К северо-западу от остатков жилого сооружения оборонительная стена упирается в массивную скалу шириной около 8 и высотой до 4 м. Скала имеет отвесную наружную сторону и специально включена в общую линию обороны. По верху скальных обнажений стена тянется к боевой башне округлой формы диаметром около 10 м. Повторяя ломаные очертания наружных скал через 120 м, стена примыкает ко второй башне, также округлой формы диаметром 12 м. На всем протяжении стен перед ними сохранились следы добычи камня. Превратив этот участок в своего рода карьер, строители не только добывали здесь камень, но и искусственно увеличили высоту оборонительных стен. Использование защитных данных рельефа на этом направлении является свидетельством высокого мастерства строителей и умелого решения фортификационных задач в сложных условиях горного рельефа. Усиление обороны на этом отрезке, дополнительно укрепленного оборонительными стенами с двумя боевыми башнями, обусловлено требованиями защиты подступов к воротам. Для этого изменено и направление стены с тем, чтобы дорога к выезду шла параллельно оборонительным сооружениям. Это давало возможность обороняющимся держать дорогу под боковым обстрелом.
На последнем отрезке стена тянется вверх по крутому склону и упирается в обрывистый противоположный срез хребта. Примечательно, что перед стеной здесь были сооружены земляные рвы и валы протяженностью 50 м, которые увеличивали глубину обороны на этом участке. Мощными узлами в обороне ворот выступают и боевые башни, которые, в отличие от общепринятых фортификационных норм, связаны со стенами единой кладкой. Возведенные на прочной скальной основе стены и связанные с ними башни не могли быть разрушены стенобитной техникой. Общая пересеченность рельефа перед ними исключала возможность доставки и использования здесь стенобитной техники.
К укреплениям Андийских ворот относятся и завалы еще одного сооружения жилого характера, сохранившиеся несколько в стороне от стен. По контурам сохранившихся стен его размеры составляют 10 х 5 м. Подобная площадь указывает на караульное его назначение, в нем, возможно, располагались стражники при непосредственной угрозе вторжения врага.
Источниками, дающими возможность судить о времени сооружения Андийских ворот, являются сам памятник, его фортификационные и конструктивные особенности, а также некоторые устные предания. Несмотря на противоречивый характер преданий, связанных с Андийскими воротами, они все же несут в себе отголоски исторических событий и поэтому представляют значительный интерес, тем более что других источников по древней истории Андии нет (Агларов М. А., 1988).
Некоторые устные традиции связывают строительство Андийских ворот с именем легендарного Шамиля. Однако Шамиль имел к ним лишь косвенное отношение. На всем протяжении в толще оборонительных стен и башен здесь сохранилось пять воронкообразных углублений, которые, по рассказам старожилов, служили своего рода ложами для шамилевских пушек, направленных против двигавшихся в Андию войск царского генерала М. С. Воронцова. Однако связывать их строительство с Кавказской войной, как это имеет место в некоторых устных традициях, будет неверно. Например Иван Загурский, проходивший через эти ворота, будучи пленным, в 1842 г. писал: «На следующий день мы двинулись по дороге, ведущей к границам Андийского и Гумбетовского обществ. Здесь непроходимые скалы, разделяющие эти два общества, представляют обширный пролом, сложенный завалами, так что в этом месте едва может пройти одна вьючая лошадь. Это исторические Андийские ворота, открывающие собой вход в ущелье».
Об этих завалах, но не о стенах и башнях, сообщает и граф М. С. Воронцов. Поэтому очевидно, что оборонительные стены Шамиль не сооружал, так как к началу Кавказской войны она уже была в развалинах.
Некоторые предания гласят, что ворота были якобы укреплены неким монгольским ханом Елуком. Став ханом Андии, говорится в предании, он покорил местную родовую знать Бичонал и укрепил Андийские ворота, построив крепостную стену против Тимура, двигавшегося со стороны Гумбета. Тимур якобы простоял у Андийских ворот семь дней. Противники Елука показали ему другую дорогу, и он, ворвавшись в Андию, единым ударом разрушил возвысившийся дом Елука. Андия не знала более могущественных правителей. С этого времени род Елуков получил иное название у окружающего населения — Вагъашадул, т. е. «потерпевшие».
Пребывание в Андии как ранних монгольских отрядов в XIII в., так и войск Тимура в конце XIV в. подтверждается письменными источниками (Магомедов М. Г., 1997). Если учесть характерную быстроту и внезапность движения войск Тимура и расстояние от Гумбета до Андийских ворот (30 км), то сооружение массивных стен Елуком за короткий промежуток времени было, очевидно, невозможно. Поэтому представляется, что Елук укрепил существовавшие до него оборонительные стены Андийских ворот. Об этом говорят капитальность и прочность остатков стен, в которых не чувствуется и намека на поспешность их строительства.
В предании, отражающем более древнюю и, по-видимому, более реальную историю строительства Андийских ворот, говорится, что основателем с. Анди были царь (шагьи-шагь) Ануш и Уллубий — Харчи. Из предания далее следует, что Ануш не только основал с. Анди, но и возвел вокруг него высокую белокаменную стену. У ворот установил высеченное из камня изображение орла и меча; камни с подобными изображениями были установлены и по границе Андийских владений (Агларов М. А., 2002).
Исходя из этих сообщений, можно заключить, что Ануш и был тем владетелем, который не только основал с. Анди, установил границы своих владений, но и укрепил Андийские ворота, воздвигнув здесь мощные оборонительные сооружения.
Последняя часть предания, связанная со строительной деятельностью Ануша и восходящая к раннесредневековой истории Андии, вполне согласуется с археологическими и иными данными, отражающими возможное время строительства оборонительных стен у Андийских ворот.
Стратегическая важность этого прохода для судеб населения Андии находит отражение в массивности и тщательности возведенных здесь оборонительных сооружений. Выполнение такого объема работ с максимальным соблюдением норм древнего фортификационного искусства и в столь неблагоприятных естественных условиях могло быть осуществлено только при наличии в Андии достаточно сильной политической власти. После монгольских нашествий Андия не знает такой сильной власти, способной выполнить подобный объем строительных работ. Следовательно, стены могут иметь более древнее, скорее всего, раннесредневековое происхождение.
В какое же конкретное время они могли быть возведены? Изучение подобных памятников свидетельствует, что интенсивное их строительство в Дагестане относится исключительно к эпохе раннего средневековья, к VI–VIII вв. н. э. Их возводили для защиты раннефеодальных владений Дагестана от вторжения соседей, и особенно кочевых племен со стороны Прикаспийской низменности.
Андийские стены, по-видимому, и были возведены одним из владетелей раннефеодального Дагестана, возможно, AiryuieM, под властью которого, согласно преданию, находилась территория Андийского общества. К этому периоду относятся и сообщения источников о бытовании в Дагестане целого ряда самостоятельных раннефеодальных владений. В этой связи интересно отметить, что, наряду со строительной деятельностью Сасанидского Ирана по укреплению северных границ империи, источники указывают и на строительные мероприятия местных владетелей. Аббас-Кули Бакиханов пишет, ссылаясь на Омар бин-Верды, что, кроме ворот Баб-а ль-Абваб (Дербента), построенных Ануширва-ном в Прикаспий и преграждающих путь хазарам, абвабы (ворота) находятся и в ущельях Кайтагских (Кавказских) гор, как-то: Баб-Цул (Сул), Баб-Алан, Баб-Сарбан, Баб-Лазика, Баб-Себжен, Баб-Сагир, Баб-Филан-шах, Баб-Каруман-шах, Баб-Иран-шах и Баб-Миран-шах. А так как Дербент стоит на большой дороге и важнее всех укреплений, то поэтому он называется Баб-аль-Абваб («Ворота ворот»). Аналогичные сведения с небольшими изменениями мы встречаем и у древнего историка Ибн-Хордадбека в его «Книге путей и царств». И важно, что эти сведения находят подтверждение и в археологических исследованиях, позволивших выявить многочисленные остатки оборонительных сооружений и укрепленных пунктов, возведенных у естественных проходов, ведущих из Прикаспия в горные районы Дагестана.
