Пара  чаек с серыми головами наблюдала за происходящим с кромки моря. Сначала одна, потом другая взмыли в воздух и закружились, набирая высоту. Они кричали на Кэшела и Теноктрис, как всегда, раздраженно. Черная галька норовила разъехаться под босыми ногами Кэшела, но в остальном он предпочитал ее кирпичным или булыжным мостовым, по которым ходил в городах. Эти камни были шероховатыми, но у них не было шипов или острых краев.

Он взглянул на Теноктрис. На ней были сабо на деревянной подошве, хотя высокий верх был из кожи с модным рисунком. Она встретилась с ним взглядом, улыбнулась и сказала: — Да, я оделась так, как ожидала увидеть. Выражение ее лица посерьезнело. — Я должна была предупредить тебя, — сказала она. — Извини. Я привыкла к тому, что ты можешь справиться с чем угодно.

Кэшел просиял, глядя на нее. — Да, мэм, — сказал он. — Так и есть. Или, во всяком случае, я постараюсь. Он прочистил горло и добавил: — Не следовало говорить мне о том, что вы знали, где мы будем. Я знал, что вы знали об этом.

— Ты хотел бы, чтобы я продолжила наше дело, — сказала Теноктрис. На ее лице появилась слабая улыбка, но он не был уверен, что скрывается за ней. — Ты был прав, напомнив мне об этом. У нас обоих есть то, к чему мы хотим вернуться.

— Да, мэм, — сказал Кэшел, думая о Шарине и чувствуя тепло во всем теле. — Но я все равно не должен был этого говорить.

Краб длиннее ступни Кэшела вынырнул из прибоя впереди них. Его панцирь был грязно-желто-коричневого цвета, который приобретает сера при нагревании. — Этими клешнями он может оторвать палец, — сказал Кэшел, наклоняясь, чтобы поднять кусочек гальки. Он метнул его, сильно, но, не пытаясь попасть: его снаряд разбился о такие же камни на расстоянии ладони от краба. По своей воле Кэшел никогда не убивал существ, даже неприятных. Вместо того чтобы юркнуть обратно в воду, краб бросился на них сбоку.

Нахмурившись, Кэшел шагнул вперед, встав перед Теноктрис. В двух шагах от уродливого существа он взмахнул своим посохом, как копьем. Краб подпрыгнул в воздухе, но недостаточно быстро. Железный наконечник разбил край его панциря и ножки с той же стороны. Краб приземлился на спину, скребя оставшимися лапками, чтобы перевернуться. Кэшел подошел ближе, прикинул угол и своим посохом сбросил существо в воду. Он разбирался в крабах. Его собратья съедят его раньше, чем это успеют сделать другие хищники.

— Это было забавно, — сказал он Теноктрис. — Они уже много раз приходили за мной, но не так настойчиво. Как вы думаете, крабы болеют бешенством?

Из моря выплыло двойное количество крабов, все того же уродливого цвета и таких же больших, как первый. Их когтистые лапы цокали по камням, когда они бочком подбирались к Кэшелу и Теноктрис.

— Я думаю, нам бы лучше... — начал Кэшел. Появилось еще больше крабов. Море вскипело от них. Крабов было слишком много, чтобы их можно было сосчитать, они выплывали на берег, как пузыри грязной желтой пены.

***

Холод кусал руки и уши Гаррика. Он переплел пальцы и покрутил ими, чтобы разогнать кровь. Ему было интересно, думает ли Кора, что он нервничает, и усмехнулся. Шин оглянулся и приподнял бровь.

— Я нервничаю, — бросил Гаррик через плечо. — Но я ломаю руки не поэтому, Госпожа Кора.

Людоедка рассмеялась. Это был звук, который заставил Гаррика вспомнить о пузырях, поднимающихся на болоте. Ночью, когда они пересекали пролив на барже, стало прохладно, но с тех пор, как взошло солнце, беспокоила только жара. Вероятно, здесь, подо льдом, было не так уж холодно, но из-за контраста с сухой пустошью, которую они только что пересекли, все казалось намного хуже, чем было на самом деле.

Эгипан остановился у круглого отверстия в скале. Его края были такими же гладкими, как у сапожника, нарезающего кожу. В нем не было двери, и Гаррик не увидел никаких признаков того, что дверь когда-либо была установлена.

— Вы добрались до места упокоения Желтого Короля, — сообщил Шин. Портал был высотой около двенадцати футов, но из-за мгновенной игры света Гаррику показалось, что его заполняет стройная фигура эгипана.

— Тогда входи, Гаррик. — И я тоже пойду, — сказала Кора. — Я больше не твой конь, парень. Мы же договорились об этом?

Гаррик оглянулся на нее. Предупреждала ли Кора, что собирается напасть на него? Нет. И если бы она это сделала, что ж, он не смог бы жить как человек и по-прежнему не доверять всем и всякому, кого встретит. Если Пастырь решил, что людоед, которому доверял Гаррик, должен оторвать ему голову сзади, так тому и быть.

— Да, госпожа, — сказал Гаррик. — Ты была хорошим товарищем и отличным скакуном. Ты свободна от своей клятвы. Я освобождаю тебя от нее.

— Очень хорошо, — ответила Кора. Она поставила сетку с провизией на усыпанную щебнем дорожку. — Тогда я могу стать зрителем. Я думаю, Мастер Шин собирается показать нам чудеса.

Эгипан рассмеялся. — Воистину чудеса, — сказал он, входя в гору вместе с остальными. Гаррик прикоснулся к стене прохода: она была гладкой, как стекло. Вокруг него был свет, но он не мог определить источник. Он был голубым, но более чистым, яснее голубого, чем тот, что проникал сквозь лед снаружи, из долины. Это был волшебный свет. И не только освещение, но и сам проход, должно быть, был создан магией.

— Это не должно быть сюрпризом, не так ли, Гаррик? — спросил Шин, не поворачивая головы. — Ты знал, что Желтый Король был волшебником. Вот, почему ты пришел сюда, не так ли?

У Гаррика пересохло во рту. — Я знал, что Желтый Король — это миф, — сказал он. — Это то, во что я действительно верил, как ты, должно быть, знаешь. Я пришел, потому что Теноктрис так велела мне. Он невесело рассмеялся. — Я пришел, потому что Теноктрис дала мне повод уйти от обязанностей короля, которые я ненавижу, потому что боюсь, что поступлю неправильно и все испорчу. Вот, почему я здесь, Мастер Шин.

— Ну, я не думаю, что причины имеют значение, не так ли? — весело отозвался эгипан. — Важно то, что ты пришел. Он шагнул в камеру.

Ее потолок поднимался так высоко, что терялся в дымке волшебного света. Винтовая лестница огибала помещение, поднимаясь и исчезая из виду. Пол был каменный, отполированный, как и стены, и более ста футов в диаметре. В центре, лицом к входу, стоял огромный трон на трехступенчатом основании. Он был целиком вырезан из естественного камня. На его пустом сиденье лежала подушка из желтой ткани. Больше в большой комнате ничего не было.

Карус вытащил бы свой меч в инстинктивной реакции на ситуацию, которую он не понимал. Гаррик держал руки перед собой с растопыренными пальцами, но он, конечно, тоже не понимал, что происходит. — Эх, Шин? — обратился он. — Мы должны ждать здесь прибытия Желтого Короля? Или...?

— О, что касается этого... — отозвался эгипан. Он повернулся двойным кувырком к основанию трона, затем взобрался на него. С каждым шагом он, казалось, становился больше. Когда он поднял желтую ткань — это была сложенная мантия, а не подушка — он оказался одного роста с троном. Шин улыбнулся и поклонился Гаррику, затем уселся на каменное сиденье. — Я прибыл. Более того, и ты прибыл, чтобы встретиться со мной, Гаррик.

Карус прикидывал, как атаковать эгипана, но это был Карус. Все, что было достаточно большим, чтобы представлять опасность, было для него потенциальной угрозой. Это была полезная черта в подчиненном, но не очень хорошая для ответственного лица. Гаррик был лицом ответственным. Он прочистил горло.

— Ах, ваше высочество, — сказал он, глядя на величественную фигуру, восседавшую перед ним на троне. — Я пришел просить вашей помощи в борьбе с Последними, захватчиками, как вы знаете. Я...  Абсурдность ситуации поразила его. Он рассмеялся, понимая, что, должно быть, звучит немного истерично. — Вы поможете нам, ваше высочество? — просто сказал он. — Поможешь ли ты человечеству теперь, когда ты провел меня по всему этому пути, чтобы просить тебя?

— Я был Шином для тебя во время путешествия, — сказала величественная фигура. — Я останусь Шином для тебя и Госпожи Коры, если вы не возражаете. У Шина более интересная жизнь, чем жизнь Желтого Короля.