— Время, — шепнул Амброз.

И добавил любимую присказку, за которую его и наградили кличкой:

— Держи дерево…

Один из корешков натянулся. Стол, в который уходил этот корень, еле заметно содрогнулся. Кружка с пивом, стоявшая близко к краю, подпрыгнула — и упала на колени сидящему за столом игроку в кости. Тот вскочил, отряхиваясь. Штаны его на ляжках промокли насквозь. Мех щегольского, с вышивкой, кафтана от пояса и ниже густо потемнел, слипся клоками. Стаканчик с костями свалился на пол — его тут же затоптали, превратив в хлам.

— Ты! — заорал игрок соседу. — Пень косорукий!

— Кто?

— Ты!

— Я?

— Ну не я же!

Прерывая бессмысленный диалог, лавка ударила игрока под коленки. И сразу же ребро столешницы угодило ему в живот, как если бы сосед в гневе толкнул стол. Потеряв равновесие, игрок улетел спиной вперед. Приземлился он у выхода на кухню, откуда несло жаром печи. На беду собравшимся из двери объявилась служанка с подносом, полным мисок. Поднос взмыл в воздух, миски запорхали тут и там, щедро одаривая посетителей ливнем горячей похлебки. Кто-то не сдержался, сгреб злополучного игрока за шкирку, сунул кулачищем по загривку — и отправил камнем, пущенным из катапульты, в противоположный угол харчевни. За игрока вступились, вступились и за его соседа; хозяин горой встал за служанку — наверное, любовницу — колотя Умницей правых и виноватых. Свалка мало-помалу захватывала всю территорию «Лысого осла». Сверкнуло оружие, пролилась первая кровь. Запрыгнув на лавку, урод с ожогом во всю щеку ловко вертел кистенем. Под ним, усевшись верхом на поверженного врага, плечистый коротыш рвал жертву за уши. Временами коротыш, наклоняясь, бил несчастного лбом в переносицу. Дальше схватились на ножах. Прямой клинок сталкивался с кривым, скрежеща от злости. Лезвия обоих то и дело дорывались до цели, оставляя разрезы на одежде и телах драчунов.

Злоба, с которой люди кинулись друг на друга, удивила бы случайного зрителя. Но здесь не было случайных. А Вазак чуял вибрации Амброзовых корешков, и сам с трудом гасил в себе неразумную, дурманящую злость, готовую кинуть толстяка в схватку. «Держи дерево… — бормотал Амброз. — Держи…» И «Лысый осел», готовый угомониться, вскипал по новой. Здесь рос сад Амброза, где королевский маг был главным из деревьев.

— Идемте со мной, господа. Я выведу вас наружу.

Перед столом магов стоял старик лет шестидесяти. Видавшая виды шубейка была туго подпоясана изношенным ремнем. Облезлую шапку из зайца старик держал в левой руке. В молодости этот человек, пожалуй, был хорош собой. Но годы превратили стройность в худобу, а опыт пригасил блеск глаз — от рождения синих, а сейчас выцветших, похожих на ледышки. Старик сошел бы за нищеброда, явившегося в харчевню за подаянием, но ремень его оттягивал меч, длинный и узкий, в потрепанных ножнах, а за поясом примостилась троица кинжалов. Оружие не мешало старику в толкотне, как если бы оно срослось с хозяином, сделавшись частью тела.

— Вам здесь не место, — словно в подтверждение своих слов, старик пригнулся. Кружка пролетела над ним и разбилась вдребезги, ударившись о стену. — Я же вижу, вы не ослята. Глупо будет попасть под дурной кулак. Еще глупее напороться на нож…

— Я не привык уходить, не расплатившись, — надменно заявил Амброз.

— Дай деньги мне, я передам хозяину.

— Тебе? Деньги?

— Разумно. Ты мне не доверяешь. Оставь деньги на столе.

— Глупый совет. Их украдут.

— У тебя есть золотой ферн?

Вместо ответа — язвительного, как ожидал Вазак — Амброз бросил старику масляно-желтую монету с чеканным профилем Фернандеса I. Не задержавшись ни на миг, старик перебросил золотой в гущу свалки, где его с ловкостью жонглера на лету подхватил хозяин — продолжая, кстати, орудовать Умницей с большим вдохновением.

— Лихо, — оценил Амброз. — Давай, выводи.

Оказавшись на дворе в целости и сохранности, Вазак подумал, что старику хорошо бы гулять в дождь, между каплями. И спутников за мзду водить. Сухими выйдут, сухими вернутся. Действий ушлого старика Вазак не запомнил. Но они с Амброзом шли, как по проспекту Всех Владык, а знакомая шубейка мелькала справа, слева, впереди. Казалось, косматый после линьки волк превратился в целую стаю, окружив магов. И путь делался свободен — волшебство, неизвестное ученику Талела Черного. Нутром толстяк чуял, как с каждым шагом корни втягиваются в Амброза Держидерево, покидая временные пристанища. Захлопнув за собой дверь, Амброз расхохотался и одарил вертлявого проводника еще одной монетой.

— Держи, хитрец! Заслужил.

— Это слишком, — заметил старик. — Я бы вывел вас даром.

— Даром — это сколько?

— Скажем, за два серебряных нума. По монете с человека.

— Бери золотой. Сдача — в счет будущих услуг.

— Каких? — льдистые глазки старика сверкнули.

Борясь с приступом медвежьей болезни и высматривая нужник, Вазак подумал, что Амброз безошибочно выбрал соглядатая. Вернее, заставил соглядатая выбрать Амброза. И все-таки крылось во взгляде старика нечто трудноуловимое, что заставляло толстяка радоваться: пожалуй, и Амброз Держидерево способен совершать ошибки.

— Как тебя зовут, пройдоха?

— Я — не пройдоха. Я — Вульм из Сегентарры.

— Волк? — оценил Амброз. — Достойное имя.

— Королевский маг знает сеген? Редкое качество для жителя Тер-Тесета…

— Ты знаешь, кто я?

— Я видел тебя рядом с его величеством.

— Во дворце? Ты допущен во дворец?!

— Бывал я и во дворцах. Но тебя я видел на площади, когда казнили мятежников Седого Принца. Ты стоял бок о бок с королем. И что-то шептал ему на ухо.

— Я просил его казнить мятежников быстро. Без лишних мучений. За день до этого я предлагал королю удавить Седого в темнице. Чтоб не показывать народу.

— Если так, его величество не согласился с тобой. Мятежники умирали долго. Особенно Седой Принц. Палачи ждали, когда он закричит, а он молчал. Это поддерживало слабых.

— Среди них были твои приятели?

Старик пожал плечами:

— У меня есть приятели в самых неожиданных местах.

— Например?

— Например, в подземельях Шаннурана.

Вазак вздрогнул. Брюхо подвело, он едва сдержался, чтоб не нагадить прямо в штаны. Проклиная болтливый язык старика, толстяк опрометью кинулся к дощатой будке нужника — и едва успел, расстегнув одежку, присесть над выгребной ямой. Стал серьезен и Амброз. Склонив голову к плечу, похожий на хищную птицу, маг внимательно изучал собеседника. Словно прикидывал — что тому делать в подземельях Шаннурана, созданных демонами для ужасных легенд и снов-кошмаров.

— Значит, Вульм, — внезапно рассмеялся Амброз. Лицо мага залоснилось от удовольствия. Впору было поверить, что Амброз вспомнил что-то, над чем крепко успел поломать голову. — Ну конечно же! Рассказать тебе забавную историю, Вульм из Сегентарры?

— Здесь? — удивился старик.

— А почему нет? Пока мой спутник облегчается, я займу тебя рассказом. В нем есть тайна и кровь, а значит, он годен и для королевских ушей. Итак, это случилось в графстве Деларен, когда граф решил нанять нового лесника…

Говорят, новый лесник графа в молодости много странствовал. Говорят, ходил в крови по колено. Спускался в бездны, откуда нет выхода, и возвращался живым. Предавал и был предателем; убивал и был убитым. «Враки! — спорили дураки. — Чтоб убитый, да вернулся домой?» Умные не встревали в спор с дураками. Умные шепнули графу Деларену: лучшего лесника не сыскать. Битый, тертый, ко всему привычный. Среди браконьеров у него ни родни, ни друзей. Поймает над оленьей тушей — вздернет без лишних слов.

Сладилось дело.

Новый графский лесник поселился в глуши-чащобе, в бревенчатом домике прежнего лесника, умершего бобылем. Жалованье ему граф положил славное, да и сам лесник был при деньгах. Судя по всему, скитания оказались прибыльными. Жил скромно, лес соблюдал, как положено. Никого не вздернул на суку, зато двоих прирезал без затей — застал над ланью-маткой, обождал, пока за ножи возьмутся, и кончил придурков. Граф был премного доволен. Одарил не золотом, не меховой рухлядью — женой-красавицей, дочерью замковой прачки. Гордись, лесник: целую отдаю, нетронутую сиятельным хреном!