Высокий каменный забор окружал двухэтажный дом. Сразу стало ясно, что у хозяина дела шли хорошо. У ворот вооруженный человек, смирявший каждого прохожего злобным взглядом, будто пес, сидевший на цепи.
— Приветствую тебя, страж, — Эфит улыбался. — Скажи, тут ли живет уважаемый мастер Хамуд?
— И тебе не хворать, ветеран, — охранник всматривался в медный знак, висевший на груди приключенца. — Что за дело у отставного стража Эль-Эменталя к моему господину?
— Как ты смог заметить, — учтиво отвечал караванщик, — дело у меня не к тебе. Не гоже обсуждать важный вопрос, предназначающийся для ушей достойного человека, с его слугами. Мы, — Эфит указал рукой на железнобокого, — славные Караванщики Анвила, неужели ты не слышал о нас?
— Нет, — сухо ответил охранник. На его лице не дрогнул ни один мускул. — У меня нет времени на слухи. Мне платят, что бы я не пускал на порог разных проходимцев, и я с этим прекрасно справляюсь. Но, я уважаю корпус Эль-Эменталя. Тут вас называют «вольными стражами», и возможно мой господин пожелает нанять тебя на службу.
— Тогда мы можем пройти?
— Нет. Ждите, — охранник грубо оборвал разговор. Подойдя к металлическим воротам, он тихонько стукнул три раза.
Открылось небольшое окошко, в котором показалось детское лицо. Приключенцы не смогли определить пол ребенка, так как голова была плотно завернута в дорожный платок. Стражник что-то шепнул, и лицо скрылось.
Через несколько минут изнутри щелкнули засовы. Ворота отворил мужчина в кожаном нагруднике и наручах. Он, как и Нахиор, носил два искривленных меча. Героев попросили зайти.
Внутри достаточно вместительный двор захламляли клетки. Как пустые, так и с живностью: шакалы, гиены, львицы и другие опасные звери, но больше всего приключенцев поразило существо с маленьким щуплым тельцем и несуразной, непропорционально большой головешкой. Его буроватая кожа не имела волос, даже на голове не торчало ни единой волосинки. Этот гуманоид не превышал в росте и одного метра, но злобно пялился на вошедших желтыми глазами и скалился, демонстрируя маленькие острые зубки.
— Это что еще за тварь? — Варвар брезгливо смотрел на щуплого.
— Не знаю, — Эфит пожал плечами, — в Эль-Эментале такие не водятся.
— Это гоблин, — седовласый мужчина в бело-синем халате вышел на крыльцо. В руках он держал расписанную узором зеленую пиалу и отхлебывал из нее дымящийся напиток. Маленькие капельки оставались на белой бороде и медленно стекали вниз. Его большой нос несуразно смотрелся на узком, иссушенном лице, а тяжелый взгляд не сулил ничего хорошего. — Ну, кто тут у нас? — седовласый пытливо оглядел прибывших, оценивая благосостояние.
— Мое имя Эфит, мастер. А этого славного воина зовут…
— Неважно, — хозяин дома бесцеремонно прервал ветерана. — Зачем пожаловали?
Страж вольного города тяжело вздохнул, подавляя в себе волну возмущения.
— Известен ли тебе человек, называющий себя Джубалом?
— Если это тот Джубал, которого я знаю, то этот ублюдок — отпрыск моей опальной сестры. Зачем ты спрашиваешь об этом?
— Зачем же ты так ругаешь дорого племянника, который выполнил поручение и прикончил вора, укравшего яйцо раптора?
— О чем ты говоришь? — Зверовод нахмурился.
— Не ты ли направил Джубала убить нашего уважаемого и драгоценного друга Калдора, который, по словам убийцы, украл твою собственность?
— Если ты надеешься, что я выплачу компенсацию за смерть этого… Калдора, то ты ошибаешься. Если надеешься получить долг кровью, то мои стражи, — старик махнул рукой и четверо воинов обступили приключенцев, — умертвят вас прежде, чем вы шагнете в мою сторону. Я никого никуда не посылал. Последний раз я видел племянника около двух лет назад. Он пытался занять у меня денег. Вместе с уродливым парнем, не помню его имени, но половина зубов у этого проходимца отсутствовали и губы так мерзко провалились в рот, — Хамуд поморщился. — Я прогнал их и больше не видел.
Варвар крепко сжимал рукоять топора и сверлил взглядом вооруженных охранников, приготовивших мечи. Эфит положил руку ему на предплечье и улыбнувшись поклонился хозяину дома.
— Вопросов больше нет, уважаемый, — ветеран казался спокойным, но в душе ликовал. Его профессиональная подозрительность принесла плоды, и острые изящные ушки Тинтур снова замаячили на горизонте. Он бросил взгляд на мелкого в клетке и с ужасом заметил, что его уши такие же заостренные, как и у эльфов, только казались чуть длиннее.
— Нравится зверь? — Зверовод ухмыльнулся. — Знаешь, как они размножаются? У этих тварей нет баб. Совсем нет. Они ловят наших, тащат к себе в логово и насилуют. А потом откармливают и заботятся, заставляя рожать, пока те не умрут от очередных родов. Хватает всего пары месяцев, чтобы родилось от трех до шести тварей за раз.
— Не лучше ли убить эту омерзительную и жалкую зверюгу? — нордварец передернул плечами от отвращения.
— За нее отлично заплатят. Ну, хватит с вас, — Хамуд развернулся на каблуках серебристых туфель и скрылся за дверью дома.
Приключенцев выпроводили прочь. Эфит и Варвар направились прямо к Золотому Тельцу. По удачному стечению обстоятельств, остальные Караванщики как раз подходили к трактиру.
— А, вот и вы! — Эразм с подозрением оглядел парочку. — Любите прогуливаться наедине?
— Немного заблудились, — Эфит пожал плечами и даже не взглянул на Джубала. — Давайте заберем оплату.
Трактир заметно выделялся на фоне окружающих зданий. Его складывали имперцы, а потому тщательно подогнанные друг к другу желтые кирпичики и сегодня выглядели презентабельно. Казалось, что дуккан действительно золотой. Стройные ряды окон украсили деревянной лепниной, изображавшей летящих драконов, охотящихся львов и природное изобилие фруктов и ягод. На покатой красной крыше, широко расставив ноги, в высь глядел позолоченный теленок, который также красовался и на деревянной вывеске.
Ветеран первым поднялся на небольшое крыльцо и уперся в двух мамелюков, наглухо преграждавших вход. В левой руке стражники держали по круглому стальному щиту. Мечи оставались в ножнах. Приключенцы сообразили, что эти не относятся к людям Нахиора.
— Добро пожаловать в обитель наслаждений! — за спинами черных стражей мелькнула хрупкая фигура. Голос казался через чур мягким и слащавым, но слышался мужской тембр.
Распорядитель, одетый в шелковый красный халат и золотистые заостренные башмаки, оценивающе оглядел потенциальных посетителей. Варвара, в халате с обрезанными рукавами, и орка, в начинающей ржаветь кольчуге, он отмел сразу. Шахриет в мужском дорожном костюме, Джубал в песчаном халате с закрытым лицом и Ослябя в начищенном до блеска шлеме выглядели более презентабельно, но недостаточно для того, чтобы удостоится чести попасть в стены самого знаменитого заведения в округе.
Эфит, носящий одежды и нагрудник ветерана стражи Эль-Эменталя, и Эразм в синей кандуре производили впечатление впечатление платежеспособных мужей. Особенно в пользу этого говорили кожаные кошели, висевшие на поясах, а у волшебника еще и большой перстень с грифоном на пальце.
— Прошу простить скромного распорядителя, заботящегося исключительно о комфорте гостей, — мужчина улыбнулся, — но пройти в место осуществления желаний смогут только два блистательных господина, — развернутые ладони указали на кандидатов.
— Чего болтает эта слащавая образина? — нордварец не сообразил всего сказанного, но уловил то, что ему не рады.
— Спокойно, — Эфит осторожно коснулся плеча товарища. — Почему же наши спутники вынуждены ожидать на жаре? Они ведь тоже желают промочить горло и укрыться от палящего зноя.
— Меня устраивает, — Эразм пожал плечами и скрылся за спинами стражников.
— Ох, господин, — продолжал распорядитель, проводив Брюзгливого взглядом, — во что бы превратилось наше блистательное место, если каждый смог бы беспрепятственно в него ворваться? Тут даже самый изысканный вкус может насытиться красотой и обольстительностью прекраснейших дев и мужей Сулифы. Каждый бездонный голод и жажда будут всласть утолены. Разве не преступление обременять попавших в рай тревогами и опасностями, что сулят те, у кого нет средств для получения неземных удовольствий? — он сложил пальцы в замок и прижал руки к груди. — Мне искренне жаль, но прикоснуться к прекрасному могут лишь те, кто этого достоин. Невозможно называть удовольствие неземным, когда его может обляпать каждый смертный.
