— Надо избавиться от тел, — хмуро бросил Осмунд.

— Я сделаю, — кивнул Талел.

— Погоди! Еще одна осталась.

— Кто? — удивился жрец Сета.

— Девка! — у Газаль-руза задергалась щека. — Этот привел…

Он с ненавистью ткнул пальцем в Амброза. С бесполезного перстня издевательски подмигнул хризолит-метаморф. Амброз, которого привели под руки, даже не обернулся. Стоял, качаясь с пятки на носок, устремив взгляд в одному ему ведомую даль. Из левого глаза Держидерева медленно вытекла слеза. Сползла по щеке к уголку рта, оставляя за собой мокрую дорожку.

— Мы своих прикончили. А он?!

— От брата Амброза сейчас толку мало, — сухо отрезал Талел. — Но от девки надо избавиться. Тут ты прав.

— Небось, в шатре прячется…

Ругаясь вполголоса, Газаль-руз кинулся к сине-багровому шатру. Рванул полог, сунулся внутрь:

— Ее здесь нет! Спрятал, сучий выкормыш!

Вихрем Злой Газаль налетел на Амброза. Схватил за грудки, встряхнул так, что у Держидерева лязгнули зубы.

— Где она?! Говори!

Губы Амброза шевельнулись. Должно быть, королевский маг хотел что-то сказать, но передумал.

— Лучше признайся, — надвинулся сбоку Осмунд.

Черная голова Н’Ганги, угрожающе гудя, зависла в паре локтей от Амброзова лица.

— Я из тебя душу вытрясу! — орал Газаль-руз.

— Стыдитесь, братья. Видите, он не в себе.

Маги в изумлении воззрились на некроманта. Талел Черный в роли миротворца — подобного зрелища им еще видеть не доводилось.

— Кругом — чистое поле. Куда ей деваться?

— И то верно…

— Посмотрите в шатрах. В башне…

Доводы подействовали. Газаль в сердцах плюнул Амброзу под ноги, и маги разбрелись осматривать шатры. Не обнаружив пропажи, обошли вокруг башни, заглянули во внутренний дворик. Войти в башню долго не решались, но в конце концов собрались с духом. На поиски ушли трое: Талел, Газаль-руз и Осмунд. Они осмотрели башню снизу доверху; и еще раз — сверху донизу.

Башня была пуста.

— Ушли, — подвел итог Талел, выбираясь наружу.

— Кто?!

— В башне прятались слуги. Двое: старик и молодой здоровяк. Думаю, они сбежали вместе с девкой.

— Когда они успели?!

— Пока мы валялись в беспамятстве.

Некромант благоразумно умолчал о том, что сам он отнюдь не валялся в беспамятстве. Состояние, в котором Талел пребывал, лишь на волосок отличалось от смерти. Но Циклоп и Око Митры были тут ни при чем. Талел хорошо запомнил утренний разговор с Амброзом: про мор, посланный на чародеев. Едва кожаная повязка на лбу Циклопа сгорела, явив взорам Короля Камней — жрец Сета не колебался ни мгновения.

Талел был хорошим учеником. Давным-давно — мастер, он до сих пор время от времени спускался на шестой ярус подземелья своей башни, где царил вечный холод, и долго стоял над телом учителя, вмороженным в глыбу синеватого льда, благодаря за науку. «Смерть — союзник, — часто говорил учитель. — Лучший друг. Надежда и опора. На тебя направлен меч смерти? Укройся от него за щитом смерти…» Смерть спасла Талела и сейчас. Он лежал, холоден и безучастен, подобен трупу, а над ним кричало двуполое существо, превращая камень в камень; осыпалось крыльцо башни, чары выворачивались наизнанку, падали лишенные сил маги, проваливались в тяжкое, болезненное забытье — а Талел Черный прятался в смертной тени, спасая жизнь тем, чего плотские существа боялись превыше мучений…

Связь жреца Сета с миром живых держалась на тончайшей паутинке. Без нее Талел вряд ли сумел бы вернуться. Но эта паутинка его и подвела. Толика хаоса, вырвавшегося на свободу из Ока Митры, все же проникла в плоть и кровь Талела. Да, он пострадал меньше остальных. Но отравленное семя упало в некроманта, и Талел не знал, когда оно даст всходы, перекраивая и изменяя его тело, уродуя и лишая человеческого облика. Какой срок отпущен ему? Месяц? Год? Десять лет? Красотка болела долго, и умерла не сразу. Возможно, Талел продержится дольше. И уж в любом случае переживет магов, явившихся за наследством Инес ди Сальваре — они-то получили полной мерой.

Слабое утешение: умереть последним.

— Вернемся в шатер, — устало сказал Талел. — Боюсь, у нас мало времени. А дел — много. Сбежавшая девка — наименьшая из наших забот.

Самым трудным оказалось не дать собратьям по Высокому Искусству разорвать Амброза на части. Голыми руками. Без всякого волшебства.

Мор, поражающий магов? Корёжащий тела? Превращающий в чудовищ? Эманации Ока Митры и ему подобных артефактов? Красотка — лишь первая жертва? Амброз уверен, что тоже болен? А мы? Мы все?! Так он знал?!

…знал?!!

Девятый вал ярости вскипел в шатре. Казалось, напор гнева и злобы сейчас разнесет полотняные стены в клочья. Амброза надо было спасать любой ценой. Нет, не жалость или милосердие двигали Талелом. Амброз знал больше, чем успел поведать жрецу Сета: и через Вазака, и лично. Жизнь Держидерева дорого стоила для Черного. Некромант был уверен: рано или поздно Амброз придет в себя, и его сведенья окажутся бесценными для всех.

— Сдохни, падаль! Сдохни!

— Из-за тебя! Всё — из-за тебя…

— Н-на!

— Получи, мразь!

Чародеи словно с цепи сорвались. В считанные мгновения конклав растерял и мажеский, и человеческий облик. Никто не прибегал к чарам. Словно злой шутник очертил вокруг шатра Круг Запрета, внутри которого магия исключалась. Талел, жирный и медлительный, не справился бы со всеми, но, к счастью, в толчее кто-то опрокинул жаровню. Угли высыпались на пушистый равийский ковер, ворс начал тлеть. Местами пробились язычки огня; вспыхнула пола кафтана у Тобиаса Иноходца, шатер заволокло дымом… Пришлось магам вспомнить, кто они, и прибегнуть к Высокому Искусству, дабы унять пожар в зародыше. Когда же огонь угас, а дым вытянуло наружу через откинутый полог — выяснилось, что страсти, бушевавшие в шатре, тоже поутихли. Бранились и орали господа маги по-прежнему, но, по крайней мере, не спешили пускать в ход кулаки.

— Пёс! Он все скрыл!

— Хотел Око Митры к рукам прибрать!

— Симона обвинил!

— А где он, кстати?

— Кто?

— Симон!

— Небось, еще ночью ушел. По-тихому. Что ему здесь делать?

— Почуял, чем дело пахнет…

— Симон, может, и почуял. А этот — знал!

— Знал про мор!

— И не предупредил, сучий потрох!

— А вы бы поверили? Пока всех не приложило? — голос некроманта перекрыл галдеж. Не давая чародеям опомниться, Талел продолжил, закрепляя успех: — Вы и сейчас не хотите верить! Вам проще спрятать голову в песок, чем признать невозможное! Даже если от этого зависит будущее… Да что там! — само существование Высокого Искусства!

— Все равно! Он должен был…

— Амброз боялся стать посмешищем. Потому и молчал. Думаю, он рассчитывал справиться с Циклопом, но недооценил врага. Любой на его месте недооценил бы…

Амброз, успевший получить несколько пинков и зуботычин, но, в целом, легко отделавшийся, неожиданно встал с обгорелого ковра — и в пояс поклонился Талелу. «Что он творит, идиот?! — разозлился некромант. — Я тут из кожи вон лезу, его выгораживаю, а он шута ломает…» Амброз тем временем смотрел на магов с таким неподдельным сочувствием, что даже у Талела зачесались руки дать ему по шее.

Вместо этого он снова возвысил голос:

— Мы считаем себя выше черни? Выше королей?! Посмотрите на себя, братья! Видите толпу у эшафота на площади? Нет, мы — не зеваки. Мы — приговоренные. Ждем на помосте, и палач уже поднимается по ступеням. Вы торопитесь исполнить его работу? Своими руками убить одного из нас? Думаете, вам полегчает? Убивайте! Но я, Талел Черный, ближе всех вас знакомый со смертью, отказываюсь в этом участвовать!

Отодвинув плечом Амброза, жрец Сета в молчании проследовал к выходу. Когда обескураженные маги, опомнившись, высыпали следом, первый из трупов — бритоголовый раб Газаль-руза — уже начал погружаться в землю. Чары трудно давались Талелу. На лбу вздулись синие жилы, сплетясь в подобие руны «Шак». Лицо некроманта перекосило: левый глаз наполовину закрылся, правая щека обвисла, из уголка рта на подбородок стекала пузырящаяся слюна. Все ждали, что Черного вот-вот хватит удар, но пальцы его упорно терзали струны арфы-невидимки, а с губ, вместе с брызгами слюны, слетали каркающие заклятья.