Людей много, чему есть понятное объяснение. Большинство крупных агентств выделили актеров в дочерние компании, но в Person они оставались частью общей семьи. И не только актеры – в Person есть целое отделение, где обучают и помогают с карьерой дикторам, диджеям, комикам и даже журналистам телевидения. Есть детский отдел, с маленькими артистами и актерами. Но самое крупное – это, конечно, Отделение Корейской Культуры. Оно во многом являлось причиной невероятной устойчивости агентства.

Сначала их никто не хотел брать – кому охота заниматься оркестрами традиционной музыки, такими же танцорами и прочими… народниками. А Person создали для них отдел, где помогали всем этим людям работать. Четыре года назад этот отдел начали курировать в Министерстве Культуры, что дает Person заметные поблажки и особое отношение с представителями власти. Кто-то попытался переманивать "народников", но получалось так себе. Люди там традиционных нравов, так сказать. Когда тебя долгие годы считали низшим сортом, а потом хотят получить выгоды за твой счет – это не особо располагает к желанию работать вместе. Тем более – в Person им уже организовали пространство, максимально удобное для творчества и работы.

Дан с любопытством провожал взглядом группу девушек и женщин с идеальной осанкой. Он даже знал, кто они – один из самых известных в Корее ансамблей игры на каягыме. Они постоянно выступают на правительственных вечеринках. Дан, когда думал о том, что поступит на программу изучения традиционной корейской музыки, немного увлекся этой темой, поэтому и девушки эти ему знакомы по роликам с выступлений.

Юджин был сегодня экскурсоводом для них четверых. Он помог с заказом обеда, они вместе заняли большой стол, к ним даже подошли остальные парни-трейни, но садиться не стали – сказали, что оставят будущую группу знакомиться… кто-то добавил, что потом за ужином в общаге поговорят. А вот Джинхо сел к ним сам.

Дан и Минсок радостно его приветствовали, даже обнялись… выражение лица Юджина нужно было видеть. Он и рассказал, что все здесь немного побаиваются Джинхо, потому что он… очень классный, но ни с кем не общается. Джинхо от этих слов жутко смутился, а Минсок наклонился и театральным шепотом поделился:

– На самом деле, он жутко стеснительный, его нужно не спрашивать, а сразу тащить дружить.

Дан захихикал, Джинхо смутился еще сильнее. Из-за этого он почти не разговаривал за столом. Юджин – напротив, почти не ел, потому что трещал без умолку, рассказывая всё обо всех. Познакомил с девушками-трейни. Назвал по именам всех трейни-актеров и просто актеров, которые сейчас в здании. Указал на мужчину, который ведет факультатив по традиционным танцам и может научить танцевать с веерами. Но он берет группу от двух человек, а с Юджином никто идти не хочет.

Сонхи и Джун сегодня оба были в здании вместе, они сидели за столом с остальными менеджерами и, кажется, обсуждали что-то крайне смешное… возможно Джуна, потому что он там краснел так же отчаянно, как у них за столом – Джинхо.

В общем, эта суббота, их первый день официальной стажировки, складывалась неплохо. Дану очень нравилось. Словно он из этого состояния вечного хаоса, что царил в КАС, попал в место, где все распланировано и максимально упрощено. Начиная от тапочек на этажах и еды через пропуск, заканчивая расписанием трейни и общежитием.

Он волновался до этого – неизвестно ведь, действительно ли они готовы дать новой группе много свободы, но… Кан Сону многое изменил. Встретить его здесь было неожиданно, волнительно и радостно. Словно вознаграждение за все старания и смелые поступки.

Если так подумать, все сложилось достаточно неплохо. Да, он не дебютирует в знакомом составе, хотя за семь лет карьеры эти парни – и Вик, и Соджун, и даже Намиль с Чхансу – стали ему близки. Но при этом ему удалось перетащить с собой тех, кто был ему дороже всего. И Инсон сверху.

Оставалось последнее. Не для группы, а скорее для дружбы.

Вообще, Дан был абсолютно уверен, что Джинхо откажет. Его готовили к сольной карьере чуть ли не с пеленок, он просто невероятный вокалист и вроде на свою судьбу не жалуется. Но банальные правила приличия толкали задать этот вопрос, поэтому после обеда Дан предложил Джинхо выпить кофе. Кто-то пошутил про взрослые разговоры, но их оставили вдвоем. С кружками кофе они вышли на балкон у столовой. Он небольшой совсем, но на нем расположили пару столиков. На улице середине октября, поэтому тут пусто.

– Считаю нужным задать этот вопрос, – начал Дан. – Потому что я прямо не спрашивал, а ты сам не скажешь… Может ты хочешь стать частью группы?

Он внимательно смотрел на Джинхо и тот, к его удивлению, снова засмущался. Он уставился на свою кружку с кофе, обнимая ее ладонями и внезапно выдал:

– Я не умею танцевать.

Дан едва свой кофе не пролил от удивления:

– То есть тебя только это смущает? – уточнил он.

Джинхо бросил на него быстрый смущенный взгляд. Рядом с ним Дан чаще всего чувствовал себя особенно взрослым, хотя официально старше не он. Но просто Джинхо… как тепличный. Чувствуется, что его старательно оберегали от всего и поэтому он немного не умеет сам… не то, чтобы отстаивать свои личные границы, скорее – проявлять инициативу.

– Меня с самого детства готовили для сольной карьеры, дядя всегда говорил, что я уже родился вокалистом… шутил про то, что я даже плакал мелодично, – смущенно улыбнулся Джинхо, – И так говорили все вокруг – Ким Джинхо станет сольным исполнителем. Но… начав общаться с вами я понял, что меня все эти годы заставляло откладывать свой дебют… мне чертовски одиноко одному. Стать заменой дяди я смогу когда угодно, а… но я хотел бы не быть постоянно один.

Дан продолжал обалдело его рассматривать. Он понимал, что Джинхо удивительно одинок, потому что друзей у него как таковых и нет. Но как-то не думал, что это тяготит его настолько сильно, что он хотел бы дебютировать в группе.

– Танцы не будут для тебя проблемой, – уверенно сказал Дан спустя пару минут молчания. – Сколько лет ты занимаешься боевыми искусствами?

– Пятнадцать, – нерешительно улыбнулся Джинхо.

– Хороший музыкальный слух есть, контроль над телом тоже. Я пришел танцевать с такими же показателями. Три года занятий – и я где угодно могу претендовать на позицию как минимум ведущего танцора. Три года у тебя, предположим, нет, но за полгода ты уже будешь двигаться достаточно хорошо… возможно даже лучше, чем Хэвон, для которого любое новое движение – это боль в мышцах на следующий день.

Джинхо смотрел на него так… как ребенок на игрушку своей мечты. Теперь уже Дану стало неловко. Поэтому он немного скомкано закончил:

– Так что, если ты хочешь, я был бы рад тренироваться с тобой. Но сказать об этом начальству придется тебе… я банально боюсь.

Теперь Джинхо засмеялся:

– Аджосси совсем не страшные.

– Не уверен, – хихикнул Дан. – Я и так пришел к ним с толпой парней, практически вынудил для этого нанять нового продюсера… АТА наверняка негодуют сейчас… а теперь еще и переманиваю их золотого мальчика, который имеет все шансы стать главным солистом Кореи…

Джинхо снова засмеялся:

– Не факт, что они так уж огорчатся… месяц назад я снова спорил с ними по поводу дебюта… они уже уговаривают меня начать ходить к психотерапевту… думают, что у меня какая-то фобия. А я стесняюсь сказать, что не особо хочу, вот и торможу процесс всеми силами. Так что, думаю, они будут довольны тем, что я согласен хоть как-то дебютировать.

Субботний вечер Минхо был нацелен провести за бутылкой алкоголя. И разговором с другом. Канджи хоть и поворчал, ведь жена подобное не одобряет, но приехал. Привез бутылку коллекционного виски.

– Откуда? – удивился Минхо, рассматривая этикетку.

– Наш возмутитель спокойствия подарил. За беспокойство, – объяснил Канджи. – Я считаю, что тебе, после выходок Джинхо, она нужнее.

Минхо расхохотался. Даниэль может у них все вверх ногами и перевернул, но стоит отдать должное: стало как-то веселее.