Он установил, что туннель, который, судя по всему, являлся внешним коммунальным туннелем Древней Системы, идет параллельно краю осыпи, находясь от нее на расстоянии ста кротовьих ярдов. Он постепенно поднимался к вершине холма, проходя неподалеку от того места, где они с Халвером прятались перед Ночью Середины Лета, после чего начинал плавно спускаться к восточной стороне холма. От коммунального туннеля к краю осыпи отходил еще один туннель, который тоже заканчивался провалом.
На третий день изысканий Брекен отважился заглянуть в один из туннелей, шедших в направлении центра Древней Системы, то есть в ту ее часть, которая интересовала Брекена более всего. Туннель этот был куда меньше и уже коммунального, но прорыт был с той же тщательностью и обстоятельностью, а в стенах его виднелись такие же кремни.
Он успел пройти по нему всего несколько кротовьих ярдов, когда заметил впереди округлый вход в нору. Затаив дыхание, Брекен приблизился к нему. Сердце его стучало как безумное — ведь любая система — это всего лишь совокупность отдельных систем или нор, в которых кроты живут, спят, питаются и дерутся друг с другом. Брекен занервничал и начал принюхиваться так, словно ожидал услышать запах жизни, хотя прекрасно понимал, что в норе давным-давно никто не живет. Нора была заметно больше нор его родной системы и имела овальную, а не круглую форму. Та же серо-белая почва, что и в туннелях, те же гладкие стены, но только уже без камней, покрытый давно истлевшими травами пол... От всего этого веяло таким холодом, что Брекену вновь стало не по себе. Он ожидал почувствовать тепло былой жизни, но вместо этого соприкоснулся с такой древностью, что у него закружилась голова.
То же самое он видел и дальше — пустые норы, гладкие стены, холодные камни? — и ни малейшего намека на тепло. Брекен и сам не знал, почему его так влечет Древняя Система, возможно его влечение было отчасти связано с желанием хоть как-то соприкоснуться с ее былой жизнью. Теперь он попал сюда, но желанию его, увы, так и не суждено было сбыться.
Брекен исследовал все туннели, ведущие к центру системы из выбранной им в качестве базы части коммунального туннеля. Он постепенно привык к обилию звуков и даже научился интерпретировать их.
Широкий коммунальный туннель, так поразивший Брекена вначале, к середине августа казался ему достаточно привычным и знакомым, — восторг и изумление первых дней сменились известной уверенностью. Он чувствовал, что ничего нового он здесь уже не увидит, и потому считал, что ему следует продолжить изыскания в другом месте.
С этой опасной самоуверенностью Брекен оставил периферийную часть Древней Системы и двинулся на запад, к ее предполагаемому центру. Он выбрал самый крупный из вспомогательных туннелей и решил не обращать внимания на отходившие от него ответвления и кротовьи норы. У него было одно-единственное желание — попасть в центр системы.
Как и прежде, его выручало развитое чувство направления. Выбранный им туннель действительно шел точно на запад, где, по его расчетам, находился Камень.
Тем не менее Брекен явно переоценил скорость, с которой он мог передвигаться по туннелю, — стоило ему преодолеть две или три сотни кротовьих ярдов, как туннель неожиданно преобразился — земля стала черной и мягкой, что говорило о близости его к поверхности. Тут же, откуда ни возьмись, появились завалы и корни, превратившие некогда удобный туннель в извилистый, труднопроходимый лаз. Корни деревьев то и дело преграждали Брекену путь — теперь он не столько шел, сколько протискивался между ними или прорывал обходы, стараясь при этом не потерять из виду туннель.
Теперь он продвигался вперед крайне медленно; прежней надежды на то, что вскоре удастся добраться до чудес, которые, как он полагал, ждали его впереди, у него уже не было — она утонула в поту и ежеминутном напряжении. Туннель этот проходил не так глубоко, как широкий коммунальный проход, с которого началось его путешествие по Древней Системе, и не вызывал у Брекена восхищения, ибо не казался ему старым.
Помимо прочего, замечательное богатство звуков в предыдущем туннеле исчезло, потерявшись в хитросплетении корней и рыхлой земле бесконечных завалов. Брекен с особой остротой ощутил свое одиночество и свою оторванность от мира, ему вдруг показалось, что он на веки вечные заблудился в полуразрушенных лабиринтах старинной системы, мертвой и абсолютно пустой.
Это ощущение становилось иногда настолько сильным, что ему безумно хотелось махнуть на все лапой, выбраться на поверхность и пройти по верху до тех частей Древней Системы, которые могли бы представлять для него хоть какой-то интерес. Брекена удерживали только решимость тщательно исследовать все лабиринты Древней Системы и страх перед хищниками, с которыми он мог встретиться на поверхности.
Прошло еще сколько-то времени. Внезапно Брекен почувствовал крайнюю усталость. Боль в левом плече резко усилилась, он буквально слышал, как в его плохо зажившей ране пульсирует кровь; внешние звуки потеряли прежнюю определенность и стали звучать как-то призрачно. Брекен понял, что ему нужно передохнуть.
Он выбрал одно из боковых ответвлений и, спустившись вниз на несколько ярдов, оказался в небольшой норе. В ней было полным-полно пыли, а с верхнего свода свисала густая белая бахрома корней, однако о лучшем месте для сна он и не мечтал. Заснуть сразу ему не удалось — слишком велика была его усталость; — вместо этого он погрузился в полудрему, прислушиваясь к доносившимся сверху неясным глухим звукам.
Вероятно, он так и не смог уснуть по-настоящему, ибо вскоре его насторожил странный звук, который явно отличался от всего, слышанного им в Древней Системе ранее. Его глубина и раскатистость позволяли предположить... Впрочем, нет — ничего подобного Брекену еще не доводилось слышать — он мог сказать это совершенно определенно.
Он резко поднялся и поспешил вернуться в туннель, сгорая от любопытства и необычайного возбуждения. Ему уже стало казаться, что самая изнурительная и скучная часть пути пройдена; таинственный звук предвещал некое открытие, которое могло наконец привести его к сердцу системы.
Брекен не ошибся. Туннель сначала стал уходить в более плотный меловой подпочвенный слой, а затем еще глубже — в древние таинственные глуби земли, где шепот и шелест ветра стихали, уступая место странным стонам и скрипам. Наконец пол туннеля, покрытый толстым слоем пыли и грязи, выровнялся — подъемы и спуски закончились. Мягкая пыль гасила звук шагов Брекена. Он провел когтями по стене, ожидая услышать эхо, однако, к его удивлению, эхо не появилось. Вскоре он понял причину этого столь странного явления. Туннель привел его в подземный зал, размеры которого повергли Брекена в трепет. Он был столь огромен, что можно было решить (не стой он всеми четырьмя лапами на твердой земле), будто ты завис посреди безбрежного пространства. Этот огромный грот был полон таинственных звучаний, доносившихся с его дальней стороны. Таких стен, как здесь, Брекен еще не видел — они не закруглялись, а отвесно уходили вверх. Если стена закругляется кверху, значит, где-то там есть свод. Если же стены отвесны...
Брекен прижался к земле возле самого входа в грот и мысленно попытался оценить его размеры. Своды грота находились на неимоверной высоте — еще дальше, чем незримая дальняя стена. Брекен тихо пискнул и замер в ожидании эха. Он уже отчаялся услышать его, когда вдруг его слуха достигли еле слышные жалкие отзвуки. Он задумался над тем, что все это может означать, и услышал еще одно эхо, которое на сей раз прозвучало сверху. Он удивился еще сильнее, и тут же справа раздалось еще одно эхо.
Он двинулся направо, решив обойти грот по периметру, и в конце концов дошел до массивной стены на противоположной стороне грота.
Стена эта внушала ему ужас, поскольку была изрезана престранным образом: огромные воронкообразные углубления перемежались с вырезанными в камне непонятными рельефными изображениями, которые обладали странным свойством искажать и усиливать любой звук, достигавший ее поверхности. Шаги Брекена отражались топотом целой армии гигантских кротов, звучавшим настолько правдоподобно, что Брекен время от времени непроизвольно озирался, пытаясь найти взглядом этих ужасных чудищ. Тихий вздох преломился кошмарным хрипом. Брекен недоуменно хмыкнул и тут же услышал в ответ грозный рык угрюмых кротов-исполинов.
