Сидел я подобным унизительным образом довольно долго, а когда совсем надоело, решил подать вопиющий глас.
- Эй, кто-нибудь! - заголосил я. - Есть живые?! Алё, гараж! Люди-и-и...
Минут пять проорал - без толку, никакого результата, только глотку надсадил и в башке заколотилось. Стало мне совсем грустно. Ладно по чайнику треснули, связали, но зачем издеваться, голодом морить, да и отлить бы уже не мешало...
Еще с полчаса я пытался набросать в уме планы побега из сарая, будь у меня свободны руки и ноги. Ничего путного не придумал и, сморенный бездельем, прикорнул, свесив голову на грудь, пока меня яростным рыком не разбудила собственная, алчущая пищи, утроба. В жизни не слыхал, чтоб живот издавал такие звуки, аж не по себе сделалось.
Через минуту послышался стук запора снаружи. Одна из створок распахнулась. Яркий солнечный денек плеснулся внутрь и в конюшню с тяжелым деревянным ведром в руках вступил долговязый юный фраерок. Бормоча, что-то несвязное, он проплюхал мимо меня в тот угол, где вздыхал невидимый мне хряк. Я успел разглядеть мешковатые одежды и топорик на длинной ручке заткнутый сзади за пояс парнишки.
Раздался звук переливаемой жидкости, затем громкое благодарное чавканье будущего жаркого.
Судя по приближающимся шагам парень двинулся в обратный путь.
- Эй, дружище! - говорю, едва он попал в поле зрения. - Ты не в курсе за каким чертом меня тут удерживают? А? Чего молчишь? Братишка? Немой что-ли? Где я? Слышь, дятел, в рог хочешь? Эй, не уходи! Стой, падла...
Парниша с пустым ведром даже не взглянул в мою сторону, так же молча, как и пришел, покинул мою темницу, громко стукнув за собой дверью.
Под стереотипное описание анзоровской шестерки паренек явно не подходит. Весь чистенький, беленький. Анзор не любит таких. Кто еще? Гриша Космонавт? Печень? Маклай? Нет, с этими опасными персонажами у Фрола пока мир-дружба-жвачка. Конкуренты, конечно, но там все виды бизнеса давным-давно расписаны-поделены и никаких предпосылок к переделу не наблюдается. Никто никому не мешает и все друг другом довольны. Если бы завертелась какая-то дрянь, люди Фрола через стукачей и ментов были бы в курсе любой подлянки. Кто? Сеня Дых? Фрол с ним недавно расплевался. Дых с удовольствием бы подмял под свою воровскую задницу группировки всех перечисленных авторитетов, яиц у Сени на такой финт точно хватит. Не хватит людей и денег, а большую войну, как известно, без того и другого не замышляют. Тем паче, что я не простой боевик, которых начинают отстреливать в первую очередь, а целый бригадир. Пока целый…
Хм, интересно, чем же все-таки это закончится? Не успел я додумать сию полезную мыслишку, как снова отворилась входная дверь. Внутреннее чувство подсказало, что на сей раз это посетители по мою персону. Закрываю глаза, принимаю расслабленную позу и тихонько жду, сплю типа...
Шаги. Много тяжелых шагов. Человек шесть. Напрягаюсь внутренне, хотя толку от моих напряжений сущий ноль. Очень плохо, что я связан. Ну, просто хреново.
- Так вот ты каков…
Рокочущий, хорошо поставленный голос настоящего полковника заставляет меня слегка повеселеть и облегченно выдохнуть. Это явно не Анзор…
- Здоровый ломоть… Возденьте-ка его на ноги.
Слышу приближающийся топот, сильные руки с двух сторон подобрали меня под микитки и рывком придали мне вертикальное положение. Путы на руках, дергаясь, заскользили по столбу. Я все еще притворялся спящим или пребывающим в бессознательном состоянии, поэтому меня поддержали - прижали к столбу, чтобы не осел обратно.
- Ты чичи-то свои бесстыжие отвори, - ласково басит тот же голосина. - Отвори, говорю, не то осерчаю!
Я не испугался, просто любопытно стало одним глазком взглянуть на обладателя столь сочного гласа. Приоткрываю одно веко и тут же в удивлении растопыриваю второе. Расправляю плечи и перестаю подгибать ноги, облегчая ребятам работу.
Передо мной группа людей в весьма странных одеждах, словно с картинки на тему средневековой жизни сошедшие. Лица суровые, обветренные. Рубахи серые с узорчатой вышивкой по горлу и краям рукавов, штаны широкие тоже серые, но потемнее, в сапоги заправлены, на широких поясах у кого топорик, у кого ножик длинный болтается. У троих в руках деревянные палки. Нет, не палки - копья с настоящими железными наконечниками! Мужиков пятеро. Посередине упитанный и не в меру бородатый дядя на Карабаса Барабаса из детского кинофильма похожий, морда красная, щекастая, дышит тяжко, с сипом. И рубаха на нем красная, красивая такая, с синей вышивкой, а с шитого золотой нитью пояса свисает мечуган в черно-красных ножнах. С точки зрения подбора цветов выглядит мужик безупречно. Толстую шею Карабаса обнимает обруч из переплетенных серебряных жил, а в правом ухе блестит золотом серьга-кольцо как у цыганского барона.
Те, что меня с пола поднимали, остались стоять по бокам. Рослые, крепкие. Левый на меня так злобно вылупился, аж дышать забыл.
Мыслекрут завертелся как настеганный. Топоры да копья, рубахи эти чудные. Меч… Осыпали их тут чем-то что ли? Параллельная реальность какая-то...
Хм, а портреты их мне, кажись, знакомы. Да ведь это те самые, что приперлись к Лузду. Без кольчуг и шлемов только. Точно! Те самые хари!
- Ну и ну, - снова забасил бородач. - Чудно!
- Чего тут чудного, отец? Бур узнал его. Он это! - шевельнув в мою сторону копьем, сказал светловолосый парень с открытым, почти детским лицом.
- Я говорю - чудно, потому как вылитый Дрята.
Бородач наклонил голову к плечу и несколько секунд оценивающе всматривался в меня.
- Даже взгляд такой же. Дерзкий и умный. Вы все должны помнить Дряту. Славный был воин, мало сейчас таких, - бородач откашлялся. - Он впрямь ничего не помнит, Бур?
- Дивей поклялся, что в башке у него пусто как в дырявом бочонке! - ответил парень, слева от меня. Хватка у него железная, вцепился мне в мясо как клещ, наверняка от его пальцев потом останутся синяки.
Бородатый кивнул, что-то переваривая в своей черепушке под сенью кудлатой, черной с проседью шевелюры. Мясистые больший пальцы обеих рук он заложил за пояс, сграбастав конец бороды в правый кулак. От усиленной мыслительной деятельности содержимое моего котелка приготовилось закипеть и полезть из ушей.
- Вы, мать вашу, кто такие? - спросил я охрипшим от волнения голосом.
- Ты помалкивай покуда! - властно произнес Карабас. - Ты живешь только потому, что я этого хочу. Уразумел? А я пока этого хочу. Племянника, вот, спас. Хвалю. Но, чтобы жить дальше этого маловато.
Да чтоб тебя, сука... Угрожать вздумал Хоттабыч, трах его тибидох!
- Бур, глянь-ка на него еще разок, ничего не находишь?
Названный Буром нехотя отпустил мою руку и отошел на три шага. Уставился на меня как бомж на участкового. Подошел и с силой сорвал с шеи золотую цепочку.
- Нашел, - усмехнулся гаденыш и подобрал с пола соскочившее с голды распятие. - Он еще и христианин.
- Да какой из него христианин? Умыкнул у кого-то, - пренебрежительно бросил старшой. - Ну с этим ты справился, а теперь еще погляди, получше.
- Похож, будто, на кого-то... - на миг оторвался от изучения моего крестика Бур.
- Будто... - передразнил Карабас.- Конечно похож. На кого?
- На Дивея нашего! - осенило одного из крепышей с копьем. - Глянь, Головач! Немного только помоложе!
- То-то и оно! - с корявой усмешкой произнес Карабас. - Видать, Дрята не только жинку свою ублажал, но и сестрицу мою единоутробную. А я все радовался, что смогла, наконец, понести от Беляка. Беляк и Дрята моими людьми были. Хорошими воинами. Боги судили им в одном походе сгинуть. Прихоть у богов такая вышла.
Бородач испустил звук похожий на придушенный смешок.
- Получается мы с ним родичи, отец?! - проявил смекалку Бур.
- Родичи... Как волк с куницей.
Карабас-Головач набрал в грудь воздух и надул щеки, будто собирался дунуть в мундштук медной трубы. Выдохнул с шумом, сказал почти ласково:
