Не разбираюсь в машинах, но эта — стопудово дорогущая. Бык с рогами на капоте перед глазами. И в салоне два таких же бычары.

Темно, дождь моросит, через стекло толком не рассмотреть их лиц. Вижу только объёмные силуэты. Может, от страха кажется, что мужчины просто огромные — широкие плечи, квадратные подбородки. Плохо видно, но прямо кожей чувствую хмурые суровые взгляды.

Дверь со стороны водителя открывается, я скатываюсь с капота и срываюсь на бег. Бегу в другую сторону, огибая машину, но ноги обо что-то запинаются — кирпич, мать его, прямо на дороге! Откуда он тут? Я лечу в лужу. Да сколько можно падать? Который раз уже за вечер? Наверное, теперь ещё и коленки содрала — саднят. А попе холодно, по ней моросят капли дождя — халат задрался.

Соскребаю себя с асфальта. Рука сама тянется за кирпичом. Ничего мне эти уроды не сделают. Кирпич придаёт смелости.

Но не они — моя самая большая проблема. Мозг так и прокручивает в голове сцены из туалета.

Олег со спущенными штанами, его рука под моим халатом, чёрные пакли его любовницы на белом мраморе, когда она ударилась головой, красные капли крови. Моей.

Олег мне изменил. Олег остался с ней.

А меня отправил готовить ему ужин!

Я пялюсь на своё отражение в боковом тонированном стекле.

Больно. Как же мне больно. Ненавижу своего мужа! Рука крепче сжимает кирпич.

Из-за капота выходит мужик. Мне не показалось — он огромный. Значит, и его дружок в машине тоже. Скрутят, и пикнуть не успею.

Короткая стильная стрижка, налёт щетины, светлая брендовая рубашка, по которой моросят капли дождя.

Дёргаюсь в сторону, но незнакомый мужчина оказывается быстрее, хватает за руку:

— Ты что творишь? Охренела под колёса бросаться?

Страх на сегодня закончился. Бояться не осталось сил. Уж если я мужа послала, то что мне какой-то незнакомый идиот? Гоняют как угорелые, а потом пешеходы им виноваты! Рот открывается сам, слова вылетают, прежде чем я успеваю подумать:

— Иди на хер! — срываюсь на крик.

Мужчина ревёт в ответ:

— Ты как базаришь? Рот закрой! Как расплачиваться будешь?

Я? На мне ещё долбанный кредит мужа. Какой расплачиваться?

— Нет у меня денег! — выходит с надрывом.

Открываю рот, но запал схлынул, сказать нечего. Так и стою с открытым ртом. Мне становится страшно.

Мужик секунду пялится на мой рот, приоткрывает свой, ухмыляется:

— Ртом отрабатывать будешь?

И я слетаю с катушек. Всё это происходит мгновенно. Даже не успеваю сообразить.

Резко выдёргиваю руку — получается вырваться. Другая рука с кирпичом замахивается на мужика, который посмел оскорблять.

Он резко меняется в лице.

— Ты что? Боишься? — разводит руки в широком жесте, ладонями наружу, типа успокаивая. — Не переживай, красавица, тебе понравится. Потом ещё добавки будешь просить.

Мужчина пытается улыбнуться, получается криво, но быстро берёт себя в руки. На его лице появляется широкая улыбка, и сверкают белоснежные ровные зубы. Он делает шаг в мою сторону, и у меня сдают нервы.

Провожаю взглядом летящий кирпич… Я же убью его. Вот овца.

Слава Богу, мужчина уворачивается, но раздаётся звук удара кирпича о металл.

А из машины показывается второй громила. Он отрывает руку с телефоном от уха, медленно переводит взгляд с меня на машину, смотрит на вмятину, его густые чёрные брови, чуть не сросшиеся на переносице, взлетают вверх, и рот приоткрывается в немом удивлении.

Какой красивый рот.

Хмурый взгляд совсем не подходит таким чувственным губам.

Они сговорились что ли сегодня? Такие красавчики — а я так позорюсь. Сами виноваты.

О чём я думаю? Это всё шок.

Вижу, как к клубу на всех парах мчит раздолбанная семёрка. Дворники размеренно двигаются по лобовому стеклу. Светка выглядывает из открытого окна, высматривая меня.

Снова срываюсь на бег.

— Стой! Я же пошутил, — доносятся до меня слова того мужика, который хватал за руку.

Фиг вам, а не ротиком отрабатывать.

Света видит меня, оценивает обстановку и кричит, чтобы я скорее садилась в машину. Я подскакиваю к семёрке цвета баклажан, дёргаю дверь на себя. Заедает. С третьей попытки получается открыть.

Светка что-то спрашивает, волнуется.

Я запрыгиваю на заднее сиденье.

— Гони! Гони, Игорёк. Быстрей миленький, рви! — хлопаю я по плечу парня подруги.

Светка перегибается через сиденье:

— Что происходит? Ты нашла его?

Мне кажется, что Игорь путается в коробке передач от моего напора. Машина еле-еле едет и дёргается.

— Жми на газ, вопрос жизни и смерти!

Судорожно сжимаю ладони в умоляющем жесте.

— Да что случилось? Неужели ты во что-то серьёзно вляпалась? — нервно спрашивает Света и, облизнув губы, выглядывает в окно, рассматривая двух мужиков и супердорогую тачку.

— А это кто такие?

— Потом. Всё расскажу потом.

Оглядываюсь, смотрю в окно на серебристую машину. Два громилы обошли её, сложили на груди руки, оба широко расставили ноги и наблюдают. Не бегут. И то хорошо.

Однако срабатывает закон подлости. Не успеваем отъехать и тридцати метров, машина глохнет прямо на перекрёстке. Сердце пропускает удар. Ууу… даже свернуть не успели, чтобы скрыться из виду.

— Ну же, заводи! — дружным хором орём мы со Светой на Игоря.

— Да какой заводи! Толкнуть бы надо!

Не сговариваясь, будто по команде, открываем с подругой одновременно двери и выскакиваем из машины. Посетила мысль дать дёру.

На Игоря мне пофиг, он мне никогда не нравился. Он постоянно в напряжении, нервный, почти никогда не улыбается и вообще немногословен. Снигирёва даже рассказывала, что он пытался запретить ей со мной общаться. Меня это очень задело, и я люто на него обиделась.

Но Светка его любит и не простит мне бегства. А я её очень ценю. Короче, остаюсь.

Кладём ладони на багажник и раз… Машина словно столб, врытый в землю. А сил мы на адреналине вложили немало. От таких усилий моя левая нога скользит по мокрому асфальту, подгибается, кроссовок слетает, и, падая, я больно ударяюсь коленом о дорогу.

Шиплю от боли. Сомкнув зубы, поднимаюсь, а ветер задувает под полы лёгкого шелкового халата, хлестает тканью по ногам, задирая, снова обдавая зад холодными каплями дождя. Интересно, все видели? Ниже падать некуда. Сегодня адский день, который я запомню на всю жизнь.

— Ногу с педали тормоза убери! — орёт, как не в себя, Снигирёва.

— Ляя… он что, на тормоз нажимал? Какой же он у тебя инженер после этого?

— Ой, Лер, не дави на больные мозоли, толкай быстрее уже давай.

Игорь пытается завести машину, она начинает дёргаться. Толкать становится сложнее. Почему двое мужчин просто наблюдают за нашим представлением и не пытаются меня поймать?

Всё становится понятно, когда к ним подлетают три внедорожника, и из них выскакивает охрана, которая бежит в нашу сторону. И что-то мне подсказывает, что они бегут совсем не для того, чтобы помочь толкнуть машину.

— Ляя… вот это я попала! Когда-то была невеста, потом жена, а теперь меня сделают проституткой, пока долг за ремонт не отработаю. Это при условии, что меня коллекторы из банка раньше не прибьют.

Игорь с рёвом заводит машину. Газует, чтобы она не заглохла. Хочу подобрать кроссовок, но для меня это может быть чревато. Охрана близко — не успею. Игорян уже поехал, а мы ещё стоим. Приходится догонять машину и запрыгивать на ходу.

Педаль в пол и машина застывает на несколько секунд, набирая обороты. Кровь отливает от лица за секунду. Хоть бы не заглохли. Время останавливается. По машине раздаются хлопки и меня передёргивает. От страха мне кажется, что по нам стреляют. Но это кто-то из охранников добежал и долбит рукой по машине, чтобы остановились.

Удача! Срываемся с места и резко, с небольшим заносом, входим в поворот на перекрёстке.

Едем в полном молчании. Осознаю, что происходит. Моя жизнь катится куда-то по наклонной. Слёз нет. Руки трясутся. Впереди большая яма неопределённости. Знаю пока только одно — подам на развод. Я настроена решительно. Будет непросто… В особенности уговорить мужа выплачивать кредит самому. Ведь я ни копейки из него не потратила, всё отдала Олегу. Надеюсь, у него хоть немного совести и благородства осталось.