Лицо у нее опять вытянулось.

* * *

Дженни перебрала кандидатов и осталась недовольна. Иштар учила, что мужчина должен быть хоть и послушным, но активным, иначе смысла в нем нет. Те, что попадались Дженни, были вялыми, как осенние огурцы, или непокорными, как кони. Как же найти баланс? Девушка повспоминала советы и решила, что проще всего будет обработать мужчину молодого, стоящего на пороге своей карьеры. Если он не уверен в себе, то всегда оценит восхищение и будет больше стараться. Оставалась одна проблема — в окружении Дженни таких было не много, и все уже заняты. Кто женат, у кого подруга. В принципе, женатого можно отбить, но это долго и чревато осложнениями. Дженни осложнений не хотела.

Очень кстати коллега Константин пригласил ее на тусовку. Дженни ему нравилась, но умеренно — девушка у него, вроде, была. Да и не выглядел он перспективным. Однако, на тусовке вполне могли оказаться подходящие парни.

Дженни остановилась у шкафа и стала придирчиво выбирать одежду. Было черное платье с глубоким декольте и неброскими стразами. К нему стоит надеть лифчик-пушап. Иштар, наверное, предпочла бы черное, это благородно, к тому же подчеркивает все, что нужно. Можно выбрать белое, это символ чистоты и романтики, но тогда лучше не надевать лифчик, чтобы угадывалась грудь. Романтика должна быть умной. Черное или белое?

«И пастилу без глютена, вот что надо купить», — без паузы подумала Дженни, примеряя платья. Во-первых, подарок — это важно. «Для установки социальных контактов». Во-вторых, не торт же приносить! Это так по-советски, к тому же, портит фигуру. Дженни вспомнила, как в ее детстве положено было принести в гости именно торт, с жирным кремом, с зелеными и красными розами по верху. Обильный обед, торт, чай с большим количеством сахара и вазочка с вареньем, которое обязательно варили каждое лето. Ее передернуло. До сих пор, приходя в гости к родителям, она отбивалась от попыток впихнуть в нее побольше калорий. Она так жить не будет.

Решено, черное.

* * *

Ведьмы и прочие язычники собираются на шабаши восемь раз в году, выбор дат основан на дохристианских традициях, связанных с движением солнца, на сезонных сельскохозяйственных праздниках. Не всегда шабаши сопровождаются вакханалиями — во многих местах обычаи куда более мирные: безмолвная трапеза, когда духи ужинают рядом с людьми; размышления о принципе равновесия в нашей жизни; наблюдение за явлениями природы; зажигание свечей и костров, напоминающих о солнце; поедание сладостей, дающих удовольствие; собирание цветов и украшение майских деревьев, посвященных любви; пшеничный хлеб, фрукты, пиво и вино на столе, как символ урожая. Многие обычаи сохранились до сих пор.

А. Н. Стрыга. «Ведьмоведение», 1882.

У Гали было здорово — очень уютно и зелено, растения на подоконнике цвели с большим удовольствием. Тут оказались и Костя, и Егор, и их приятель, пухлый приветливый компьютерщик Димон. Мои шпажки-зубочистки пригодились — я сотворила канапе из сыра и помидоров черри.

Костина нынешняя подруга укатила куда-то — не то на практику, не то на стажировку, — так что Галя села рядом со своим героем и почти нормально с ним разговаривала, только иногда запиналась, что раздражало. Но радовало, что Галя вылезла из серого и достала новое и прекрасное летнее платье. Костя не заметил. Тоже мне, принц. Обычный парень. А вот Егор был необычный. Как выяснилось, он не качался — просто от природы был сильный и широкоплечий, как Илья-Муромец. По крайней мере, я богатырей представляла именно так.

Мы выпили бутылку вина, и тут внезапно раздался звонок в дверь. Пришла смутно знакомая блондинка по имени Дженни, модная и стройная. Как я поняла, она была коллегой Кости. Похоже, это его хобби — окружать себя поклонницами. Впрочем, Дженни совсем не выглядела влюбленной. Она осматривала присутствующих мужчин как товар на полке, а женщин игнорировала вовсе. Когда она тряхнула волосами, я ее, наконец, узнала. Виделись у церкви.

Костя открыл новую бутылку и разлил вино по бокалам. Димон вдруг вскочил и умчался в коридор с криком:

— Забыл!

Вернулся он с бело-зеленой коробкой и сунул ее в руки Гале.

— Я знаю, ты отмечать не хотела, Костик проболтался. Все равно — с днем рождения!

Все захлопали. Галя зарделась и стала открывать подарок. Надо же, и она ничего мне не сказала!

— Осторожней, — со смехом сказал Димон. — Оно бьющееся.

Галя достала из коробки бутылку шампанского. Бутылка была красивая, зеленая с белыми цветами.

Дженни широко распахнула глаза:

— Это же" Belle Epoque" Brut! Тридцать тысяч стоит!

Димон слегка покраснел.

— Да, я тут удачно поработал. Программку одну продал, да и крипта пошла.

Дженни подсела ближе, но вниманием айтишника завладел Костя, и они погрузились в тему криптовалют. Когда Дима в третий раз произнес «дефляция’и 'пендинг», Дженни капризно надула губы.

— Звучит, как теги с неприличного сайта.

Димон с ответом не нашелся. А остальные рассмеялись, хоть и сами не отличали «леджеры» от «майнеров». По крайней мере, я. Между тем, Костик с удивлением косился на оживленную Галю. Она поймала его взгляд и немедленно смутилась. А Дженни придвинулась еще поближе к Димону и заполнила паузу:

— Мальчики, а майнингом, значит, много можно заработать?

Димон невнятно ответил:

— Не, раньше было круче.

— А как теперь зарабатывают? — девушка взяла его за руку.

Егор начал что-то задвигать про реальную жизнь, а Костя изрек:

— Онлайн-тотализаторы!

Димон пробормотал, косясь на свою руку:

— Ерунда, отъем денег.

— Верно… А давай их накажем? Этих всех, — очередная бутылка вина сделала Костика серьезным и справедливым.

— Как? — Димон тоже был нетрезв и готов к подвигам.

— Взломаем какой-нибудь тотализатор! Или фейковый сайт.

— Давай, — Димон воинственно стукнул кулаком и посмотрел на Дженни.

Костик заржал, а Егор схватился за голову. Пользуясь всеобщим шумным весельем, я незаметно утащила Галю в комнату, чтобы вправить мозги.

— Послушай, — сказала я. — Во-первых, с днем рождения, подарок за мной. Во-вторых, прекрати так смотреть на Костю. Мужчины этого не стоят. Даже лучшие из них.

— У тебя просто был негативный опыт, — отмахнулась девушка.

Я кивнула. Нечем крыть, Галя права. Я никак не могла похвастаться счастливой личной жизнью. И, наверное, никогда не смогу похвастаться… Когда мы вернулись на кухню, все пили за Галино здоровье. Егор поднял бокал, глядя на меня. Какие голубые у него глаза, озерные и речные.

Разошлись поздно, и Егор внезапно решил проводить меня домой. В такси мы молчали, а у подъезда он сгреб меня в охапку и поцеловал.

— Весь вечер об этом думал, — сказал он, выдохнув.

— И я.

Когда минут через десять мы оторвались друг от друга, я сказала:

— Хороший был вечер.

— А о чем вы с Галей тогда в комнате беседовали?

— О чем могут беседовать женщины?

— О лишнем весе и большой любви? — улыбнулся Егор.

— Точно. Плохо, что она на Костю запала.

Тут Егор снова притянул меня к себе, и нам стало не до разговоров.

* * *

Мать сидела за прялкой, а Марена склонилась над почти готовым вышиванием. На белом фоне алели восьмиконечные звезды, ромбы и квадраты.

— Себе пояс вышиваешь? — вдруг спросила мать.

Дочь помотала головой:

— Уже закончила.

— А этот для кого?

Мара с вызовом подняла взгляд.

— Для Ивана.

Мать улыбнулась.

— А он о том знает?

— Что ты! — махнула Марена. — Но хочу подарить.

Она поколебалась и добавила, вновь берясь за иглу:

— Если не рассердит меня.

Мать помолчала. Она любила дочь и не знала, как сказать.

— Ты больно гневлива, — в конце концов проговорила она. — И горда.

Марена мрачно посмотрела на мать. Та покраснела, но продолжила:

— Кто ж тебе еще правду скажет, дочка? Я ж о тебе пекусь.

Мать умоляюще посмотрела на Марену, и та поджала губы.