— Ты меня караулил?

— Услышал. — Напарник указал на торчащие уши, закатил глаза. — Хотя ночью вас слышали даже в замке.

— Ну, немудрено, я ведь великолепен во всём.

— Во всём кроме планов.

— Изъян лишь подчёркивает моё совершенство.

Отодвинув Элиаса плечом, прошёл к вещам, раскиданным на кровати. Ссыпал монеты в кошель и криво улыбнулся. Будет очень иронично, когда я убью Малинду мечом, купленным на её же деньги.

— А, так ты теперь не принц Тьмы, а путана Тьмы?

Элиас надвигается, стискивая кулаки, одутлое лицо пышет праведным гневом. Губы кривятся, показывая жёлтые зубы.

— Ревнуешь? Ох, не бойся, просто воспользовался случаем.

— Ты поставил цель под угрозу! А что, если бы она убила тебя во сне?!

А вот об этом я не подумал. Н-да, неприятно признаваться, но ушастик прав. С другой стороны, когда ещё получится завалить столетнюю красоту и притом не эльфийку? С таким достижением и помереть не страшно…

Кулак врезался в скулу с такой силой, что голова повернулась и склонилась ухом к плечу. Элиас замахнулся второй раз, я перехватил и ударил в ответ. Губы эльфа лопнули и на пол брызнула кровь, а он даже не заметил. Пнул в пах, а когда я согнулся оглушённый вспышкой боли, ухватил за уши. Дёрнул вниз, вскидывая колено.

Сочно хрустнуло, и за ослепляющей болью появился железный привкус. Горячая кровь побежала по лицу. Новый удар, локтем меж лопаток, выбил остатки воздуха из лёгких, а кулак метнулся в висок.

Я рванулся вперёд, сбил Элиаса с ног и грохнулся сверху. Наотмашь ударил открытой ладонью по лицу, нос смазало вбок, как поделку из сырой глины.

Мы сцепились, обмениваясь короткими ударами, рыча и хрипя. Пока не ударились об стену. Отползли друг от друга, сплёвывая кровь и ощупывая зубы.

— Ты совсем сбрендил?! — Выпалил я.

— Я?!

Лицо полуэльфа похоже на мясную маску, под левым глазом стремительно набухает фингал. Отчего он превращается в карикатурного пропойцу. Вот только удар всё ещё геройский. Ведь сволочь не только тренировался с рождения, но и прошёл десятилетия войны в первых рядах.

— Ты мне нос сломал!

— Ничего, зато сложнее узнать будет!

Дверь отворилась и на пороге застыла Ваюна. В руках девочки поднос с полными тарелками каши и кувшином. Привычная отрешённость на лице сменилась изумлением, а затем… смехом. Она едва удержала ношу, торопливо поставила на тумбу и засмеялась в голос. Хватаясь за живот и утирая набегающие слёзы.

— Ну и видок у вас. Герой и Принц, а выглядите, как те бездомные, что за монету дрались!

Мы переглянулись, Элиас издал гнусавый смешок. Протянул руку и буркнул:

— Давай вправлю.

— Сам справлюсь, не первый раз.

Хрящ не то хрустнул, не то щёлкнул и дышать стало свободнее. Элиасу потребовалась вставить палочку в ноздрю. Всё-таки мои удары не хуже, даже в таком состоянии. Так себе повод для гордости, но что имеем.

Ели молча, пока Ваюна рассказывала, что узнала пока гуляла. Короля нет в городе, он на важной встрече, обсуждает с другими правителями будущее пограничья. Упивается вусмерть и меряется причиндалами с другими карликовыми корольками. А ещё Сквандьяра тоже нет.

— А где он? — Спросили мы в унисон, опуская ложки.

— Уехал вчера. — Ответила Ваюна, пожимая плечами. — Возможно, разбираться с ужасным проклятием. Но это не точно.

— Каким ещё проклятием? — Я отложил ложку и отодвинул пустую тарелку, коснулся носа и скривился.

Распух и, кажется, стал раза в два толще. Утешает, что Элиас выглядит не лучше.

— В дне пути отсюда за ночь погибла половина деревни.

— Кто их убил? — Спросил Элиас, наморщил лоб, перебирая в памяти существ, способных на такое.

— Не известно. Говорят, нашли в постелях, будто они все разом умерли.

— Хм… — я хлопнул ладонями по столу и поднялся, сверкая широченной улыбкой. — Время геройствовать!

***

Деревня называется Сойка, простенько и без затей. Правда, дед давал ей другое название: рудник номер четыре. Новое мне нравится больше.

Уникальное место, если так подумать. Низкие горы поднимаются вокруг, тянутся к небу, силясь превратиться в настоящий кряж, но не способные на это. На них даже снега нет, только лес и цепи озёр. Сойка расположилась в низине, на берегу одного такого. Большого, даже огромного, настолько что можно корабли пускать.

Выработка сложная, из-за обилия воды, но окупаемая. Ведь здесь добывают чистое мёртвое серебро.

Сквандьяр не здесь, к нашей печали. Вместо него двое святых, но они заняты благословением местного поля. Это нам рассказал заплаканный старик, что за одну ночь лишился всей семьи. Указал на руины, торчащие из середины озера.

— Светом клянусь, господин, это всё они! Проклятые строения Тьмы! Они! Они убили всех!

Заплакал, пряча лицо в ладонях. Другие выжившие не обращают на нас внимания, собирают пожитки на телеги и готовятся уезжать. Никто не хочет оставаться в проклятом месте. Тем более, все управленцы уже на том свете. Меж собирающихся мечется тощий мужчина с пышными усами, одетый довольно богато. Хватает за руки, увещевает, но от него зло отмахиваются. Кричат, даже пытаются ударить. Но на его защиту сразу встают два десятка угрюмых воинов.

Время блистать!

Сложила ладони рупором и крикнул во всю мощь лёгких. Голос у меня луженный, а глотка закалена годами громогласных команд в гуще сражений.

— Эй, народ, я слышал у вас тут проклятье?!

Крик разнёсся над деревенской площадью, помчался над водой к руинам. Деревня притихла, и сотни взглядов устремились ко мне. Подняв руку и красуясь пошёл в центр площади.

— А что, если я скажу вам, что развею его? Всего за день!

Люди переглядываются, смотрят как на сумасшедшего. Но, как и говорил Элиас, мои повадки внушают желание слушать и подчиняться. А испуганные люди готовы хвататься за любую надежду. Особенно если они мелкие чиновники, чья голова почти на плахе.

Усатый поспешил навстречу, крича и указывая на меня:

— Я же говорил! Вот он герой, посланный королём! Говорил! Он всё исправит! Вот увидите!

По-дружески обнял за плечи, потряс и торопливо отступил. Широко улыбаясь шепнул, едва двигая ртом:

— Продолжай, просто подыграй мне, и я заплачу.

— И что это за герой? — Крикнули из толпы. — Никак сам Светоносный?!

По толпе пошли неуверенные смешки и переглядывания. Они испуганы, не хотят умирать и не хотят бросать привычную жизнь. За пределами деревни только угрюмая неизвестность. Будет ли у них другая работа, или повозку разграбят? Найдут ли себе безопасное место?

Я развёл руками глядя поверх голов и крикнул:

— Лучше, сам Элдриан! Вы же слышали песни обо мне?

Толпа загудела, а чиновник слегка побледнел и выпучил глаза. Песни, они разлетаются быстрее любых гонцов или птиц, быстрее них только слухи. А тех тоже порядочно наплодил.

***

Усатый запер за нами дверь и рухнул на лавку у стола. Утёр лицо ладонями. Дом бывшего старосты, а по совместительству главного по добыче мёртвого серебра, до тошноты прост. Даже беден. Всего одна комната, грубо сколоченная мебель и печь. На столе громоздятся бухгалтерские книги с замками и чернильница с пером, придавившая два листка. Пахнет сухим деревом, гнилью и тухлыми яйцами.

— Ох, парень… ты меня прямо спас. — Наконец, выдавил чиновник. — Если они уедут, король меня так вздрючит, что даже правнуки икать будут. Если они, конечно, будут…

— Так, ведь герои для того и нужны, чтобы помогать. — С наигранной скромностью, что ярче бахвальства, ответил я.

Даже пол поковырял носком сапога. Снаружи у дома собралась толпа, ждут моего слова.

— Да-да, слышал я те песни. — Отмахнулся усатый. — Против воли, но тут случай особый. Монстра-то нет, а ты на колдуна непохож, да и делать ничего не надо.

— Что? В смысле не надо?

— Проклятье бьёт раз в двадцать или двадцать пять лет. Не так сильно, конечно, но и нет смысла живот надрывать. Просто поделай вид, что сражался с демонами всю ночь и я отсыплю тебе… ну скажем, две золотые монеты.