Эразм не особенно интересовался выродками. Различные чародеи и ведьмы вызывали у него скорее отвращение, чем интерес. Использовать материю стихий он умел, а в изучении девон не видел для себя пользы. Мало кто из них мог на равных тягаться с опытным волшебником. Жить вечно они не умели, да и вообще ничего толком не умели, кроме как владеть силой одной из стихий. Ну рождаются редко, и что с того? Бывает и теленок с двумя головами родится. Что-то никто не спешит его изучать.

Это он и сказал Эфиту, когда они возвращались в Муфтарак. Само собой, ветеран не поверил, но тревожность прошла. Страж решил, что отныне будет к лорду Пифарей несколько ближе. Пусть он и искуснее в магии, но сталь и реакция редко подводят. Нужно лишь ударить первым.

Ничего особенно интересного Гуля не поведала. Когда девушка, наконец, перестала трястись и заикаться, то рассказала о том, что страшная женщина в черном балахоне усыпила ее какой-то магией, а потом она очнулась в подвале, связанная среди пленных бедуинов. Через несколько часов стала свидетелем их планомерного умерщвления с помощью страшного ритуала. Но и тут без подробностей. От переживаемого ужаса Гуля то и дело теряла сознание.

Обратный путь занял вдвое меньше времени. Приключенцы воспользовались верблюдами, бродившими на стоянке, и добрались до города поздней ночью. Шалилун настаивал, что отведет Гулю к матери сам, но Ослябя, вместо того чтобы остаться с Шахриет, поплелся с ним.

Джубал не преминул воспользоваться этим. Он уже знавал девушек, но все они спали с ним за деньги. Не потому, что его внешность отталкивала, а скорее потому, что только такие женщины составляли его окружение. С Зеленым они изучили все бордели Эль-Эменталя.

Сейчас же парня терзало совсем иное. Новое чувство, поселившееся в его неопытной душе, жгло и терзало. Ему хотелось видеть прекрасное лицо, заливавшееся счастливой улыбкой, грациозные и плавные движения хрупких плеч. Хотелось ощутить прикосновения ласковых рук, крепко обвивающих шею и почувствовать тепло пухлых губ, припавшим его щеке. Представляя эти мгновения, Джубал забывал о мести, что отравляла его разум все эти годы. Казалось, что он вот-вот сможет стать свободным, отпустив прошлое.

Глупый Ослябя совершенно не ценил то, что имел, предпочитая призрачную и недосягаемую любовь какой-то далекой богини, вместо горячих и вполне осязаемых чувств, что питала к нему Шахриет. А значит нужно лишь показать ей, что рядом есть тот, кто желает ее душу и трепещет от ее тела.

Ох, как легко в мыслях наивных влюбленных мальчиков, объекты их обожания меняют курс любви. Нет ничего страшнее иллюзий, которыми они себя тешат, когда девица отвечает игривой заинтересованностью на их жалкие попытки показаться лучше, чем тот другой. Никому из них в голову не приходит, что это всего лишь беспощадная игра. Игра без победителя, так как он известен еще до ее начала.

Разжившись золотом и серебром, конечно разделив его на равные доли между всеми, Джубал угощал Шахриет и товарищей лучшим вином, что нашлось в Бронзовом Тельце. Завалив стол мясом и фруктами, паренек сыпал комплименты и хорохорился, рассказывая о том, как ловко спас Гулю.

Эфит и Варвар поглощали угощения и тихонько обсуждали странную способность Джубала отлично ориентироваться в кромешной тьме. Конечно, слабые источники света в подвале сектантов имелись, но их явно недостаточно для человеческого глаза.

Эразм предпочел посвятить время сну, чтобы встать пораньше и посидеть над гримуаром. Требовалось перечитывать и повторять заклинания. Память подводила. Если раньше он с ходу воспроизводил в мозгу формулу, то теперь они терялись. А это могло стоить жизни, ради продления которой старик и ввязался в авантюру.

Под утро, заметив, что Ослябя так и не явился, Шахриет прильнула к Джубалу. Паренек обнимал ее за талию. Они медленно шагали по лестнице, покачиваясь от выпитого. Девушка игриво улыбалась. Она чувствовала, что желанна, и это непривычное чувство грело изнутри.

— А ну живо спать ложитесь! — волшебник прикрикнул на сладкую парочку, когда те со смехом ввалились в комнату. — И чтобы тихо тут, — Брюзгливый как раз корпел над книгой заклинаний.

— А может ты прогуляешься, а? — Джубал нагло хлопнул лорда по плечу и подмигнул в ответ на гневный взгляд.

Шахриет бухнулась на кровать, с наслаждением обвив подушку руками. Скорпион хищно терзал ее взглядом, но вдруг почувствовал резкий приступ тошноты. Внутренности забурлили, будто кто-то разжег внутри огонь и желудочный сок закипел. Жидкость и непереваренная пища поспешили обратно. Почувствовав рвотный спазм, Джубал рванулся за дверь. Выбежав в коридор, парень сделал два шага, но ноги внезапно отказали. Раздался звук глухого падения на деревянный пол.

Все тело обмякло. Руки и ноги не слушались, не получалось даже поднять голову. При этом зловонная масса не остановилась. Она вытекала из приоткрытого рта. Лежа лицом на затоптанном полу, среди собственной рвоты, совершенно не ощущая парализованное тело, но отчетливо чувствуя зловония, Джубал вспоминал предостережения Зеленого: «Если встретил колдуна, то считай тебе хана!».

Девушка уснула практически сразу и ничего не заметила. Эразм с помощью «магической руки» равнодушно закрыл дверь и продолжил читать.

Через двадцать минут появился уставший Ослябя. Обнаружив Джубала, он без промедлений втащил его в комнату и принялся умывать из стоящей у выхода бадьи.

— Что с ним, милорд? — паломник испуганно похлопал парнишку по щекам.

— Ху-ху-ху… ху-ху-ху, — Брюзгливый напевал под нос какую-то мелодию, прилаживая пальцами белые усы. Закончив с повторением, он намеривался завтракать. — Жрет что попало, — маг пожал плечами и, перешагнув через молодого скорпиона, удалился в коридор.

Внизу Эфит и Варвар подкреплялись мясной похлебкой. Трактирщик устало стоял за стойкой, ожидая тех, кто решит позавтракать в дуккане. Он равнодушно хлопал глазами и зевал, осматривая пустой зал. Молоденькие девчушки протирали столы и стреляли глазками в ветерана и железнобокого.

— Колдун, — нордварец поприветствовал волшебника кивком головы.

— Что на завтрак? — Эразм зевнул.

— Угощайся, — Эфит улыбнулся и подвинул волшебнику миску с горячим варевом. — Чай сейчас принесут. Кстати, видели мелкого проныру, валяющегося без чувств в собственной… хм… в общем, меня он тоже раздражает. Мы от души посмеялись.

— Ага, — Брюзгливый уселся, приставив посох к столу.

Заспанная Шахриет спускалась по лестнице. Причитания и вздохи Осляби ее разбудили. Она и так злилась на него за ночное отсутствие, а тут еще и пьяного Джубала, нежно уложенного на колени, бережно протирал тряпочкой. И никакого тебе «доброе утро» и ласковой улыбки. Девушка, прижимая к себе куклу, присела за стол к остальным.

— Слишком много подозрительных событий, — Эфит прервал воцарившуюся тишину. — Вся разумная нежить скрылась в крепости, в городе один за другим пропадают смертные, а в пустыне появляются ходячие мертвецы с горящими глазами. И, вероятно, новый вид неразумной нежити появляется после кровавого ритуала. Ну это если травокур не врет.

— Я мало знаком с некромантией, — нехотя ответил Брюзгливый.

— А мои силы? — ветеран пристально глянул на волшебника. — По какой причине я не мог уловить огонь?

— Если ты подумываешь о том, что это я их блокировал, то ошибаешься. Ты черпаешь элементальную материю, а некротическая похожа на отравляющую спору. Это называют магией смерти не только за создание ходячих мертвецов. Она убивает живое, в том числе и энергию стихий. Там, где витает смерть — нет огня. Потому ты становишься обычным солдафоном, — маг отхлебнул из миски последний глоток жирного варева. — Кстати, для тебя отличная возможность. Станешь разумной нежитью, ну или неразумной, тут уж как повезет, и силы твои навечно канут в лету.

— Получается, что если некротические потоки заполняют все пространство вокруг меня, то мне просто неоткуда проводить огонь?

— Угу. И как ты до своих лет дожил, ума не приложу, — Эразм поднялся. — Сегодня вечером представление. И не опаздывайте, а то герцог Кальвонский оскорбится.