Владимир действительно не смог удержаться от смеха, вспоминая эту картину.

– У них, начиная со второго этажа, всё было выстлано коврами. Ковры, ковры, ковры. Даже сортир. Всё в коврах. Даже стены частично были коврами обиты. Всё время играла национальная музыка, откуда-то пахло пловом. И у них, соответственно, тоже появлялась какая-то иерархия. И получилось так – один или два раза кого-то из их баев[69] как-то кто-то оскорблял. А они другую тактику выбрали… Они утраивали массовые побоища на плацу. Вот их выводят чистить снег, соответственно, у них в руках лопаты. Они их ломают и идут в бой с этими черенками на ту роту, где обидчик. И всё бы смешно, но не только же черенками. И ломы, и ломы с приваренными топорами, чтобы лед отбивать. И в такой массовой драке убили двоих. Одного с их стороны, а одного вроде с шестой роты. Потом эти все разборки продолжались и после отбоя. Одного замочили – ну просто зашли ночью, дневального[70] за шкирку: «Где он спит?» – «А там спит». Подошли, по голове дали дубиной и всё, парень не проснулся. Это… В общем, как сказать? Самое страшное была война с чеченами. Вот эти массовые драки – это тоже было страшно, но там другие ощущения. Там толпа на толпу, и ты не знаешь – прилетит тебе, не прилетит, или ты кого-то уделаешь… Причём комендантский взвод достаточно быстро вмешивался. Они начинали стрелять в воздух, поверх голов, и всё это рассасывалось. Но всё равно трое жмуров[71] было. Такая «весёлая» служба…

– Придумали себе врагов, придумали войну… – отстранённо пробубнил себе под нос Звонарь. Володя пожал плечами и вернулся к воспоминаниям.

– Но были и действительно положительные моменты. Ближе к окончанию службы я уже был более-менее знаком с начальником медсанчасти, капитаном Коротичем. Ну, знаком как? Просто приходил с чем-то. Мне уже было почти двадцать лет, я уже обладал неким опытом общения с людьми и понимал, кто из себя что представляет. Я мог элементарно доброго человека от злого отличить. Отзывчивого – от сухаря какого-нибудь. В общем, было понимание, что Коротич нормальный. И вот как-то я в очередной раз к нему зачем-то обращался – а дело было месяцев за шесть до дембеля. И я ему говорю: «Слушай, а можно я, это, тут, в санчасти, пару дней полежу?» – А он: «Да господи, санчасть свободная». А санчасть – это половина первого этажа казармы, отдельный вход, ключи только у Коротича. Приходит раз в сутки санитарка, промывает всё хлоркой. У него есть часы приёма, условно говоря, два раза в неделю, когда он там появляется. Он говорит: «Да вот тебе ключи от палаты, ключи от входной двери – живи». Причём это без каких-то подношений. И я пару дней… А ты представляешь кайф? В роту ходить не надо, никакого отбоя. На разводы, в музвзвод, я ходил по времени, точно так же играл, потом возвращался. Я говорю: «Ну вот, болезнь какая-то у меня сложная, положили пока к санчасть. Лежу». Ребята: «Это не заразно»? Я: «Не, не, всё нормально».

– Ну, в принципе, воспаление хитрости может и заразным быть, – улыбнулся Звонарь.

– И в общем я стал жить такой полувольной жизнью. И к тому моменту Романец с Сугробом подсуетились – они весь музвзвод устроили грузчиками, на продовольственную базу. А находилась она менее даже, чем в километре от части. Нужно было перелезть через забор, пройти лесочком, потом через дорогу, и вот тебе ворота. Это центральная продовольственная база города Ангарска! Сугробов с Романцовым работали карщиками на электрокарах, а мы, все остальные, простыми грузчиками. И мы разгружали вагоны – всё, что приходило в Ангарск. А в Ангарск приходило всё! Начиная от спичек, сигарет – мясо, курица, овощи, фрукты – всё, всё, всё приходило на эту базу, а с неё уже распределялось по магазинам. По-другому никак. Централизация же, Советский Союз. И я прикинул, думаю, блин, мне на построение и на какой-то объект ехать не надо – я могу пешком из санчасти ходить на работу. Играть на разводах, утренних, вечерних, всякие вечерние поверки, я и так могу. А почему бы мне с Коротичем не договориться за пару пузырей – оставить меня здесь на подольше? И у нас был такой Илья Бурков – возрастной, и выглядел внешне как взрослый дядя. Он не работал нигде и никогда. Даже если на какие-то объекты его и прикрепляли, то он ничего там не делал. Он просто собирался и уходил к своей сожительнице. А она работала на каком-то ангарском предприятии и заведовала талонами – потому что в то время уже была талонная система. Мыло по талонам, мясо по талонам, водка по талонам, вино по талонам. И у Ильи всегда можно было купить талоны, а потом их отоварить в магазине. Я ему объяснил ситуацию, и он говорит: «А, Вован, я тебе даже не продам – я тебе на две бутылки водки и две бутылки вина талоны дам просто так». У него пачка талонов! У них, наверное, бизнес был. И я иду в магазин, получаю две бутылки водки, две бутылки вина. Прихожу к Коротичу и говорю: «Товарищ капитан. Вот». Он: «За что?» – Я говорю: «На подольше бы». Он: «Понравилось? Я так и знал». Ну и он со спокойной душой оставляет мне по-прежнему ключи. То есть, представляешь? У меня отдельная палата, где я один, она закрывается на ключ. В ней туалет, в ней душ, стол. Ну телевизора не было… В общем, всё. Всё в моем распоряжении. Всё помещение тоже закрывается – у меня ключи от него. И я начинаю жить – это такой период, как сказать? Когда не свинушка выросла, а что-то более съедобное. И я несколько месяцев жил в санчасти. Просто жил. Ходил оттуда на работу и играть в оркестре. Работа на продбазе – она тоже была очень денежная, очень денежная. Потому что мы воровали всё, что можно. Мы даже умудрились своровать у азербайджанцев персики, которые они нелегально привезли из Азербайджана в вагоне с яблоками. Это тогда было явление распространенное. Кто имел доступ ко всем этим поставкам продуктов, обогащались таким образом. К примеру, в Ангарск шёл вагон колхозных яблок, как сейчас помню, сорт назывался «Слава гвардейцам». А хитрожопые азера, из своих садов или ещё откуда-то, они среди этих ящиков в вагоне прятали ящики с персиками. Соответственно, вагон приезжал, они, как представители грузоотправителя, его встречали, при них его открывали, и они контролировали выгрузку яблок – азербайджанцы эти. Но всегда можно было договориться, что некоторые ящики – они крестом были помечены или ещё как-то – они не в склад ехали, а ехали мимо и потом на рынок. И мы, когда, разгружая яблоки, наткнулись на персики, поняли, почему два азербайджанца толкутся прямо у выхода из вагона… И мы сделали так – каждый заправил ВСОшку, куртку, в штаны, но заправил так, что штук восемь персиков помещалось. То есть что мы делали? Натыкались на ящик с персиками, быстренько выкладывали всё в какой-нибудь другой ящик, вниз яблоки, сверху несколько персиков обратно, и они видели…

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.