Предпоследний урок – искусство живописи, и все ждут его с нетерпением, так как вместо скучных замен миссис Ридли с ее вечными натюрмортами, наконец-то возвращается мистер Дженкинс. Хэвен общего воодушевления не разделяет.

Она видела мистера Дженкинса пару недель назад, когда он заходил проведать его любимых учеников, и хоть Иви и пообещала, что он ей понравится, пока что сама Хэвен не была в этом уверена. Учителей она не любила всех без исключения как в своей старой школе в Нью-Йорке, так и в новой в Стрэнджфоресте и была уверена, что ее мнение на этот счет изменить будет непросто.

Мистер Дженкинс входит в класс под восторженный шепот и начинает урок с шутки, которая кажется Хэвен совершенно нелепой, хотя все вокруг громко смеются.

Ее это отталкивает еще сильнее.

– Ты говорила, что он был болен? – спрашивает она у Иви, чтобы хоть как-то начать разговор, а заодно проверить, обижена ли она.

Но Иви с азартом шепчет, приблизив губы прямо к ее уху:

– У него был рак, не знаю, какой именно, да и никто не знает, знаю только, что он лечился химиотерапией, и ему стало лучше. Он снова к нам вернулся, мы были так рады, а потом однажды он потерял сознание прямо во время урока, и его увезли в больницу. Наверно, у него начались какие-то осложнения или что-то вроде того, нам никто ничего толком не объяснил. Потом он уехал куда-то из города почти на три месяца, а недавно вернулся.

– Интересно, где его вылечили?

Хэвен сама удивилась, что спросила об этом. Иви пожала плечами.

– Какая разница? Главное, сейчас с ним все хорошо, и он снова с нами, – она приобняла ее за плечи. – Тебе он понравится, обещаю!

«Ох, не стоит обещать того, чего не сможешь выполнить», – думает Хэвен.

Мистер Дженкинс говорит, что сегодня урок фантазии, и они должны нарисовать первое, что придет им в голову, призвав на помощь все свое воображение. Когда он раздает пергаменты для рисования, то обращается к каждому ученику по имени, и к Хэвен тоже. Ей становится приятно, что он запомнил ее имя в первый же день.

Уже несколько минут все с увлечением погружены в работу. Иви рисует воздушные белые облака на сине-голубом небе и белые кувшинки в прозрачной воде озера, а Хэвен крутит кисточку в руках и не знает, с чего начать. Рисовать – это, наверно, единственное, что она умеет делать хорошо, но в последние полгода рвения заниматься этим у нее поубавилось.

В итоге она решает нарисовать девушку с букетом роз – последнее, что она рисовала в школе искусств в Нью-Йорке, и уже обмакивает кисточку в красную краску, как рядом вдруг возникает мистер Дженкинс.

– То, что первое пришло в голову, Хэвен, – мягко говорит он и улыбается ей такой заразительной улыбкой, что Хэвен не сдерживает ответной.

Она меняет кисточку.

Под конец урока все показывают мистеру Дженкинсу свои рисунки, Иви гордо преподносит ему свой в качестве подарка, а Хэвен не может оторвать глаз от ярко-зеленой, усыпанной цветами, травы, бурых, исчерченных ломаными линиями, стволов вековых сосен и пустого белого пространства в середине рисунка, на месте которого должно быть то, что нарисовать она так и не решилась.

Не успевает прозвенеть звонок об окончании последнего урока, как Хэвен срывается с места. Она бросает Иви что-то о том, что ей нужно навестить бабушку, но ноги несут ее не в больницу.

Дома никого нет; видимо мама с Джеком ушли за продуктами, и Хэвен чувствует себя в большом доме Клавдии как ребенок, оказавшийся ночью в магазине игрушек. Почти час у нее уходит на то, чтобы разыскать чистый пергамент среди огромной горы старого хлама на чердаке.

Налив себе горячего чаю и устроившись в бабушкином мягком кресле в гостиной, Хэвен на миг прикрывает глаза, вслушиваясь в необычную для дома тишину, а потом обмакивает кисть в краску.

Она рисует то же, что и в школе, но с главной деталью в центре рисунка – черной расплывающейся тучей, будто засасывающей в себя все окружающее пространство.

Хэвен с недоумением рассматривает рисунок и думает, что либо в ее голове что-то пошло не так, либо ее интуиция настойчиво пытается дать ей какую-то подсказку.

Чертенок внутри нее лишь беспомощно разводит руками.

Лицо Клавдии белее снега.

Хэвен начинает плакать, ей так грустно, ведь она расстроила свою любимую бабушку. Только вот она не понимает, что плохого она сделала.

Она хнычет и тянется к ней своими маленькими ручками.

Клавдия нежно берет ее лицо в свои руки, и Хэвен чувствует, как сильно они дрожат. Но ее голос дрожит сильнее.

– Больше никогда не делай так. Ты поняла меня? Это не игра, Хэвен, ты понимаешь меня, это не игра! Пообещай мне, что больше никогда не сделаешь этого!

Она хнычет и обещает.

Она так любит ее, так не хочет ее расстраивать.

Как бы ей ни хотелось снова пойти в лес, как бы ей ни хотелось поиграть с ним в прятки еще раз, она больше никогда этого не сделает.

От очередного летящего в нее мокрого комка снега увернуться не получается, и Хэвен, потеряв равновесие, валится на землю. Живот сводит от приступа смеха. Иви падает рядом.

– Знаешь, дети умнее нас, – говорит Иви спустя пару минут, которые они проводят, следя за медленно плывущими по небу перьевыми облаками.

Хэвен снова смеется и поворачивает к ней голову.

– А это еще почему?

– Сама подумай. Чем они обычно занимаются? Играют? Кидаются снежками? Это они придумали. Все веселое придумали дети. А взрослые сидят за своими столами и считают скучные цифры.

Хэвен смеется и качает головой.

– Не хочу взрослеть, – подытоживает Иви, смахнув приземлившуюся на нос снежинку.

– Взрослеть или нет – дело каждого. Возраст лишь цифра. Пусть и скучная. Не думала об этом?

Хэвен поднимается на ноги, стряхивает со штанов снег и помогает Иви встать.

– Пойдем делать детские дела!

– Какие?

– Не знаю! Снеговика слепим. Пойдем туда, где снега больше, в лес.

На мгновение на лице Иви появляется странная смесь эмоций, но тут же исчезает.

– В лес я не пойду.

Тон ее голоса резко меняется.

Хэвен недоуменно смотрит на нее.

– Мы же не будем заходить далеко, я и сама боюсь заблудиться…

– Все равно нет.

– Кто тут у нас трусиха?

Иви поправляет съехавшую шапку и еле заметно хмурится.

– Веришь ты или нет, но даже взрослые туда не ходят. Я знаю, что все это глупости, детские страшилки, но, когда ты на них вырастаешь, начинаешь смотреть на вещи иначе.

Чертенок внутри Хэвен навострил уши и с интересом готовится слушать.

– Так это какая-то городская легенда?

– Вроде того.

До дома Иви они идут молча, и в какой-то момент Хэвен не выдерживает.

– Ты мне расскажешь или нет?

– Зависит от того, будешь ли ты смеяться.

Хэвен закатывает глаза.

– Обещаю не смеяться. И я люблю страшные истории.

К разочарованию Хэвен, легенда, которую рассказывает ей Иви, не оказывается ни страшной, ни интересной. Непонятное древнее зло, живущее в лесу. Никто не знает, как оно выглядит, поэтому родители по-разному описывают его своим детям. Иви мама говорила, что это оборотень со светящимися в темноте красными глазами и острыми зубами. Он любит кушать детей, которые плохо себя ведут. А Кэсси папа рассказывал про уродливого одноглазого великана.

Хэвен почти теряет интерес к истории, но все же невзначай спрашивает про черную тучу, но Иви непонимающе смотрит на нее, давая понять, что слышит про это в первый раз.

Придя домой, Хэвен находит свой вчерашний рисунок и использует его вместо растопки для камина.

Происходящее кажется ей чем-то нереальным.

Ее тело будто свело судорогой, она пытается изо всех сил приподнять голову, но ничего не выходит.

В ужасе она думает, а вдруг поврежден позвоночник?..