И наша схватка началась. Я скакал в разные стороны, не использовал теневые перемещения, не создавал огненные заклинания и раз за разом уворачивался от копыт и рогов. После стольких сражений я снова столкнулся со своей давней проблемой. После столь долго времени на войне, когда пули свистели над головой, а умереть можно было в любой момент, простая мирная жизнь начала меркнуть.

Сражения на войне в этом мире снова заставили вспомнить те чувства. Яркие и незабываемые, настоящие и неподдельные. Жизнь горела во мне факелом, но когда битва заканчивалась… опять становилось скучно, просто, неинтересно, так ещё и приходилось тратить время на лицемерных офицеров, которые не разделяли моего мировоззрения и всячески старались остаться в тылу, аргументируя это тем, что они ценный стратегический ресурс и бла-бла-бла. Корчили из себя то, чем они не являлись. Лицемеры.

Они меня бесили и порой мне хотелось заставить их идти на очередную осаду в первых рядах, рядом с мужиками из панцирной пехоты! Вот, кто был настоящим и никогда не притворялся. Да, они не благородные и не красивы, о них не сочиняют баллад, а перегар от них такой, что можно опьянеть самому.

И всё же мне куда проще было находиться с ними и идти через ад, чем выслушивать очередные просьбы очередного рыцаря, которому очень важно, чтобы именно вон те земли ему достались, ведь его прапрадед чуть ли не герцогу Флорианов жопу подтирал и поэтому по справедливости и чести… в общем, все пытались подлизываться, выдумывали истории и всячески старались лживыми речами заполучить побольше богатств.

— Вот и всё, твоя последняя атака, — произнёс я, смотря прямо в глаза запыхавшегося оленя с порезанным ментальным телом.

Олень атаковал меня в последний раз, взяв разгон и опустив рога. Я даже уворачиваться не стал, просто встал полубоком и точно вонзил кинжал прямо в череп. Рога меня не задели, а олень быстро умер из-за разрыва магического ядра. Я же принялся разделывать тушку, делясь некоторыми частями с Цезарем.

— Ешь-ешь, магическое мясо ещё никому не вредило, — повторял я, смотря как при этом шерстка моего волка меняется. — Глядишь и сам магическим зверем станешь. Буду на тебе ездить.

Цезарь на секунду задумался, оторвался от поедания мяска, поднял морду и затем фыркнул. Кажется ездовым животным гордый волк становиться не хотел. Ну и ладно, не больно то уж и хотелось.

Внезапно от поедания спинного мозга меня оторвал чужой крик.

— Алексиар! Что ты… ах, впрочем, неважно…

— Торвальд? — удивлённо спросил я, поворачиваясь к старому знакомому. — Что ты тут делаешь?

— Приехал просить у тебя помощи. В лагере… вернее рядом с его руинами, я встретил и Рину, она сказала что ты где-то здесь и…

— Ближе к делу, что случилось?

— А то ты не знаешь! В королевстве Лорафорнов хаос! Первый наследник отравлен! Любимейшая дочь короля изменница! Верный слуга величайшего рода устроил экономический коллапс, так ещё и соседи готовятся напасть на Лору!

— Печально, что ещё сказать… — протянул я, после чего принялся вскрывать уже черепушку оленя.

— Тебе плевать?

— Не то чтобы прямо плевать, хотя… да, мне плевать. Я собираюсь убить Эрзенхара, он задрал посылать на меня своих убийц. Да и вообще он мудак каких поискать ещё надо. Стольких сгноил, ублюдок. Если удастся взять его живым…

— Кролир на грани мятежа. Духовенство, дворяне и простолюдины — все разделились. Будет бунт, кровавый и беспощадный, многие умрут.

— Жалко вас.

— Алексиар… — Торвальд кажется не верил в то, что столкнётся с таким непробиваемым безразличием с моей стороны. — Когда начнётся хаос, то вся гниль выберется наружу. Школы будут гореть, на улицах будут насиловать женщин, а слабым перережут глотки, чтобы забрать пару сапог. Это нужно остановить.

— Ты предлагаешь мне сказать моим союзникам, что мы идём обратно помогать городу, который отвернулся от их проблем ещё давным-давно. То есть, они должны будут отказаться от захвата новых земель, от уничтожения пограничных врагов и от разорения земель Флорианов ради… хорошего поступка? Ты понимаешь, что меня после этого сразу же сместят с должности главнокомандующего?

— Я так и думал… просто Харольд настоял, — поджав губы ответил Торвальд, уже начав разворачивать лошадь. — Извини за беспокойство. Просто думал, что ты не настолько эгоистичен. Впрочем, твоё право. Прощай.

— Ладно-ладно, не бузи. Сейчас что-нибудь придумаем… Думаю бунт можно подавить из без целого войска. Хватит… меня одного? Да, вполне.

— Тебя одного? — Торвальд истерично усмехнулся. — Не пойми неправильно, но там чуть ли не половина дворян хочет продать город Флорианам, а вторая королю-колдуну с запада. А ты собираешься их всех в одиночку положить?

— Если я остановлю мятеж, ты будешь сражаться за меня в войне с Флорианами?

— Что?

— Да или нет?

— Если ты сохранишь мир в Кролире и не дашь мятежникам превратить его в руины, то я буду сражаться за тебя до тех пор пока мы не победим или не погибнем. И думаю те немногие, кто ещё помнит о чести, тоже скажут также.

— Отлично, просто превосходно. А я всё думал где бы мне достать пару дюжин опытных магов, пусть и не прошедших боевое крещение, — вытирая руки от крови, произнёс я и поднялся на ноги. — Ну что, рассказывай пока кто на чьей стороне там среди дворян, какая в целом обстановка. В лагерь заскочим, я своим доверенным людям передам план действий, а затем туда-обратно, за две-три недели, максимум месяц управимся.

— У тебя есть план? Я всё ещё не понимаю, как ты собрался быстро всё решить без армии.

— Торвальд, друг мой… скоро сам всё увидишь. Я на самом деле мастер подавлять мятежи. А ещё у меня есть несколько козырей.

— Комендантский час! Расходитесь по домам! Указ губернатора! — кричал стражник, пока все на улице разбегались и захлопывали ставни.

Над Кролиром нависла мгла. Слишком много влиятельных смертных желали воспользоваться народом, а народ в свою очередь разрывался о постоянных потоков информации. Все хотели обмануть всех, что стало ростом недоверия и мнительности. В результате ни одна из сторон не могла добиться быстро успеха, однако накал страстей рост и любая искра могла стать причиной безжалостного народного бунта, чей гнев будет обращён на всё и сразу.

Однако общество Кролира оставалось сословным, что делало и сам народ весьма разобщенным. Чего хотели аристократы-маги? Простой народ? Профессиональные ремесленники? Просто маргиналы? Все чего-то хотели и тот кто даст им желаемое, получит возможность ими управлять. Однако не обязательно давать что-то настоящее, можно дать им лживые надежды.

Так в одной из таверн, при тусклом свете свечей собрались заговорщики из числа учеников магической школы.

— Мы должны сплотиться вокруг короля, другого выхода нет, — настаивал Тебальд Шафрон, сын барона.

— Король предал нас, Тебальд, — отрицательно кивая головой говорил Хемон Фаукон, пятый сын известнейшего графа. — Клятвы уже ничего не значат.

— Так значит ты хочешь, чтобы мы все пошли за тобой и твоей семьёй против королевского рода? Твой отец хоть и влиятелен, но… это безумие. Когда хоть раз бунты заканчивались успехом?

— Явно реже, чем подобные переговоры. Действовать нужно, а не говорить, — хмуро замети Ронман Пауван, талантливый ученик прибывший для учёбы аж из Лилиана, королевства которое тоже собрало войска на границе с Лорафорном.

Нависла пауза, ведь несмотря на присутствие здесь Ронмана, все думали только об одном: а что если он предаст всех? Он же не родился в Лорафорне! Он вполне мог быть засланным предателем, который лишь спал и видел, как бы дестабилизировать ситуацию в соседнем королевстве. Некоторые и прямо называли его спящим агентом, желая устроить расправу.

Однако Ронман был таким же напуганным и запутавшимся учеником, как и все остальные. Никто не понимал, что нужно делать, однако все точно знали, что в считанные дни решится судьба всего Кролира. И если прямо сейчас не начать действовать, то всё решат за тебя. И это простой народ мог спрятать головы, но не сыновья и дочери дворян, чьему сословию самими богами было дано право решать за других.