инкрустированные драгоценными камнями, жемчугом и янтарем.

— Когда начнется представление? — волшебник обратился к Затриану.

— Через полчаса. Мы как раз успеем откушать нежнейших пирожных, приготовленных моим личным кондитером. Извольте следовать за мной.

Брюзгливый согласно кивнул и скрылся за бронзовой дверью.

— Э-э-э, мы тоже идем? — Ослябя недоумевая глянул в след удаляющейся процессии.

— Вы как хотите, а я пойду, — Шахриет усмехнулась, глядя на растерянные лица союзников и вошла в театр.

Джубал, забыв о недавнем конфузе, прикупил несколько медовых груш у уличного торговца и спешил угостить возлюбленную. Ослябе не хотелось идти на представление, но что-то подсказывало, что ему необходимо быть там. Потому паломник настороженно обогнул превратных стражей.

Эфит разглядывал плакат, висевший на одной из колонн. На нем зеленоватая обнаженная бабища лежала на кровати, неприлично раздвинув ноги.

— Похотливая дева-орк, — ветеран вслух читал надписи, — действие в двух актах. Постановка знаменитого Тибе́рия Окве́нтуса.

— Шалилуну понравилось бы, — ответил Варвар.

— Тогда хорошо, что он где-то шляется. Идем, — Эфит кивком головы позвал за собой товарища.

В просторном вестибюле с потолка свисали кованные люстры, усеянные десятками свечей. Света они давали мало, а окна в стенах отсутствовали. Кое-где горели масляные лампы, подвешенные на крюки с стенах, и мраморный пол, отполированный до блеска, отражал их огоньки. Люди уже заняли места в зале, и в вестибюле десять стражников сурово оглядывали вошедших.

— Оружие нужно сдать, — твердо сказал один из солдат. Его шлем украшал поперечный гребень из конского волоса, окрашенного в бордовый цвет. В руках он держал деревянную трость и не имел щита.

— Попробуй отнять, червяк, — нордварец оскалился.

— Тише! Тише! — ветеран вышел вперед.

Солдаты подняли щиты. Лязгнули извлекаемые из ножен короткие мечи. Воин с гребнем тоже вынул меч и занял боевую стойку.

— Послушайте, мой друг, — Эфит осторожно указал рукой на Варвара, держащего топор наперевес, — из далеких снежных пустынь. Там не знают ни имперских, ни ашахитских законов. Мы сдадим оружие, не нужно крови, — страж вольного города извлек из ножен скимитар и, ловко перехватив его за клинок, протянул рукоять к стражу с тростью.

— Центурион, — один из солдат, что скрывались за щитами, обратился к воину с гребнем, — это друзья лорда Пифарей и приглашенные гости герцога Фурий.

— Караванщики Анвила? — центурион спрятал оружие и принял протянутый меч.

— Да, это мы, — добродушная улыбка поползла по лицу Эфита.

— Топор тоже необходимо сдать, — продолжал командир стражников, — оружие останется тут, под нашей охраной. Заберете, когда закончится представление — он передал скимитар одному из подчиненных, и тот поставил его на деревянную стойку, где уже красовалось несколько мечей.

Варвар не желал расставаться с надежным другом. К тому же, в Южных землях ничего подобного не найти. Ашахиты, если и используют топоры в воинском деле, то не такие громоздкие. Но делать было нечего. Суровый взгляд Эфита заставил подчиниться.

— Неужели вы заберете символ чести мужчины и воина? — ветеран указал на искривленный кинжал, что висел на поясе вдоль поясницы. — Я сочту это личным оскорблением.

— Можете оставить, — центурион согласился и пропустил последних гостей, закрыв за ними резную дверь.

В зале оказалось темно и шумно. У сцены горели две жаровни, а между рядов стояли слуги с лампами, чтобы зрители могли отыскать свободные места. Сам зал являлся бывшей купальней. Ряды мраморных тумб располагались на удалении от сцены, возвышаясь с каждым рядом.

Когда-то внизу находился бассейн с горячей водой, и отдыхающие, распарившись, возлёживали на скамьях, выбирая комфортную температуру исходя из высоты ряда. Теперь на месте бассейна сколотили помост, застелив его коврами.

Занавес еще не открыли, и зрители оживленно болтали между собой. Эразм располагался в первом ряду, подле герцога Кальвонского. Шахриет сидела примерно в середине. Рядом Ослябя нервно озирался, переживая из-за отсутствия меча. Девушка попыталась взять его за руку, но парень грубо отстранился, что-то ей шепнув. Джубал заметил это и решил начать с ненавязчивого разговора о красотах Эль-Эменталя, которые легко затмевали собой десятки Муфтараков.