— Шин? — обратился Гаррик. — Ты знаешь, насколько широка эта земля? Я чувствую запах соленой воды.

— Здесь в ширину фарлонг, где Лорд Холм держит свое хозяйство, — ответил эгипан. — Она сужается вдвое к востоку и западу, где, наконец, соединяется с материком, огибая смоляное озеро.

— Она недостаточно широкая, — пробормотал Лил. — Если с юга налетает шторм, он заливает эту маленькую косу. Такое случалось трижды с тех пор, как я у Милорда, только это не имело значения, потому что мы были в миле от озера, так что море даже не намочило фундамент форта. Он прочистил горло и исправился: — Дворца, так мы должны его называть. Дворца.

С моря налетел легкий ветерок, рассеяв клочок тумана. Полная луна сияла в прозрачном воздухе, отбрасывая линию более черной тени по всей длине приподнятой дорожки, уходящей в озеро.

— Хорошо, — сказал Лил, указывая факелом. — Вот дамба. Она ведет прямо к дворцу. Просто следуйте по ней, и вы не ошибетесь. Кора остановилась у основания дамбы.

В Орнифале зимой мужчины рубили лед на реке Белтис. Уложенные в ямы с опилками между слоями, ледяные блоки оставались охлаждать напитки богачей в разгар лета. Эта дамба была построена из асфальта, вырезанного таким же образом с поверхности смоляного озера и уложенного в несколько слоев высотой, образуя дорогу. Верхний слой битума с годами смешивался с пылью и гравием, которые наносило ветром, так что он превратился в разновидность бетона, в котором связующим веществом была смола, а не известь.

Огр ступила на дамбу, осторожно опуская свой вес. Ее когтистая лапа не утонула. Она остановилась, скосив глаза на своего всадника, чтобы узнать направление.

— А утром Лорд Холм перевезет нас через соленую воду на своей барже? — спросил Гаррик. — Это так, Мастер Лил?

— Милорд сказал, что так и будет, — прорычал стражник. Он не поднял глаз, чтобы встретиться с Гарриком взглядом. — В любом случае, почему бы и нет? У нас нет никакого груза, так как грязнули  больше не отправляются на острова. С таким же успехом мы можем перевести вас и ваших животных.

— Хорошо, давайте отправимся в путь, — сказал Гаррик. Он почувствовал невольную симпатию к Лилу, который, очевидно, не доверял своему хозяину, но не желал лгать ради него. — Если туман снова закроет луну, нам придется пробираться ощупью.

Шин издал переливчатый золотистый смешок и сделал движение руками. Шар лазурного волшебного света раздулся до размеров дыни прямо перед ним. Он был достаточно ярким, чтобы были видны швы между блоками асфальта. Эгипан танцевальным шагом пошел  на дамбе, напевая: — Тот, кто хочет быть храбрым, побеждает все бедствия...

Кора размеренным шагом последовала за ним. Ее когти и копыта эгипана цокали по гальке на поверхности дамбы. Гаррик оглянулся через плечо. Какое-то короткое время он мог видеть факел Лила, как тусклую красную искру, движущуюся на запад через перешеек, но затем туман сгустился во всю толщу и поглотил все, что находилось за пределами сияния светового шара Шина. — … И следует за Хозяином, — продолжил пение эгипан, а затем разразился новым смехом.

Ночь была густой, но не безмолвной. Асфальтовое покрытие стонало, и время от времени с глухим шлепком лопался пузырь. Такая влажная жара заставила Гаррика ожидать появления лягушек и насекомых, но ничто живое не издавало ни звука. Кора легко шагала вперед. Некоторое время они молчали.

— Кто-нибудь из вас видит дворец? — наконец, спросил Гаррик. — Насколько я могу судить, мы должны приближаться...

Воздух стал заметно прохладнее, хотя Гаррик не почувствовал дуновения ветерка, которое, должно быть, вызвало перемену. Небо было ясным; звезды сияли вокруг луны, которая находилась в часе пути от зенита. Черная громада дворца Лорда Холма возвышалась в нескольких шагах впереди.

Эгипан сделал еще один жест своими изящными руками, похожий на то, как будто скомкал пергамент в шарик и бросил его; шар волшебного света исчез. Каким бы полезным ни было освещение, в сочетании с естественным лунным светом оно придавало предметам неопрятный оттенок.

Дворец выглядел достаточно неряшливым, даже при бледной чистоте Луны. Как и дамба, он был построен из блоков, выпиленных с поверхности озера. То, что он был тщательно обработан и украшен пилястрами и грубыми украшениями из дерева, делало эффект еще более гротескным.

Кора без приказа опустилась на колени, чтобы Гаррик мог спешиться. Высокие окна были со стрельчатыми арками; стекла, вставленные в проемы в освинцованных рамах, возможно, были цветными, но Гаррик не был уверен в этом при таком освещении. Двойная дверь была из тяжелого дуба и окована железом, но обе створки были открыты. Факелы, подобные тому, который нес Лил, ждали в канделябрах по обе стороны углубленного дверного проема, готовые к использованию.

Шин взял один, критически осмотрел его и провел над комком смолы левой рукой, сложенной чашечкой. Вспыхнула красная искра, и смола начала гореть глубоким дымным пламенем. Шин протянул Гаррику рукоять факела, добавив, прищелкнув языком: — Или ты предпочитаешь обращаться со мной как со своим слугой, Принц Гаррик? Должен ли я нести факел для тебя?

— Ты мне не слуга, — ответил Гаррик, забирая факел. Он слегка вытянул руку, чтобы едкий дым был с подветренной стороны от них всех. — И я способен нести его.

— Ты  пока держи его в левой руке, — сказал Карус. Он усмехнулся. — Мне бы не понравилось это место, даже если бы нам не сказали, что нас отправляют, потому что больше ни у кого не хватило духу пойти сюда.

— Каким бы отвратительным я ни находила запах этой адской ямы... — сказала Кора. Она согнулась почти вдвое, чтобы переступить порог. — Я бы знала, есть ли внутри что-нибудь живое. Там никого нет.

— Я бы счел это более обнадеживающим, — сказал эгипан, следуя за ней, — если бы подумал, что живые были единственной или даже самой большой опасностью, с которой мы могли бы здесь столкнуться.

Гаррик задержался в дверях, чтобы рассмотреть бугорок на резной лепнине; это был обесцвеченный обломок кости быка или кого-то еще большего. Конечно, животные — и, без сомнения, люди — должны были попадать в смолу за те столетия, что существовало асфальтовое озеро. Чем крупнее зверь, тем больше вероятность, что его вес пробьет корку, особенно если ее скрывает слой дождевой воды.

Он вошел в здание. Там не было прихожей, просто холл, который поднимался на высоту трех обычных этажей. Куполообразная крыша имела большое отверстие в центре. Лунный свет струился через это круглое окно и окрашивал западную сторону зала. Гобелены, изображающие всадников, охотящихся на странных зверей на фоне горного пейзажа, покрывали битумную стену; в противном случае она почти полностью поглощала бы свет.

Отражение от шелковой ткани с металлическими нитями освещало большую комнату лучше, чем люстры в пиршественном зале дворца в Валлесе. Конечно, оно не работает в новолуние. Вдоль обеих боковых стен стояли скамьи, а напротив входа — высокий деревянный трон с позолоченными — или, возможно, золотыми — драконьими навершиями.

Гаррик ожидал бы, что в центре зала будет свободное пространство. Просители стояли бы там во время аудиенций, а слуги устанавливали бы столы для пиршеств.

Вместо этого прямо под круглым отверстием стоял массивный черный саркофаг. Шин и Кора остановились  по обе стороны саркофага, враждебно глядя на него. Гаррик присоединился к ним, поднеся факел поближе, чтобы лучше рассмотреть витиеватые рельефы.

— Это черное дерево? — спросил он, и уже протянул руку, чтобы ответить на свой собственный вопрос. Он постучал по крышке костяшками пальцев. — Это камень, — удивленно сказал он. — Это, должно быть, гагат. В любом случае, он достаточно труден для тонкой резьбы. А она очень хорошая.

Присмотревшись к рельефам внимательнее, Гаррик осознал их необычность, а также мастерство резчика. На крышке были две отдельные полосы, расположенные так, что ноги фигур были обращены к двери. В центре верхнего регистра была худая, как скелет, фигура человека, вероятно, мужчины, в длинных одеждах. Его руки были раскинуты в стороны в благословении. Хотя черты лица были стилизованы и в любом случае были очень мелкие — лицо было размером с кончик большого пальца человека. Гаррику показалось, что он заметил сходство с Лордом Холмом.