Тогда открылись главные ворота и во главе ромба я понёсся вперёд. Загрохотали телеги со стрелками, лошади рвали землю копытами и магический фон начинал расти от подготовки заклинаний. Я взял с собой самых лучших и добавил к ним учеников магических школ. Мои псы будут рвать плоть, пока ученики создадут для этого все условия, избегая самого кровопролития.

Мы пронеслись мимо штурмовых отрядов, которые уже перегруппировались для прикрытия флангов. Они меня не интересовали, ведь целью был инженерные машины врага и его лагерь. По сигналу маги земли засыпали ров и сломали укрепления, после чего моя кавалерия ворвалась внутрь, громя вспомогательные войска и силы снабжения. Они не были полноценными солдатами, лишь занимались рутиной, обеспечивая нужды армии.

А оставшихся дозорных мы сломили за считанные мгновения.

— Захватывайте машины и начинайте обстрел стены! — отдал я приказ и сам увёл лошадь в сторону командной ставки, которая побоялась принимать участие в штурме, бросив роль предводителей на младших офицеров.

Мой приказ был жесток, ведь под огнём погибнут и наши. Но видят боги, я не совру когда скажу, что многие из них готовы были забрать с собой врага таким образом. У ополченцев всё равно не было и шанса выиграть, а так они хоть умрут с пользой.

В этот момент в штурмовых силах врага уже началась суматоха. Часть сил начала стягивать обратно к нам, однако было поздно. Гоня впереди себя пламя влетел прямо в командирский шатёр. Юные дворяне и трусливые генералы, которые хоть и имели громкие титулы, но давно не видели поля боя или вообще не видели. Они были магами с куда больишм потенциалом, но просрали его из-за собственных пороков.

Мечом я рубил налево и направо, лошадь давила черепа. Их было много, но никто не сопротивлялся, хотя толпой они бы меня убили. Однако большинство предпочитало пытаться сбежать от кровожадного бастарда, поедающего павших врагов.

Тем временем на горизонте раздались звуки боевых рогов. Король-чародей, которому я продал Кролир уже вошёл на территорию королевства и хоть привести основные силы он не мог, но часть его конницы погнала вперёд, дабы помочь мне сокрушить противника. За считанные мгновения баланс сил переменился окончательно. Началась лютая бойня, в которой захваченные машины громили наши стены, а убегающих рубила конница вторженцев. К утру осталось лишь пепелище, в котором казалось бы не было победивших.

Я же, как обычно полностью покрытый кровью, выехал навстречу командира присланной помощи.

— Король-чародей верил в вас, Алексиар. Однако… — командир оглядел руины города. — Он даже и представить не мог на что вы готовы пойти ради своей цели.

— Город ваш.

— Юг получит независимость, а ваши солдаты доступ к нашему снабжению.

Я кивнул, после чего отправился собирать остатки войска. Король-чародей хоть и казался жестоким тираном, однако всё было не так просто, как казалось на первый взгляд. Он не собирался захватывать наши земли, наоборот, он собирался возродить королевство Цветов. Именно возродить, а не подчинить. Какие замыслы он преследовал? Я не знал, однако король-чародей явно не обладал имперскими замашками и не желал абсолютного господства. Кроме того он уважал науку и культуру, даже сейчас он с трудом решился на силовой сценарий, во многом из-за того, что хаос уже разрастался с чудовищной скоростью и нужно было принести порядок в соседние земли.

Хотя мне было плевать даже если он лицемерил. Будущего у короля этих земель уже не было, как и у Лорафорнов. Это их закат, позорный и печальный. Их либо раздавят объединившиеся Лилианы и Флорианы, либо поглотит Король-чародей. Я решил просто сделать ставку на второго, ведь враг моего врага — мой друг. Хотя если он всё же сдержит слово, то будет отлично. В противном случае… преклоню перед ним колено, как сделают и другие. А там уже видно будет, предать ли его или счесть достойным.

— Вот и всё, Рина, здесь наши пути разойдутся, — произнёс я уже на площади.

— Ты монстр, Алексиар. Ещё больший, чем тот кто был в этом теле раньше, — ответила она мне, с презрением и чистой ненавистью смотря в глаза.

— На этих руинах ты сможешь построить что угодно. Можешь провести реформы по отмене крепостного права, можешь установить тотальную диктатуру. Так или иначе все прошлые устои были уничтожены и ты теперь встанешь во главе народа. А там видно и будет, лицемерка ты или действительно представляешь из себя нечто большее чем я, — с усмешкой произнёс я, после чего подшпорил коня и погнал его прочь.

Я не чувствовал ни вины, ни угрызений совести. Может быть она была мертва, а может быть я был просто бесчестным ублюдком. Однако я был свято уверен в том, что делал всё правильно. Хотя тяжесть на душе давала о себе знать. Больно было погибших солдат. На простой народ было плевать, но даже набранное недавно ополчение, которое было сражаться и умереть за то, во что верило… их потеря тяжело мне давалась. Ведь они были настоящими людьми, именно что настоящими, живыми и искренними, в отличии от обитателей скотного двора.

Хотя даже так, я понимал, что в целом действую исключительно в корыстных целях на благо себе, лишь оглядываясь назад и делая поправки по мере возможности касательно чужих желаний. Ведь хоть я и держал солдат в тепле, честно отсылал выплаты семьям погибших, снаряжал их лучшим оружием, которое можно было достать, но в конечном итоге они сражались против тех на кого я укажу пальцем.

Впрочем, глядя на своё войско я понимал, что их всё устраивало. Даже большая часть ополченцев осталась и решила идти за мной, чтобы разгромить Флорианов и освободить живущих там людей. Всё же в этом феодальном мире давно требовались реформы.

Хотя большинство из них даже не требовало уничтожения монархии, ведь все понимали, что это невозможно с учётом превосходства магов. Они просто требовали уважения к себе, к своему труду и к собственным жизням. Ведь маги давно могли провести водоснабжение в каждую деревню, снабдить всех огненными кристаллами для отопления, но… не делали этого, считая простых смертных за скот.

И именно поэтому Флорианы проиграют в любом случае. Ведь хоть маги и являлись центром любой системы, но что они будут жрать, когда все эти простые мужики пойдут на бунт? И ведь не берёшь всех, и рабство обратно не вернёшь в силу тотальной не эффективности рабского труда, а также невозможности создавать при нём достойных специалистов. Поэтому либо придётся идти на уступки, чего Эрзенхар не сделает в силу своих принципов, либо сдохнуть.

Я же ехал в Флору для того, чтобы лично проследить за осуществлением второго варианта.

— Ваше величество! Ваше величество! — вопя и спотыкаясь, слуга бежал прямо к трону короля Флоры, Эрзенхара Флорианского, пролившего родную кровь в угоду своим амбициям и мерзким понятиям чести. — Бастард! Он идёт!

Горело королевство Флорианов в огне праведной мести. Уставшие от тирании люди восставали и устраивали мятежи, крестьянское ополчение уже насчитывало десятки тысяч мужчин с оружием и они давали бои даже рыцарям-магам, погибая тысячами, но круша цвет рыцарских домов. Экономика встала, кузницы не производили мечей и лишь на северной части удавалось контролировать собственные земли путём тотальной тирании.

Эрзенхар же с каждым днём всё больше сходил с ума. На его жизнь покушались трижды, но кто был заказчиком? Друзья? Враги? Родные? Эрзенхар собственноручно перебил или пересажал половину своего рода, всех кто был уличён в нарушении кодекса чести, коррупции или в чистоте крови. Он понимал, что собственные союзники могли желать его смерти. Кто-то уже наверняка продумывал мятеж.

— Где мой средний сын? — тихо произнёс он, пустым взглядом одаривая своего слугу.

— Ведёт бои в в Лоре.

— Так долго… я же велел ему вернуться.

— Ему перерезали путь, он…

— Он предатель. Уже договаривается с врагом, чтобы предать меня и сесть на трон. Он всегда завидовал моему первенцу… кстати, где он?