Двое прислужников лежали на каменном полу, разорванные ножом Асиона. Чистый свет превратил их тела в клубки серых тряпок, и он загнал остальных существ в глубину пещеры. Асиону не нужно было бы бить никого из них, но Илна хорошо понимала, почему он решил это сделать.

Она заставила себя посмотреть на Посланников. Все, что она могла видеть, — это мерцание в ярком воздухе.

Они прокляли ее на вечность мерзкого забвения, но куда теперь делась их сила? Илна обернулась. — Спасибо, что спасли меня, Темпл, — сказала она. — Я должна была сказать это раньше. Спасибо вам всем.

— Это было приятно, — ответил Темпл. Он улыбнулся. — Это было то, что следовало сделать давным-давно. Но теперь...?

— Да, — сказала Илна, направляясь к проходу.

— Я пойду первым, — сказал Асион, разматывая ремень своей перевязи.

— Я бы хотела, чтобы вы оба пошли вперед, если не возражаете, — сказала Илна. — Мне нужно обсудить кое-какие дела с Мастером Темплом.

— Да, госпожа, — кротко ответил Карпос. Он присоединился к своему напарнику, и они вместе вошли в коридор. Несмотря на тени, щит на плече Темпла освещал путь так же ярко, как и тогда, когда Илна спускалась этим путем.

— Я никогда не думала, что выберусь отсюда, — прошептала она. — Я думала, что я в Аду. Навсегда. Котенок мяукнул и потерся о руку Илны.

— Мы бы не оставили тебя здесь, Илна, —  сказал Темпл. Он шел рядом с ней, прижавшись правым плечом к ее левому. Она повернулась и тихо спросила: — Как вы смогли пройти? Я же заблокировала вход в пещеру. Когда Илна выпалила подобные слова, впервые увидев своих спасителей, они были скорее обвинением, чем настоящим вопросом. — Как вы сюда прошли, когда я запретила? Ей было неловко вспоминать это, но память у нее была очень хорошая. Ей было о чем с болью вспоминать в темные предрассветные часы, так что еще одно воспоминание не было большой обузой.

Темпл сунул руку за пояс и достал моток шнурков. Илна знала, что если она расправит его вместо того, чтобы просто распутывать узелки, то найдет узор, который она оставила, чтобы закрыть проход. — Он бы тебя остановил? — спросил Темпл.

Она нахмурилась. — Нет, конечно, нет, — ответила она.

— И меня не остановил, — сказал Темпл тем же мягким тоном, что и раньше. Он протянул моток, скрученный и безвредный, Илне. Их глаза встретились, когда она забирала его.

Темпл отвернулся, посмотрел вверх по проходу на охотников, которые были в нескольких шагах впереди них. Он тихо сказал: — В очень далеком... мире, скажем так, были люди и Коэрли, как и на Земле. Они сражались и убивали друг друга на протяжении поколений. Он слегка повернулся и встретился взглядом с Илной.

— Продолжай, — сказала она. Котенок откинул рукав, который прикрывал его. Она коснулась его правой рукой, чтобы успокоить, и подумала — отняли ли его от груди. Вероятно, нет.

— И вот, родился человек, — сказал Темпл, обращаясь к проходу впереди. — Величайший воин своего времени, возможно, всех времен. Этот человек решил, что боевые действия должны прекратиться, что люди и Коэрли должны жить вместе в мире.

— Кто-нибудь послушался его? — спросила Илна. Она тоже смотрела прямо перед собой. — Я не думаю, что они послушались.

— Поначалу это делали лишь немногие, — ответил Темпл. — Но он был великим воином. Он сражался с теми, кто противостоял ему, и сокрушал их, убивал их достаточно часто. И людей, и Коэрли. В конце концов, он обрел покой, и в его мире воцарился мир. Темпл посмотрел на нее. — Он не был святым, Илна, — продолжил он, и его слова прозвучали резко. — Он был совсем не похож на святого. Но он принес мир в свой мир.

Илна облизнула губы. Они и ее рот стали сухими, как пух.

— Я знаю такого человека, — сказала она.

— Я так и думал, что ты сможешь, — отозвался Темпл с улыбкой. — И, возможно, с ним случится то же самое, что случилось с воином, о котором я говорю. После его смерти люди — как люди, так и Коэрли; теперь они думали друг о друге, как о людях — поставили ему статуи в своих храмах. Они забыли, что он был человеком, очень ужасным человеком, когда ему это было нужно. Он стал богом солнца. И духовенство в последующие века будет рассказывать о том, как он принес свет мира на землю.

Илна могла видеть вход в пещеру прямо перед ними, за плечами двух охотников. —  А потом? — спросила она.

— Много раз происходили Изменения, которые переделывали мир в разных местах, как лоскутное одеяло, — продолжил Темпл, все еще улыбаясь. — Среди них был священный бассейн мира воинов. Когда туда пришли Последние, с ними сражались жрецы. Они предотвратили прибытие большего количества существ. Темпл поморщился. — Они были священниками, а не воинами, — резко сказал он. — У них не было оружия или умения им пользоваться, но у них было мужество, которого, в конце концов, оказалось достаточно. Он, снова, посмотрел на нее. — Они молились своему Богу, Илна. Не за себя, а за эту Землю, за которую они были готовы умирать.

— Позвольте мне сообщить вам! — весело воскликнул Асион. — Я рад снова увидеть открытое небо. Я уверен!

— Мы все рады, друг мой, — отозвался Темпл. Он жестом пригласил Илну идти впереди него, а сам шагнул в узкий проход, повернулся и махнул рукой. Гребень треснул и содрогнулся. Из трещины в скале вылетела пыль; затем косяки входа ударились друг о друга. Все снова задрожало, когда воцарилась тишина.

— А что с Посланниками? — спросила Илна.

Темпл пожал плечами. — Они остались, — ответил он. — Они останутся навечно. Но, хотя я уверен, что люди найдут способ снова добраться до этого хранилища, но я не думаю, что это произойдет скоро.

— Послушай, Темпл! — сказал Асион. — Что нам теперь делать?

— Я думаю, что на какое-то время вы, возможно, захотите остаться с Илной, — ответил Темпл с улыбкой. — А Илна? Я подумал, что ты, возможно, захочешь вернуться домой. Возвращайся к друзьям, которых ты оставила после Изменения.

Илна посмотрела на него без всякого выражения. Котенок мяукнул и попытался уткнуться носом в ее грудь. Это не принесло ему никакой пользы, но в Валлесе или где бы там ни был Гаррик, можно найти дойную козу или даже кормилицу. — Да, — сказала Илна. — Я бы этого хотела.

Улыбаясь, как статуя Бога, Темпл поднял свои руки к солнцу.

***

— Вот и хорошо, дошли, — сказал Кэшел, останавливаясь рядом с черной плитой. Он приподнял Теноктрис левой ладонью; его правая рука, сжатая на посохе, давала ей возможность опереться на его плечо. — Однако я не могу поставить вас на ноги. Эти слова напомнили ему о том, как он бросил ее на карниз. Он снова почувствовал смущение, хотя в тот момент, ну...… как она сама сказала, он не видел другого выбора.

— Я сама могу встать, спасибо, — ответила Теноктрис. Она гибко выпрямилась и направилась к центру блока, стуча деревянными подошвами.

Пробежавшись пальцами по Точке Опоры, Кэшел задумался, что же это такое, на самом деле. Он подумал, что это скала, когда увидел ее с берега, но на ощупь она была холодной, как металл. Она была гладкой, как лезвие топора, и даже цвет был неправильный. У него не было такого чутья, как у Илны, на подобные вещи, но он мог видеть, что черный цвет был слишком чистым, чтобы быть натуральным. Ну, над этим вопросом можно будет подумать как-нибудь в другой раз. Кэшел воткнул посох в море и покрутил им, убеждаясь, что он прочно уперся в дно. Опираясь на посох, он сам сделал высокий шаг на плиту. Хотя он и не собирался поскользнуться, но все равно предпочел бы снова оказаться в холодной соленой воде, чем идти по этой скользкой поверхности.

— Что бы вы хотели, чтобы я сделал, Теноктрис? — спросил он.

Она внимательно осматривала плиту, как Кэшел проверял бы текстуру дерева, прежде чем придать ему какую-либо форму. Из чего бы она ни была сделана, она была не только отполированной, но и идеально круглой.

— В конце концов, мне не нужно рисовать никакой фигуры, — сказала Теноктрис. — Хотя, я бы смогла, даже вот этим, — она помахала мечом, — в чем я скорее склонна сомневаться, теперь, когда я здесь.  И Теноктрис отвела руку и швырнула меч в море. — Вот, — сказала она. — Мне никогда не нравилось использовать мечи. В них скрыта угроза, хотя они по-своему эффективны. Ты понимаешь, что я имею в виду, Кэшел?