- Откуда мне знать!? - чистосердечно воскликнул я. - В глаза не видел никакого серебра, в натуре!

Вот заладили: серебро, серебро… Почему не золото? Не брюлики, не доллары, не рубли, наконец? Тут мне в голову пришла замечательная идея как успокоить въедливых ребятишек и прояснить насчет конкретной суммы. Профессиональным нюхом бывалого рэкитира я почуял запах наживы.

- От удара по башке я совершенно потерял память, - увлеченно понес я. - Вот вы меня знаете, а я вас не помню, себя не помню не то что какое там серебро. Много там того было?

- Ты еще спрашиваешь?

- Ну что ты за человек, Хриба!? Говорю тебе - забыл, в натуре! Амнезия у меня, болезнь такая, слыхал? Вы налет, что ли, совершили?

- А ты у родича Головачева спроси! Кому знать как не ему! - Хрибы махнул в сторону Рока острой железякой.

- Он тоже не помнит ничего, к сожалению. Я сам по башке его ударил... Так сколько серебра?

- Каждый должен был получить долю в четверть пуда серебром! - с вызовом выкрикнул юнец.

- Каждый из скольки?

- Из двух с половиной десятков. Вдобавок Тихарь обещал ровно поделить золото, украшения и прочий товар.

- Золото и серебро в слитках?

- В солидах и дирхемах.

- Что за дирхемы?

- Дирхемы и есть.

Так-с, ладно… Четверть пуда это - килограмма четыре серебра неизвестной пробы плюс антиквариат и трохи золотишка. Грамм серебра оценивается где-то в полбакса, значит, доля каждого соискателя составляла как минимум две штуки «зеленых» рублей. А, принимая во внимание критично сократившееся поголовье шайки, где-то раз в пять в итоге больше.

Как я и предполагал, Рок тоже произвел в уме нехитрые вычисления, пришел к сравнимым с моими выводам и навострил уши. Мы переглянулись. Сашка чуть заметно кивнул.

- Все же, думаю, ты знаешь куда уволок нашу общую добычу Тихарь и где он сам, - неугомонный Хриба все таки решился, поднял свой тесак и шагнул к столу. - Если забыл, я помогу тебе вспомнить.

- Шаг еще сделаешь и я тебе в башке дыру нарисую, Хриба.

- Чем? - нагло усмехнулся бородатый головорез. - Ногтями?

- Вот этим, - не вытягивая руки, я направил ствол в центр Хрибовского невысокого лба. - Ты пистолета никогда не видал, родимый?

- Старый, тут еще на подходе. Конные!

И как это мой ненаблюдательный Сашок сумел что-то рассмотреть сквозь эту пародию на стекло за моей широкой спиной? Видимо, успел проделать тяжелую работу над указанными мною ошибками.

- Это Головач! - Хриба отпрянул в сторону от окна, словно его лицо обдало горячим паром из кастрюли. - Сюда правят! Уходим, братва! Стяр, ты с нами?

- Я, пожалуй, задержусь, если ты не против.

- Так я и думал. Еще раз увижу - убью!

- Договорились, - подвел я итог нашей случайной встрече, мило улыбнулся и сделал ручкой.

Хриба злобно рыкнул и первым бросился вон из жилища. Коваль Лузд последовал за юнцом, выбежавшим последним. Должно быть, удостовериться, что непрошеные гости действительно свалили.

- Ты чего-нибудь понял? - спросил Сашка, опуская топор.

- Ни хрена, кроме того, что где-то рядом лежит здоровенная куча бабла. Давай-ка, братишка, встретим вновь прибывших на дворе. По ходу, это местная администрация пожаловала, а при общении с властями лучше иметь достаточный простор для маневра.

Я засунул пистолет в кобуру и вслед за Сашкой вышел на двор как раз в тот момент, когда на подворье Лузда сквозь ворота без створок втягивалась группка всадников в сопровождении пехоты. Всего двенадцать голов, из них, действительно, трое конных.

Увидев всю эту фантасмагорическую красоту, я реально обомлел и напрягся, так как выглядела эта бригада не в пример круче всех, кого я успел лицезреть за последние двое суток. Всадники словно сошли с иллюстрации из книжек про русских богатырей. Шлемы, кольчуги, мечи, копья, притороченные к седлам круглые щиты, груди защищают железные пластины на ремешках. Пешие тоже в шлемах, щиты за спинами, вместо мечей - копья и топоры, у троих в руках луки. Пятеро из них тотчас бросились врассыпную по всему участку Лузда, стали обшаривать углы. Один всадник спешился и, держа руку на оголовье меча, мимо нас стремительно протопал на задки.

- Хо-хо! Дивей! - на весь двор заорал самый здоровый из конных - плечистый дядька в возрасте с весьма примечательной порослью на нижней части широкого лица. - Вот так удача! Целехонек! Ты зачем бороду сбрил?

"Дурик" , - упало на мой язык продолжение фразы, но ни произнести, ни даже ухмыльнуться я не успел - сзади послышался быстрый топот, пыхтенье и в моем затылке черной вспышкой разорвалась бомба. В следующий миг сознание упорхнуло из головы как бабочка из сачка незадачливого натуралиста.

Сколько времени прошло не знаю - на правом запястье остался только след натертый ремешком от часов. Башка гудит, будто в затылке образовалась трещина в палец толщиной. Уютный полумрак. Сижу на соломенной подстилке спиной к столбу, что поддерживает крышу бревенчатого сарая посередине. В пяти-шести метрах передо мной - сомкнутые створки двойной двери. Ноги связаны, руки за столбом тоже чем-то затянуты. Куртки на мне нет, кобура пуста. Нормальный ход…

Затылок на прикосновение к столбу отозвался резкой болью. В кровь разбили суки. Интересно чем: битой или железкой какой? Найду - покалечу.

Однако, телесная боль здорово уступала мучениям душевным. Ясно, что связали и бросили тут не для того, чтоб помер, хотели убить, давно б убили. Хуже, если угодил я в волосатые по самые уши лапы дядюшки Анзора, этот выродок прежде чем прикончить, пытать будет, возможно, самолично...

Чтоб занять время, начал осматриваться. Справа и слева от моего столба - пустые ячейки с перегородками из жердей. Очень похоже на конюшню да и навозом свежим пованивает тут соответствующе. Свет и воздух проникают внутрь через сквозные дыры в верхних бревнах сруба длиной в полметра. Где-то позади кто-то мне невидимый все время шумно вздыхает и встряхивается, переступает ногами. Лошаденка или жеребчик. Припомнилось детство. В ту пору лошадей в деревнях уже почти не было, но в нашем «родовом гнезде» по маминой линии еще оставалось несколько кобыл и старый, пегий мерин. Их хозяин, бывший председатель Матвей Егорыч часто разрешал ребятишкам покататься на коне с последующей чисткой и купанием, а по зимним праздникам Егорыч запрягал в сани серую лошадку Мышку и развлекал народ катанием.

Да, давненько это было, будто в другой жизни...

Мой сосед по неволе неожиданно подал голос, громким, отчетливым всхрюком заставив меня испуганно подпрыгнуть на затекшем седалище.

Свинтус! Никакой не жеребчик. Меня передернуло, ибо с детства безотчетно и сильно не люблю свиней. Не переношу этих тварей, хоть режьте! Живых. Приготовленных употребляю в любом виде за милую душу, шашлыка или нежных отбивных могу ведро сожрать.

Совсем не считаясь с моим бедственным положением, ехидная память изрыгнула давно слышанные россказни о дикой прожорливости и всеядности хрюшек. Большой свинье будто бы по силам слопать взрослого человека. Целиком и со всеми потрохами. Крепости зубов и пищеварения хватает даже на самые толстые кости и череп. Излюбленный прием некоторых гангстеров убрать нежелательного свидетеля или личного врага - скормить терпилу свиньям, частенько живьем и в полном сознании. Жуть, в натуре, но чистая правда, зуб даю! Против гангстеров я ничегошеньки не имею, каждый в этой жизни вертится как может, но смерти такой ни другу ни врагу не пожелаю и уж тем более себе.

Интересно, один он там? Сарай-то не маленький, чтоб держать в нем единственного порося…

Кстати, где же мой старый сердечный дружище? Что-то я его здесь в упор не наблюдаю. Тут одно из трех. Либо порешили Сашку, либо в другом месте держат, либо ему удалось сделать ноги и кинуть своего двоюродного брательника и по совместительству - начальника на возможную погибель. Последнее не в масть. Если Рок и сбежал, то, наверняка, помчался за помощью. Может кто-то и смог бы бросить шефа, но только не Сашка Рокотов. Есть, правда, еще один вонючий вариантец - Рок заодно с теми, кто меня по жбану вдарил. Но это уж совсем из области фантастики…