Я понимаю, что со временем вожакам последователей Камня, кто бы они ни были, нужно будет собрать совет и обсудить стратегию борьбы с кротами Слова. Способ борьбы будет найден, и вы узнаете, когда это произойдет. Он должен быть найден!

Кроты еще немного поговорили, пока покидавшим Данктон не пришло время присоединиться к остальным у начала хода под рекой. Долго молчавший Маррам вышел вперед и заявил:

— Я не знаю, имеет ли это значение для будущего, но могу сказать, что вы не единственные кроты, воюющие против Хенбейн. Всегда один или два крота прятались в таких местах, где их трудно было поймать, ну, да вы знаете о них… А вот недавно я услышал, что кроты Шибода начали сопротивляться. Нападение на Данктон произошло бы гораздо раньше, если бы Рекину не пришлось оттянуть часть своих сил обратно в Шибод, и не очень-то это помогло, как мне говорили! Вот я и подумал, вы обрадуетесь, узнав, что в кротовьем мире не вы одни оказываете сопротивление Слову!

— Я уверен, Триффан рад, — проговорил Спиндл, — ведь его назвали в честь Шибода.

Поскольку кое-кто из присутствующих этого не знал, Спиндл быстро пояснил: мать Триффана жила в Шибоде, и у нее там были дети, не от Брекена. А потом, когда родился Триффан, Брекен назвал его в честь снежной вершины Шибода — Триффана, — где стоят два Камня и куда кротам не добраться. Мало кто из кротов видел их, но Брекен видел и навсегда запомнил, а когда он в первый раз увидел свое потомство, сказал, что поза одного из кротят напоминает ему очертания этой горы, и назвал малыша Триффаном.

— Кажется, это правда, и я очень рад. Кроты Шибода не похожи на других кротов, и у меня там есть родственники по материнской линии. Когда-нибудь я пойду туда и познакомлюсь наконец с ними.

Потом Скинт вывел Триффана и его друзей на поверхность. Напоследок попросил:

— Присмотри за Смитхиллзом, Триффан, ради меня. Пожалуйста, последи, чтобы этот дуралей уцелел, пока я снова не присоединюсь к вам и не поведу его обратно на север! Он никогда сам этого не сделает. Он обязательно ввяжется в какую-нибудь потасовку, и его убьют.

А Спиндлу Скинт сказал:

— А ты смотри за Триффаном, ради всех нас, потому что у меня такое впечатление, что ты единственный, к кому он прислушивается, хотя только Камень знает почему.

— Хорошо, буду присматривать — во всяком случае, постараюсь! — ответил Спиндл.

Дотронувшись последний раз до друзей, Скинт засмеялся и исчез в густой траве подлеска. Он вернулся обратно к своим товарищам, а лес молчал, и огромное мертвое дерево высилось спокойно, как будто ни сейчас, ни раньше ни один крот не жил в его корнях.

— Такого храброго крота, как этот Скинт, я еще не видел! — с восхищением заметил Маррам. — А ведь он даже не верит в Камень!

— Он ближе к Камню, чем большинство других, — возразил Триффан. — К Безмолвию крота приводят дела, а не слова.

— Да будет он целым и невредимым и встретит еще одну или две Самые Долгие Ночи, — отозвался Алдер, который также успел проникнуться к Скинту большим уважением. — И хорошо бы вместе со мной!

— И с нами! — сказал Триффан.

Кроты во главе с Комфри уже спустились к дальнему концу Болотного Края и собирались там отдельными группами у самого начала хода под Темзой. К тому времени, как сюда добрались Триффан со Спиндлом, две группы уже прошли и третья, которую вел Хоум, готовилась выйти.

Это был опасный момент во всей операции, под землей было мало места, где кроты могли бы ожидать своей очереди, и они разбрелись по поверхности, хотя не очень далеко, потому что их ограждали со всех сторон сторожевые посты. И Триффан со Спиндлом, двигавшиеся в сером предвечернем свете, были задержаны часовыми — факт, который произвел сильное впечатление на Спиндла, а в Триффана вселил уверенность.

Этот боец сообщил тревожные новости.

— Триффан, грайки в системе, в ее южном конце, и упорно продвигаются по Истсайду. Двое наших задержались там и убедились, что они и правда пришли, а еще один крот видел их на юге. Не знаю, сколько времени им понадобится добраться сюда, на север, но если они будут идти так же быстро, они застанут нас!

— Спасибо за важные сведения, крот… А теперь пойдем с нами, не надо тебе оставаться одному.

Итак, Триффан пришел к ходу под рекой, уже зная, что грайки в Данктоне.

Под землей воздух был сырой и холодный. Дождь на поверхности прекратился давно, но здесь все еще капало, и ожидающие отправления кроты с беспокойством поглядывали на стены, по которым стекала вода.

Нора на другом берегу еще несколько недель назад была приготовлена для приема кротов, чтобы их не пришлось сразу выводить на поверхность, где местность была почти голой, а это грозило встречей с совами.

Пока Триффан всматривался в глубину хода, оттуда донесся далекий голос, сопровождаемый шлепаньем мокрых лап.

— Добро пожаловать, добро пожаловать, милостивые господа! Какое облегчение и какая честь видеть вас в этом темном и сыром месте, да-да, это так! И все так удачно проведено, так умело выполнено, так блестяще продумано, почтеннейшие!

Сначала Триффан и Спиндл ничего не могли разобрать в темноте, потом увидели донельзя грязного и мокрого крота, чистой была только одна розовая точка — его тоненькое, худое рыльце. Голос и слова, однако, могли принадлежать только Мэйуиду!

— Третья партия геройски прошла, доблестно ведомая моим добрым другом Хоумом, — продолжал Мэйуид. — Я прошел мимо них на середине хода. Однако есть одно зловещее «но». Я должен сказать, что нам следует поторопиться, стены с каждой минутой становятся все более сырыми и неустойчивыми. Да, да, увы, это так!

— Расскажи нам, что уже сделано. Комфри на той стороне?

— Отвечаю на ваш вопрос, понимая вашу озабоченность: Комфри и Монди уже на том берегу и взяли на себя заботы об уже перешедших туда кротах. Все прошло в соответствии с вашим замечательным, вашим великим стратегическим планом, — проговорил Мэйуид и расплылся в самой широкой из своих улыбок, а зубы его, обычно желтые, сейчас на грязном фоне казались сверкающе-белыми.

Пока собиралась следующая партия, Мэйуид рассказал Триффану и Спиндлу, что уже сделано, он старался говорить как можно быстрее и повторял «господа» так редко, как только мог.

Условия ухудшались с каждым мгновением, и Мэйуид убеждал Комфри не ждать Триффана, старый крот согласился и поручил Мэйуиду вести первую группу. Мэйуид удостоверился, что малыши надежно размещены среди взрослых, и строго велел всем молчать, чтобы в темном ходе, где капала вода и отдавалось эхо, были ясно слышны его, Мэйуида, инструкции.

Первая группа прошла весь путь легко, но вот во второй один старый крот отстал от остальных и, к несчастью, утонул в жидкой грязи. На Мэйуида и Хоума легла тяжелая обязанность найти и вытащить тело. Если бы оно всплыло из воды, поднялась бы ужасная паника.

Мэйуид постарался, чтобы на данктонском берегу не узнали о случившемся; паника замедлила бы операцию, а может быть, сделала невозможным ее проведение. Хоум довел группу до конца, а Мэйуид в абсолютной тьме замуровал тело крота в стенку. Потом пришел обратно Хоум, и они с Мэйуидом отправились за третьей партией. Мэйуид оставил ее под водительством Хоума на середине пути и вернулся, чтобы сэкономить время.

О смерти старого крота Мэйуид, обычно многоречивый, говорил почти односложно:

— Тяжело, очень печально. Никто не знает, кроме Хоума и меня, никто… Надо двигаться быстро, ход стал непрочным, опасным, каждый раз в самом низком месте все больше воды, больше грязи. Трудно детенышам, так трудно… Я понимаю, что они чувствуют, сам когда-то был маленьким…

Мэйуид улыбнулся, это была грустная улыбка, болезненная и бледная, будто призрак улыбки. Триффан заметил, что Мэйуид вообще старался держаться поближе к детенышам, которые нервничали больше других, шутил с ними, рассказывал им, что на другом конце хода все залито солнечным светом, и многие малыши почти поверили.