Джубал усмехнулся и приобнял Ослябю и Шахриет.
— Уверен, что вам там точно не понравится. Идемте лучше в Бронзовый, ворчливый старикан и отставной стражник справятся и без нас, — паренек, улыбаясь, увлек за собой молодых людей.
— Лучше я схожу сам, — Эфит глянул Варвару прямо в глаза. Здоровяк отвел взгляд, и ветеран понял, что северянин под полным контролем, нужно лишь грамотно его направлять. — Отправляйтесь с молодежью да присмотрите, чтобы не натворили бед, — он кивнул собеседнику и нордварец понял намек. Вдвоем с орком они удалились прочь.
Внутри приятно пахло. В воздухе витали цветочные ароматы. Окна оказались наглухо завешаны темной тканью и только огоньки ламп резвой тенью плясали на стенах. С обратной стороны дверей, будто статуи, два стражника безмолвно встречали посетителей. Эфит проскользнул мимо них и оказался в просторном зале. Резные столы едва возвышались над полом, а гости лежали на мягких цветных подушках.
Среди отдыхающих ветеран приметил как женщин, так и мужчин, но каждый носил богатые одежды, расшитые золотыми или серебряными нитями. Яства и вина в изобилии заполонили столы, а девицы в легких одеждах живо наполняли стремительно опустошавшиеся кубки. Мужчина ступил на мягкие ковры, застилавшие пол, и медленно двинулся между лежавших.
Вокруг стоял густой белый дым, производимый кальянами, чьи угольки мерцали в полумраке. В самом центре зала стояла мраморная статуя юной двуликой девушки. Половина ее лица была прекрасной: мягкие утонченные линии, пухловатые губки, но кожа другой стороны расползалась на лоскуты, обнажая кости. Девушка вытянула перед собой руки. Правая держала чашу, а вот левая, не имевшая ни кожи, ни мяса, тонкими костяшками удерживала яблоко. Под ней в безумной и беспорядочной возне совокуплялись несколько мужчин и женщин. Эфит поморщился и спешно прошел мимо.
Профессиональная привычка заставляла постоянно всматриваться в лица, оценивать степень опасности и намерения окружающих. Страж вольного города не видел ничего кроме праздности и похоти, но что его больше всего насторожило — отсутствие мертвых. Разумная нежить в Сулифе занимала высокое привилегированное положение, при этом предаваясь всевозможным радостям жизни. Но тут, в царстве сибаритства и разврата, никого из них не было.
Нахиор умостился в углу зала, у лестницы, ведущей на второй этаж, где располагались отдельные комнаты. Он, как и остальные лежал на подушках, беседуя с Эразмом. Волшебник присел на низкий табурет и попивал вино из кубка. Еще трое мамелюков из отряда Нахиора курили кальян неподалеку.
— Доброе утро, мастер Нахиор, — страж вольного города прилег рядом.
Капитан мамелюков два раза щелкнул пальцами и Эфит почувствовал сладкий аромат. Девушка в зеленом полупрозрачном шелке поднесла ему наполненный вином кубок.
— Я решил, что выплачу вам деньги, которые полагались Калдору. Отдайте их девушке, — он опустил взгляд на столик. На нем располагались, сложенные пирамидкой кожаные кошели. Ветеран насчитал шесть штук.
— Весьма великодушно с твоей стороны, — Эфит немного склонил голову.
— Сколько времени караван пробудет в Муфтараке? — вмешался волшебник.
— Хм… — капитан нахмурился. — Я надеялся сбыть в городе, по меньшей мере, половину рабов, но основной их потребитель ныне укрылся в крепости. Не знаю в чем причина, но все мертвые изолировались. Ворота замка наглухо закрыты. На стенах видно безмолвных часовых и на этом все. Ни новостей, ни причин.
— Тут должен править один из Могильных Визирей. Если не ошибаюсь — Самер аль-Масри, — Эразм отхлебнул из кубка.
— Да, — Нахиор кивнул, — по его приказу вся нежить ушла из города около недели назад. С тех пор они сидят в касбе. Что-то нечистое творится в Муфтараке. Ходят слухи, что в городе ежедневно пропадает десяток людей, а то и больше. Лучше не задерживаться, но я в любом случае не могу увести караван, не получив никакой прибыли и не закупив ряд товаров для дальнейшей перепродажи. Думаю, что придется остаться на две недели или может чуть больше.
— Почему же никто не расследует исчезновения? — поинтересовался Эфит, взяв со стола три кошелька.
— Местный глава мамелюков получал средства от Самера, но тот больше ничего не платит. Никто не будет работать бесплатно. Они еще поддерживают порядок на улицах, но то скорее из-за стремления обеспечить собственную безопасность. Бунты и погромы не предвещают ничего хорошего. Ладно, если хотите отдохнуть, то это место, — он развел руками указывая на закуток, мое. Можете оставаться тут сколько захотите. Если меня не будет в Золотом Тельце, то я, вероятно, веду торговлю в караван-сарае. А сейчас мне пора, — Нахиор медленно поднялся и в сопровождении двух девиц последовал наверх по лестнице.
Волшебник собрал оставшиеся кошельки и повесил их на пояс. Распрощавшись с Эфитом кивком головы, Брюзгливый направился искать столяра. Лучшего времени для этого могло не представиться. Требовалось сообщить Саиду о догадках по поводу артефакта. Лорд Пифарей полагал, что сердце Кадира Блудного у Нахиора. С помощью заклинания «магическое клеймо» Эразм знал о каждом шаге капитана мамелюков и следил за ним от оазиса Слеза Харамы.
Дом искомого ремесленника располагался недалеко от Бронзового Тельца и не выглядел примечательно, но местные хорошо его знали. В небольшом Муфтараке столяр жил всего один.
На стук в деревянную воротину никто не открывал. Волшебник снова постучал посохом, но результата не последовало. Высокий кирпичный дувал надежно скрывал хозяйственные постройки и одноэтажный дом, также сложенный из желтеющего известнякового кирпича.
— Эй, хозяин! Хочу заказать пару стульев! — ожидание начинало утомлять. В щель Эразм заметил перекладину засова и с легкостью подвинул ее «магической рукой», заклинанием которым он частенько пользовался в быту.
Двор выглядел таким, словно хозяин отлучился на обед. Деревянные заготовки валялись в рабочем беспорядке среди опилок и инструмента. Дверь в мастерскую оказалась открыта, а потому Брюзгливый в первую очередь заглянул именно туда.
Все та же картина… Заготовки, опилки, инструмент, обивочные ткани и готовые изделия: кресла, кровати, столики и стулья. Красоту и качество мебели маг оценил. Если бы у него имелся дом или поместье в окрестностях или в городе, то такой нестыдно обставить комнаты. Все же, кое-что выбивалось из общей картины. Край старого поношенно плаща торчал из-за стоящего у стенки готового дивана, обшитого зеленой тканью.
Эразм откинул край плаща посохом и тяжело вздохнул. Большой волкодав, закатив глаза бездыханно скалился. В макушке чернела рана. Брюзгливый не особо разбирался в видах порезов и уколов, но размеры раневого отверстия позволили сделать всего два вывода: либо хозяин самолично прикончил пса кинжалом, либо его умертвил стрелой кто-то посторонний. Столяр жил один, потому вряд ли собака подпускала к себе кого-то кроме него.
Теперь он внимательно осмотрел пол. Следы крови не виднелись, но стало понятно, почему на нем столько опилок. Сначала лорд списал это на неряшливость мастера, но теперь было похоже, что кто-то засыпал все следы. Волшебник использовал на себе заклинание «магический доспех» и направился в дом.
Двери оказались не заперты. Снова убранство выглядело так, будто хозяин вышел недавно. В небольшой гостиной на столе все еще стоял обед. Котелок с варевом и кувшин с разбавленным вином. Эразм потрогал и осмотрел яства. Каша остыла, а лепешки начали засыхать. Видимо, столяр пропал не больше, чем сутки назад. Если в Золотом Тельце до пропаж местных волшебнику не было дела, то теперь эта история заиграла новыми красками. Осмотр дома ни к чему не привел. Если мастера и похитили, то сделали это скорее всего в мастерской или во дворе, но Брюзгливый все же порылся в бумагах хозяина, где отыскал мешочек с парой десятков серебряных монет. Деньги лишними не бывают, тем более, что доходы от собственного феода он не получал со времен изгнания из Тамора.
Попытавшись порыскать в поисках следов на территории, лорд подумал, что неплохо бы вызвать какого-нибудь дознавателя, но гильдия Хранителей не имела в Сулифе представительств, а местный владыка скрывается в крепости. Да и что дали бы следы крови или обуви, если даже и удалось бы их обнаружить? Выйдя на улицу, с помощью заклинания он закрыл засов и поспешил в Бронзовый Телец.
