Вот в такие моменты я больше всего радовался всем этим мерзким слухам. Если ещё за спиной все они могли позволить себе говорить что угодно, то под моим взглядом вся их решимость куда-то девалась. Они вдруг начинали смотреть на всех эти рассказы под другим углом. Я уже не просто становился нарушителем морали и падальщиком, я становился тем, кто мог их сожрать прямо здесь, как и всех других жертв. При чём буквально сожрать.

А затем моя правая рука покрылась огнём, а с левой начала капать материализовавшаяся тьма. Каждую ночью я учился с Алексиаром укрощать обе стихии, находя баланс между ними. Постоянно мной пожирались магические твари, которых либо притаскивали живыми, либо на которых я охотился лично. И немудрено что вызов мне никто бросить не решился.

— Я понимаю ваши чувства. Все вы меня ненавидите и презираете, считаете монстром. Но в такое время только монстр может спасти вас и ваших близких. Я жил там, знаю тех людей, их слабости и больше других замотивирован победить. Пойдёте за мной и наш общий враг падёт. А там… там можете снова за глаза называть меня последним ублюдком из всех ублюдков.

— Мой меч с тобой, бастард, — первым произнёс рыцарь с красным плюмажем.

— И мой, — своё слово дал следующий дворянин.

Одним за другим соглашались все, а уже к утру мы распределили роли и обязанности. Войско наше составило более двух с половиной тысяч, семь сотен их которых принадлежало мне. Правда из моих пяти сотен большая часть была свежим ополчением, а ещё часть наемники Шиваль де Лона. Но ополчение тоже способно многое сделать, а наёмники продали своего господина за обещание грабить чужие земли, а также за передачу им парочки замков.

— А Шиваль де Лон не начнёт мстить? — поинтересовалась Рина в конце собрания.

— Мне плевать на него. Если судьба сведёт нас ещё раз, то я его убью за то, что он мной пользовался. Скользкий засранец. Наверняка хотел чтобы мы пошли на столицу и сдохли под её стенами.

— Теперь же мы сдохнем под стенами замков Флорианов.

— Возможно, а может и нет. Но весь их род я вырежу, чтобы они больше не мешали мне жить.

— Ты изменился, сильно, — грустно произнесла Рина, после чего пошла проверять заболевших солдат.

И она в чём-то была права. Я и сам понимал, что таким как я нельзя получать власти. Это мне стало понятно ещё во время своей первой войны в прошлом мире. Там мне было совершенно плевать на всех, кто по другую сторону баррикад. Если бы приказ взять город, то сначала там всё равнялось с землёй. Если вдруг нас оставляли без поддержки танков и авиации, то мы шли вперёд и выполняли работу за всех сразу.

Всё это я прочувствовал на своей шкуре в роли рядового. Мне не было жалко врага, я всем сердцем желал смерти дезертирам, даже если ещё вчера делился с ними тушенкой. И когда я стал командиром, то всё стало ещё хуже. На войне для меня существовал лишь приказ, ради которого я готов был похоронить хоть всю роту, хоть лично закапать всех врагов.

Это пугало меня самого. Такое равнодушие, цинизм и жестокость… не знаю от чего было страшнее, от масштабов моих военных преступлений или того что мне всё казалось правильным. В глубине души я всё понимал, однако всё равно раз за разом делал то, что был должен. И каждый раз долги в меня вкладывались другими.

Однако теперь что-то поменялось. Мне больше нельзя было скормить сказочку про добро и как важно быть мучеником, помогая всем слабым, чтобы те потом плевали в твою спину, едва ты покинешь их деревню. Меня больше не взять на крючок патриотизма, ведь какую войну не развязали власть имущие, чтобы кровью простых людей оплатить свою порочную роскошь? Ну и конечно доблесть, геройство и прочая ерунда меня тоже перестала интересовать. Да даже деньги и власть… нет, Шиваль де Лон меня больше не купит.

Ведь теперь я был должен лишь себе и тому, что именно я сочту для меня важным. И раз уж вокруг начал воцаряться хаос, то значит самое время начать диктовать миру свои правила. Не буду играть по сценарию никаких сторон. Я сам начну писать свой сценарий, который накроет медным тазом планы и Флорианов, и Лорафорнов, и засранца Шиваль де Лона.

Наше войско пересекло границу без особых проблем. Пограничные силы не стали давать бой и отступили, намереваясь объединиться с другими рыцарями в замках. Однако они быстро поняли, что меня не особо интересовали долгие и бессмысленные осады. Первым делом я захватывал деревни и слабоукреплённые крепости. Кроме того уже через неделю по всем землям Флорианов разошлись громкие и яркие слухи о вернувшемся бастарде.

На щите моём красовался перечеркнутый герб Флориана. Речи мои были полны правды и боли, которую разделяли многие простолюдины. Эрзенхар, глава рода Флорианов, успел совершить множество ошибок и грехов. Одна зачистка собственных членов семьи чего только стоила. И хоть жизнь дворян зачастую мало интересовала простолюдинов, волнующихся в первую очередь о сытости и теплоте дома, но своих хозяев многие уважали.

Некоторые убитые дворяне заботились о своих землях и живших на них людях, но после чистки их сменили лояльные, но менее умелые и куда более тщеславные аристократы. Смута нависла над королевством Флорианов и всё усугублялось недавно проигранной войной. В результате увидев меня с перечёркнутым щитом они увидели одновременно и демона, и спасителя. Бастарда, мерзкого пожирателя чужой плоти и незаконнорождённого наследника, чьих родителей бессовестно вырезали. Монстра, который способен отправить на тот свет Эрзенхара и положить конец его тирании.

И вот моя сила начала расти, кроме того мы стали говорить уже не о простом захвате, а о создании собственного независимого региона. Относительно независимого, находящегося в составе королевства Лорафорнов, однако действующего в первую очередь в интересах защиты собственных земель, что не так уж и далеко уходит от данных клятв. Ведь так-то и сам король клялся защищать своих вассалов, однако где он сейчас? Так что мы предавали короля не больше чем он предал нам, да и все понимали, что всё куда сложнее.

Однако таким образом мы получали инструмент воздействия на мелких лордов. Мы предлагали им отречься от рода Флорианов и встать на нашу сторону, а взамен разрешали сохранить земли и титул. Несогласных же мы разбивали и передавали земли безземельным рыцарям в числе нашей армии. В результате такая политика стала одним из наших козырей.

Враг же был вынужден давать бой в чистом поле, ведь с такими темпами наша сила росла с каждым днём, как и поддержка простолюдинов. Духовенство хоть и оставалось на стороне Флорианов, но мы разрешили поклоняться духам, из-за чего нас поддержали староверы. Более того, нужно также понимать, что во время правления Бессмертного Императора современным богам не поклонялись в принципе. Так что таким образом мы получали некоторую лояльность и имперцам старой закалки.

А когда наше войско встретилось с меньшим войском врага, то оказалось что битвы и не будет. Они поняли, что Флориан либо слишком сильно просчитался, либо слишком увлёкся наступательными действиями и верил что возьмёт Лору в ближайший месяц. Их земли на юге остались без защиты, а центральные лорды готовились дать бой не раньше, чем мы доберёмся до реки Шуйки.

Так что я выехал вперёд на своём коне, встречая рыцарей. Все они с любопытством изучали мой щит с перечёркнутым гербом Флорианов, это был протест не против королевства, а именно против рода Флорианов. Поэтому враги Эрзенхара тоже без проблем склонялись на мою сторону.

— Никогда бы не подумал, что у бастарда будет чести больше, чем у короля, — с некоторым презрением произнёс один из рыцарей, а затем спешился. — Я отрекаюсь от клятвы королю, ведь он отрёкся от неё ещё раньше.

— Это мудрое решение, — произнёс я, глядя как другие рыцари тоже спешиваются. — Пока что вам нет нужды преклонять колено, ведь король Лорафорнов далеко и не может принять клятвы. Как и среди нас нет герцогов или графов, всем из низших слоёв дворян. Однако от лица нашего союза обещаю вам, что ваши земли мы не тронем, а когда придёт время мы все встанем на вашей стороне, чтобы ваше право законно подтвердил уже сам король. С учётом нашего количества, он нам не откажет.