В поверхность ледника  было вморожено чудовище. Действительно, кончик короткого крыла торчал изо льда. — Расиль, — резко сказала Шарина. — Что это? Что это за штука в леднике?

Волшебница Корл перебирала в пальцах бусины, бормоча тихие заклинания. Бусины были разных сортов — деревянные, коралловые и цепочка камней, казалось, подобранных наугад в русле ручья. Она проследила за направлением указующей руки Шарины, ее мордочка дернулась.

— Дракон, — ответила она и посмотрела на окружающий пейзаж так, словно видела его впервые. — Это очень старое место. Да, очень старое. Но я не думаю, что оно простирается очень широко.

— Но что это за существо? — спросила Шарина. — Оно опасное?

Расиль пожала плечами, сидя на своем стуле. — Это было бы так, если бы оно было живым, — ответила она. — У Истинных  Людей есть о них легенды. Они хищники, но не совсем животные; у них есть некоторая способность мыслить. Она издала свой скрипучий смешок и добавила: — Однако среди них не было волшебников, поэтому их нельзя считать по-настоящему способными к цивилизации.

— Будут ли еще драконы? — спросила Шарина. — Я имею в виду, не замороженные во льдах.

— Я не могу сказать, Шарина, — ответила Расиль. — Но я так не думаю. Легенда утверждает, что Баррог, Мудрейший из Мудрых, очистил мир от драконов. — Ну, очистил его от демонов, потому что это скорее легенда, чем история — и заключил их всех в ледяные оковы до Последних Дней, когда они будут освобождены, чтобы сражаться против людей и богов. Истинных Людей, конечно.

— У нас будет достаточно времени, чтобы побеспокоиться об этом, когда мы победим Последних, — сказала Шарина, осознавая, что она очень устала. — Мы не собираемся разбить Последних. Лучшее, на что мы можем надеяться в Панде, — это выиграть стычку, но даже это не гарантировано.

С дальнего конца колонны раздался звук трубы. Один из пехотинцев роты, стоявшей непосредственно перед Шариной, повернулся и проревел: — Стоять!

Капитан Аскор обратился к сигнальщику, тело которого  обвивал его  рог. Этот человек повторил сигнал, полученный из начала колонны, более насыщенным, менее настойчивым тоном своего длинного инструмента.

— Ваша светлость? — обратился Лирес. — Мы снова останавливаемся. Лирес никогда до конца не понимал форм вежливого обращения. С другой стороны, этот солдат дважды был смертельно ранен, спасая жизнь Шарины. Ни она, ни кто-либо другой в ее присутствии не собирались читать ему лекцию о важности обращения «Ваше высочество» вместо какого-либо менее почтительного обращения.

— Уолдрон сказал нам, что это вполне вероятно, — мягко ответила Шарина. Она посмотрела на холмы. Дракон остался позади, но она не сомневалась, что в новом мире, вызванном Изменением, были другие — и еще худшие — ужасы. Даже без предупреждения Уолдрона она уже понимала, что следует ожидать задержек.

Переброска армии морем была сложной задачей. Корабли медленно отправлялись в путь. Они теряли друг друга из виду и не могли придерживаться графика даже без штормов, которые еще больше затрудняли движение. Экспедиция по суше была гораздо хуже. Колонна двигалась со скоростью самого медленного элемента, и что-то всегда шло не так в каком-то месте, или сразу нескольких.

Шарина и Кровавые Орлы были довольно близко к голове колонны; суммарные задержки становились тем больше, чем ближе вы находитесь к хвосту колонны. Арьергард приходил в лагерь уже после наступления темноты, как это происходило каждый день с тех пор, как армия выступила в поход. Уолдрон каждое утро перемещал предыдущий головной полк в тыл и непрерывно перемещал второй полк вперед.

Эпосы игнорировали многое из того, что касалось передвижения и снабжения армии. Поэты говорили только о битвах — и теперь, когда Шарина видела сражения, она знала, что реальность тоже не очень похожа на эпосы.

Расиль перебирала четки с закрытыми глазами, бормоча что-то хриплым шепотом. Было ли это религиозным упражнением, колдовством или просто средством расслабления? Конечно, ответ не имел значения; это был просто вопрос того рода, который крутился в голове Шарины во время этих сводящих с ума остановок. Ей следовало бы взять с собой древнюю рукопись для чтения, хотя у ее брата было больше вкуса к литературе, чем у нее.

Она посмотрела на землю. Талая вода была заметно голубой, даже в неглубокой луже у ее ног. Ее лицо в отражении выглядело бледным, хотя, вероятно, цвет воды был отчасти виноват в этом…

Но рядом с ней был Принц Ворсан. Шарина инстинктивно обхватила себя руками, чтобы оттолкнуться от пустого воздуха. Это совсем не помогло. Зеркальная поверхность повернулась, и она оказалась внутри, в зале из полированного камня и отражений.

— Зачем вы это делаете? — крикнула она мужчине, который смотрел на нее с другого конца ротонды. Сегодня у нее с собой нож из Пьюла, как всегда, когда она в поле с армией. Были времена, когда его тяжелое лезвие было границей между жизнью и смертью. Как для самой Шарины, так и для королевства. Сейчас она не потрудилась просунуть руку сквозь разрез своей верхней туники, чтобы коснуться рукояти. Она была слишком зла, чтобы нуждаться в убеждении.

— Ради вас же самой, Шарина, — отозвался Ворсан. Сегодня на нем была мантия из алого бархата, идеально подходящая к рубину в виде кабошона на среднем пальце левой руки. Кольцо мерцало внутренним огнем, когда он успокаивающе жестикулировал. — Конечно, вы уже должны были понять, что для вашего мира нет никакой надежды. Оставьте его и присоединяйтесь ко мне.

Шарина уставилась на волшебника: приятный на вид человек среднего роста, не лишенный физической привлекательности, но без той искорки, которая сделала бы его интересным как мужчину. Она не сомневалась, что Ворсан умен и способен на многое, но не могла представить, что проведет какое-то время в его компании. Провести с ним вечность было бы невозможно: она предпочла бы умереть. Что, вероятно, и произошло бы, поскольку она видела, что у людей нет надежды, чтобы победить Последних.

— Найдите другого компаньона, — резко ответила Шарина. — Найдите кого-нибудь, кто заинтересуется вами. Я не такая!

— Шарина, вы не понимаете, — взмолился Ворсан, делая шаг вперед. Худощавые металлические слуги, стоявшие слева и справа от него, пошевелились, когда он это сделал; Шарина сжала свой нож. Ворсан поднял руки ладонями вперед. — Пожалуйста, я только хочу помочь вам, — сказал он. — Не могли бы вы хотя бы съесть немного фруктов или чего-нибудь выпить, пока мы это обсуждаем? Как по команде, слуги протянули подносы, привлекая внимание к графину и хрустальным бокалам на одном, и пирамиде фруктов на другом. Виноград и апельсины были знакомыми, но было также что-то похожее на грушу с грубой кожурой и несколько ярко-зеленых плодов диаметром с яйцо, но идеально круглой формы.

— Я сказала, нет! — выкрикнула Шарина, доставая свой нож. — Вы мерзкий маленький человек! Вы следуете за мной и шпионите за мной, и мне это надоело!

— Остановитесь! — слуги встали между ней и Ворсаном, защищая принца.

Несмотря на их странный внешний вид, мысль о нападении слуги, держащего поднос с фруктами, была настолько нелепой, что Шарина внезапно хихикнула. Она подозревала, что была на грани истерики, но это все равно сняло напряжение с ситуации. Она аккуратно вложила нож в потайные ножны, чтобы не порезать ни тунику, ни себя.

— Принц Ворсан, —  произнесла она официальным тоном. — Я должна попросить вас больше не беспокоить меня. Ваше внимание нежелательно. Если вы джентльмен, вы должны уважать мои пожелания.

Ворсан заломил руки и повернулся к ней боком с мучительным выражением лица. — Я вижу, что я для вас забавная фигура, Принцесса, — сказал он. — Что ж, я ничего не могу с этим поделать. Каким бы глупым это вам ни казалось, я, у которого может быть кто угодно, любая, о ком я только мог  бы подумать, с кем разделить свой рай вне времени… Но я хочу только вас. За все века, прошедшие со времен Потопа, я впервые встретил кого-то, кто был чем-то большим, чем минутная прихоть.