«Златокудрая Гвинет – знойная красавица», - пронеслись в голове первые строчки похабной песенки. - «Всех накормит напоит – каждому достанется».

Пальцы сами того не желая принялись отбивать ритм, а в голове зашумел хор из голосов:

- Стоит мужу за порог – двери открываются. Всех утешит приютит – добрая красавица.

И мнилось мне, что десятки ног притоптывают в такт. Требуют продолжения веселья, и я продолжал, надрывая глотку:

- И под осень и весной, и лютой-лютой зимушкой. Любит весь честной народ – ласковую кумушку.

Где-то в глубине дома раздался грохот, словно незрячий человек налетел на стойку с посудой, и многочисленная утварь посыпалась на пол. Сверху послышались шаги - промелькнула тень, дернулась, да так и застыла у перил.

Мне не было нужды поворачивать голову. Зачем, когда и так хорошо… Только надо не забывать прикладываться к горлышку графина.

- Златокудрую Гвинет – знает каждый в городе…

Яркий свет под потолком вспыхнул, и я зажмурил глаза, а когда открыл, то увидел стоящего напротив мужчину.

- О-о-о, етить твою мать, Гаскинс! Иди сюда, выпей заздравную за её светлость.

Гаскинс моего весёлого настроения не разделял, а потому поднял пистоль. Черное дуло уставилось прямиком в грудь.

- Кто тебя выпустил?

- Гаскинс, что ты, ей богу… перестань размахивать игрушкой. И не стой в проходе, присаживайся, потолкуем о том о сем, обсудим сложившуюся ситуацию. И баронессу заодно позови, а то бедняжка замерзнет наверху торчать.

- Повторяю вопрос, кто тебя выпустил?

Я был вынужден отставить полупустой графин в сторону и вздохнуть.

- Гаскинс, ты непроходимый болван. Ну кому это могло понадобиться? Баронессе, испытавшей внезапный прилив жалости? А может быть слугам, с которыми не перекинулся и словом, не говоря уже о том, чтобы деньги всучить. Я сам… я сам себя освободил. В вашем подвале на редкость паршивый замок: два прямых штифта и скважина размером с большой палец. С такой преградой не то, что профессиональный вор, дитё малое управится. Не веришь? Так сходи, убедись - проволочка у порога валяется.

Гаскинс бросил быстрый взгляд в сторону замершей наверху девушки.

- Не переживай, с милой баронессой ничего не случится.

- Я не милая, - раздался сверху строгий женский голос.

- Как скажете, дорогая сестрица.

- И я вам не сестрица.

Баронесса Дудикова принялась спускаться по ступенькам. Наверное, я был слишком пьян, поэтому девушка предстала передо мною в образе лесной нимфы: закутанная в халат, со всклокоченными волосами и темными кругами под глазами. А еще у нее не было груди. Точнее, кое-какая была, но уж совсем маленькая, с кулачок. Я это еще в прошлый раз отметил, когда баронесса в платье была. Тишка обыкновенно таких плоскодонками дразнил. То ли дело пышногрудая Влашка, к которой прижмешься и от сладости помереть охота.

- Ноги убрал! – грозный окрик нимфы вернул к реальности.

Я нехотя стащил сапоги со стола, по пути зацепив вазу. Фрукты с глухим стуком покатились по полу, а одно из яблок оказалось возле ножки кресла: на вид сочное и вкусное. Не удержавшись, я перегнулся через подлокотник и подобрал. Обтер об обшлаг рукава, но надкусить не успел.

- Что ты себе позволяешь!

- Прости, сестрица… вечно забываю о манерах. Поверь, виной всему долгий переход на Олифф… на Олив…, кругом грубая матросня, и поговорить толком не с кем… Не желаете отведать? - я протянул яблоко девушке, но та лишь грозно сверкнула очами.

- Паяц!

- Зачем же так грубо, сестренка.

- Какая я тебе сестренка!

Рядом с фигурой всклокоченной нимфы возник Гаскинс.

- Энрика, позвольте решить эту проблему.

- Нет, Гаскинс, достаточно, вы уже нарешали… Теперь я займусь нашим «гостем».

- Но…

- Я сказала, достаточно.

- Да, Гаскинс, пшёл прочь! – я не смог отказать себе в удовольствии указать пальцем на дверь. - У нас намечается серьезный семейный разговор, не для посторонних ушей. Что нынче за слуги пошли.

Баронесса, закутавшись в пушистый халат, уселась в кресло. Гаскинс против ожидания не ушел, а разместился за спиной девушки. Пистоль свой опустил и то ладно.

- Эфрика? Серьезно?! Дорогая сестрица, почему слуга называет тебя по имени или между вами…, - я закрутил пальцем в воздухе, изображая расплывчатую фигуру. – Прости, сестренка, не хочу лезть в личную жизнь, но папа с мама хватит удар, если узнают… Да и я, признаться, буду против неравного брака. Посмотри на него: мало того, что простолюдин, так и еще и стар в добавок.

- Ты закончил?

Я с сожалением посмотрел на полупустой графин, отставленный слишком далеко. И вынужден был признать: что таки да, закончил.

- Прекрасно. А теперь говори.

- Я?

- Ну не я же устроила весь этот балаган. Ты мог сто раз сбежать, но почему-то решил остаться. Есть что предложить? Так предлагай, я тебя внимательно выслушаю.

Не мы, а я… Первоначальное предположение оказалось верным: дуболомный Гаскинс выступал в качестве помощника или верного слуги, а рулила процессом её светлость. Что ж, так даже проще.

- Первое, - поднял я указательный палец, – мне требуется постой. Согласен на любую комнатку, даже самую простую во флигеле. Сразу предупреждаю, подвал исключается. Терпеть не могу замкнутые пространства, а судя по шорохам у вас еще и крыса завелась.

Баронесса соизволила промолчать.

- Второе, - отогнул я следующий палец. – Мои услуги стоят две тысячи кредитов в неделю… авансом. Желательно мелкими бумажками, а то с разменом проблемы возникают.

Баронесса продолжила молчать, тогда я набрался наглости и озвучил:

- И наконец третье… её светлость Эфрика Дудикова, урожденная баронесса Астрийская, признаете во мне родственника, то бишь брата. Согласен и на сводного.

- Каков наглец! – с трудом сдерживая гнев, процедил Гаскинс.

Против ожидания девушка не возмутилась. Она смотрела на меня, не отводя глаз. И до того мне пьяному стало неловко, что не придумал ничего лучшего, чем грызть яблоко. Плод оказался на редкость безвкусным. Такой лошадям на конюшне подавать, но уж точно не гостям в уважаемом доме.

- Анриетта.

- Чё?

- Мое полное имя Анриетта, сокращенно – Энрика. Будь добр запомнить.

- Как скажешь, - пожал я плечами и снова захрустел яблоком, чтобы хоть чем-то себя занять. А ещё этот внимательный изучающий взгляд…

- Прежде чем принять решение, я должна понять, какую пользу ты сможешь принести.

- Вам нужен артефакт?

- Допустим.

- Я помогу его найти.

Впервые за время беседы в глазах девушки промелькнуло нечто похожее на интерес.

- Ты знаешь, где он находится?

- Без понятия.

- Тогда как ты сможешь помочь?

- Информация.

Гаскинс не выдержал:

- Ваше светлость, позвольте, я вышвырну наглеца на улицу.

- Ты уж определись, чего хочешь: то ли в подвале запереть, то ли наружу выкинуть. Не хватает тебе цельности, Гаскинс… Нервный ты какой-то и суетливый. Может на минеральные воды съездить, подлечиться?

- Щенок, да я тебя…

Повелительный жест баронессы остановил готового броситься в атаку мужчину. Ну точно цепной пес. Везет мне на собак в последнее время.

- Ты находишься в моем доме, поэтому будь добр, относись с уважением к моим людям.

- А много ли у вас людей? Неужели кроме Гаскинса и пары слуг в доме никого нет.

- Это проблема?

- Разумеется, дорогая сестрица, именно в этом и кроется причина ваших неудач. Вы столкнулись с серьезной проблемой и теперь не знаете как её решить. Действуете с прямолинейностью вышибалы в придорожном трактире. Оно и не удивительно, учитывая советчика. Ну схватили вы меня, а дальше что? Стали бы держать сутками напролет в подвале, надеясь на чудо?

- Ты бы поступил иначе.

Я важно кивнул и захрустел безвкусным яблоком. Давно бы выкинул, но сработала привычка забивать живот всякой ерундой.

- Объясните на милость, зачем заявились в «Матушку Гусыню»? Чья это была идея, Гаскинса? Очень умно, поздравляю… А вам не пришло в голову, что лжебарон - это наживка для лохов? И вы её не просто заглотили, а умудрились притащить в дом. Выгляните в окно, может увидите чернецов или людей Моретти. Да-да, не ослышались - Матео Моретти или думаете, вы единственные, кто заинтересовался фигурой барона? Просто остальным хватило ума не высовываться.