— Простите, мне нужно…

— Что же ты всё время убегаешь… — прошептал Данн в пустоту.

Ланэ долго не было, уже и «сёстры» уже поднялись, засуетились вокруг очага. Данн сел на лавку, наблюдая за оживающим домом. Молодая хозяйка вернулась, но ловко избегала гостя. В позе, выражении лица Ланэ чудились печаль, вина и сомнения.

Бридан заставил себя выйти во двор для традиционных утренних ритуалов. Он изо всех сил боролся с безразличием ко всему, что не имело прямого отношения к празднику у древа, но поговорить об этом он мог только с Иганом или Ланэ, которая всячески ускользала от дознавателя.

Ван Хэльсен застал Бридана на улице. На этот раз профессор пришёл пешком. Он изящно опирался на трость из чёрного дерева, горделиво взирал на низенькие дома и заборчики, будто самолично создал всё это. Изредка Иган бодро помахивал тростью, выказывая отличное расположение духа.

— Самодисциплина и порядок помогают нам выдержать испытания, молодой человек, — одобрительно кивнул Иган, наблюдая за тем, как Бридан скребёт утреннюю щетину.

— Всегда лучше чем-то себя занять, — согласился Данн, убивая в себе любые проявления отчаянья.

Ни одна из попыток побега не удалась, но и он пока дышит и способен постоять за себя. Дознавателю Данну уже приходилось выпутываться из опасных ситуаций. Вывернется и сейчас.

— Рад, что вы не пали духом, — доверительно понизив голос сказал старик. — Я поразмыслил над нашим делом.

— Есть идеи? — Бридан с фырканьем поплескался в холодной воде из бочки у дома. — Я слушаю.

После бытовых процедур ему сделалось легче. Дознаватель не отказался от идеи поговорить с Ланэ.

Вместе с ван Хэльсеном они отошли к изгороди. Данну показалось, что в окне мелькнуло встревоженное лицо хозяйки дома, но, заметив профессора, она очень быстро отступила вглубь комнаты.

— Я вспомнил один случай, господин Данн, — задумчиво начал старик. — Девчонка заключила сделку с госпожой Дирг, а потом передумала, не захотела жить в Брайдфоле. Быстро поняла, что такая жизнь не по ней.

— Одной из «сестёр» удалось уйти? — Бридан оживился, распрямил плечи, на которые с ночи словно давил тяжёлый груз.

— Не скажу точно, но она ходила через завесу, и среди девушек её больше нет. Госпожа была недовольна, очень гневалась, ураган сломал несколько подгнивших деревьев, переломал кустарник, а это значит…

— Что наказать отступницу не получилось! — закончил за профессора Бридан. — Как это поможет в моём случае?

— Возможно, одна из сестёр проведёт нежеланного через границу? — Старик Иган хитро прищурился. — Особенно если он не будет таким уж нежеланным.

Дознаватель с сомнением посмотрел в белёсые, кажущиеся плоскими и неживыми, глаза ван Хэльсена. Мог ли старик, много времени проводящий в склепе, знать о симпатии между Бриданом и Ланэ? Для хранителя места нет ничего тайного или кто-то доносит ему о делах в деревне?

— Ну, мой друг, не смущайтесь, — склонив седую голову, шепнул Иган, по-отечески коснулся плеча дознавателя. — У привратника должно быть всё под контролем. Госпожа Дирг спит при молодом месяце, а служба хранителя идёт и не терпит неведения. Ланэ — милая девочка, с большим сердцем.

— Вы предлагаете взять Ланэ с собой? — Бридан нахмурился. — Использовать одну из сестёр? Вырвать её из привычного окружения?

В Данне боролись два противоречивых чувства: жажда освободиться от морока Брайдфола и нежелание идти на уступки с собственной совестью. Ему не нравилась цена, которую Иган предлагал заплатить.

— Я не призываю принуждать и тащить Ланэ силой, — с высокомерной холодностью и обидой заявил ван Хэльсен, сжимая костлявыми пальцами трость.

Бридан было подумал, что профессор готов его ударить. Время от времени в старике вспыхивал этот яростный огонь, способный уничтожить всё, что попадётся ему на пути. Ван Хэльсен умел держать себя в руках, усмирял пламя, на время отступал, но недовольство продолжала сжирать его изнутри.

Данн снова задумался о внутренней борьбе Игана, но судить, в чём дело не мог. Он недостаточно знал старика и жизнь в Брайдфоле.

— Какой же вы упрямец! — воскликнул профессор. — Есть и другие способы договориться с девушкой.

Бридан решил примириться:

— Простите, я вас не обвиняю и не считаю предложение недостойным. В его основе, конечно же, добрые побуждения. Я мало знаю о жизни в поселении. В конце концов, кто-то может проводить меня на ту сторону, а затем вернуться. Грэлли, с который я успел переброситься парой слов, или Ланэ…

Бридан замолчал. Идея привлечь любвеобильную Грэлли, дознавателю не понравилась. Образ горячей, фигуристой красавицы невольно возник перед глазами, а Данн его отшвырнул прочь, будто отвратительную жабу. Связываться с Грэлли ему не хотелось.

— Что грозит Ланэ, если ничего не выйдет? — спросил Бридан. — Судьба Вигго, нарушившего правила, ужасна. Я не прощу себе, если Ланэ пострадает.

— Госпожа милостива к сёстрам, — убедительно отозвался ван Хэльсен. — Дирг Дуэ не простит мужчину, но проявит сочувствие к женщине. Я научился правильно говорить с прекрасной госпожой и вступлюсь за Ланэ. Обещаю!

— Вы мужчина, профессор. — Бридан старался мыслить разумно, не кидаться слепо на первую подвернувшуюся возможность. — Неужели она послушает?

Старик запрокинул голову и хрипло, но искренне расхохотался:

— Прежде всего я хранитель Брайдфола, молодой человек. У нас с Дирг Дуэ свой договор. Впрочем, как знаете, — он словно сразу потерял интерес к беседе. — Решать вам, дознаватель Данн. Ближе к полуночи вы окажетесь возле древа. Она испробует вашей крови, навсегда отравив сердце тоской по несбыточному. Новый Бридан будет верно служить хозяйке, в нетерпении ожидая малейшего знака внимания. Пройдут года, а вы так и не вспомните, что потеряли, погрузитесь в вечный сумрак. Пища не мыслит, не чувствует, не сопротивляется.

— Вы умеете убеждать, профессор. — Данн сжал кулаки и пнул сапогом крепенькую ограду.

Одна из досок с треском надломилась. Бридан удивлённо поковырял пальцем коричневатую, осыпающуюся древесину на месте разлома.

— Всё трухлявое, а на вид и не скажешь, — он вопросительно посмотрел снизу вверх на ван Хэльсена.

— Брайдфол не то, чем кажется. — Иган направился к калитке. — У вас есть время подумать до вечера. Я буду наблюдать за ритуалом со стороны. Лошадь и повозка при мне. Вы поняли, Данн? — с нажимом переспросил он.

— Спасибо, господин Иган. Я всё понял.

Профессор не спеша покинул двор, а Бридан немного посидел на крыльце, обдумывая беседу с Ланэ. Она же, словно всё понимая, снова выпорхнула на улицу вместе с другими девушками. Последние дни Ланэ держалась подруг, а Бридана близко не подпускала.

— Вы найдёте еду возле очага, — на ходу сообщила она.

— Ланэ! — Бридан окликнул девушку спустя несколько мгновений.

Белокурая хозяйка обернулась. Огромные, тёплые глаза испуганно распахнулись.

— Нам нужно поговорить. — Дознаватель уже направился к «сёстрам», среди которых желала затеряться Ланэ.

— Остановитесь! — Она подняла ладонь, будто удерживая Данна от следующего шага, тонкие брови нахмурились. — Не сейчас, господин Бридан.

— Хорошо. Поговорим вечером. — Он сложил руки на груди, показывая, что от разговора ей не уйти.

Притихшие соседки увели девушку, а Бридан вернулся в дом, где проработал до вечера.

Женщины появились затемно. Дознаватель успел дополнить записи в рабочих бумагах, перебрал мешок и тщательно стянул горловину завязками, чтобы не растерять важное, когда придётся бежать. Лучше бы сделать это до начала ритуала, но вот беда! — он не знал, когда его поведут к древу и как всё произойдёт.

И почему он не расспросил ван Хэльсена?! Где же Ланэ?!

Бридан услышал негромкий шум во дворе. Девушки прошли в дом. У всех были влажные волосы, а щёки горели с холода нежным румянцем. Трудно поверить, что они купались в это время года, но иного объяснения Данн не нашёл.