А так хотелось бы… солнце, белый песок, шезлонг и никого вокруг. Никого, кроме нас.

Замечтавшись, я едва не пропускаю удар. Хотя почему едва – пропускаю. Стон вырывается помимо воли, а левая рука повисает плетью.

Сломал, сволочь.

– А как же поговорить? – смеюсь хрипло, кружа по маленькому помещению.

По шее стекает пот, от боли звёздочки в глазах, но я ещё на ногах.

– Куда делось всё твоё остроумие? Или в вашей паре принцесска умная, а ты красивый? – мой смех сливается с его рёвом.

Удачная шутка попадает в цель, и я зачем-то уворачиваюсь. Хотя такого удара, от которого во все стороны сыпется каменная крошка, мне хватило бы за глаза. Но Чех не успокаивается.

Удар, удар, ещё один.

Мне тяжело, больно и смешно одновременно.

И мои смешки доводят, и так неадекватного оборотня до состояния берсерка.

Следующим броском он всем весом впечатывает меня в стену. И уставшее, заторможенное уже тело не в силах увернутся.

И пронзившая всё тело боль – последнее, что я чувствую перед тем, как отключиться.

– Плохой выбор, Олёна.

Бабушка сидит в своём кресле, но на меня не смотрит. Подозреваю, что из принципа.

– Спорный вопрос, – фыркаю я, с большим удовольствием не чувствуя никакой боли.

– Вампир бы до этого не довёл, – недовольно качает она головой.

– Да, он лучше отравил бы меня, чтобы затащить в постель. – Я устраиваюсь во втором кресле. – Я здесь уже насовсем или как?

Бабушка не отвечает, рассматривая узоры на своей чашке.

– Ба, – когда пауза затягивается, – прекращай дуться. Я люблю Мара, так при чём здесь какой-то вампир, будь он трижды князем.

– А он тебя любит? – поднимает она мрачный взгляд.

– Я не интересовалась, – насмешливо хмыкаю. – Как-то, знаешь, не до того было. То убийства, то драки вот…

– От любви до ненависти один шаг, моя самоуверенная Олёна, – вздыхает княгиня, отставляя чашку. – Думаешь, этот несдержанный мальчишка-оборотень его ещё не сделал? Узнав о вашей ночной встрече с вампиром.

Хороший вопрос. Только ответ знать не хочется. Не сейчас. Вот разберусь с Чехом, с принцесской и тогда, если выживу, буду разбираться со всеми претензиями Мара.

В самом деле, не мог же он поверить, что мы с князем…

– Иди. – Бабушка прислушивается к чему-то, всматриваясь в потолок. – И постарайся больше сюда не попадать.

– Постараюсь, – смиренно киваю я.

Но обещать не могу.

– Э-эй, – слышу нараспев, узнаю голос и всё меньше хочу открывать глаза. – Радость наша, прекращай ломать комедию. Я знаю, что ты очнулась.

Вздох, чтобы Чех понял, как меня достал.

– Знай, – отзываюсь насколько могу ехидно. Потому что адская боль разрывает грудь и дышать приходится очень поверхностно. – Что, ты даже убить меня с одного удара не в состоянии?

– Я и не собирался, – ласково сообщает Чех, маньячно улыбаясь. И даже поддерживает, когда я пытаюсь устроиться так, чтобы ничего не болело. – ты же понимаешь, что это слишком просто.

– А ты понимаешь, что сделает с тобой Мар, если узнает об этом? – я киваю на Чеха.

– Пусть сначала попробует найдёт, – доверительно сообщает этот психованный, треплет меня по щеке и встаёт. – Видишь ли, это специфическое место. Изнутри и снаружи стены обиты свинцом, – Чех осматривается и довольно улыбается. – Чтобы ни одна собачья Ищейка не унюхала. И облиты полынью, чтобы ни у ведьмаков, ни у таких тварей, как ты, тоже ничего не получилось.

– То есть Влада вы здесь и убили, – констатирую я.

Дышать становится легче, и я выпрямляюсь, опираясь спиной о стену. Глубоко вздыхаю, больше не чувствуя боли.

И вспоминаю вдруг, что я ясновидящая.

Чертыхаюсь, закрываю глаза.

Но, открыв, вижу то же – насмешливую рожу Чеха.

– Что, не работает? – сочувственно интересуется он. – Иногда мне кажется, что вы, женщины, не слышите половины из того, что вам говорят, – разочарованно качая головой. – Свинец и полынь. На что ты рассчитывала при таком раскладе, малахольная?

– На везение, – усмехаюсь, пытаюсь встать, но снова едва не падаю.

– Да брось, – кривится Чех, глядя на мои попытки. – Ты вампир, так что не надо давить на жалость.

– Как будто у тебя она есть, – ворчу я, но он словно не слышит.

– За время нашей милой беседы ты восстановилась наполовину, так что не прибедняйся. Лучше скажи спасибо, что я не тронул твою симпатичную мордашку. Хотя очень хотелось.

– И откуда столько самоконтроля? – хмыкаю я, и только сейчас замечаю, что левая рука снова рабочая.

Ладно, благодарность Бенеш всё-таки заслужил.

– С красивой женщиной развлекаться, знаешь ли, приятнее, чем с уродиной, – буднично отзывается Чех и одни ударом ломает мне берцовую кость правой ноги.

С-с-с-волочь.

От резкой боли искры летят из глаз вместе со слезами. Сдержать стон тоже выше моих сил. Зрение расплывается, из груди вырывается всхлип.

Тварь.

Вот теперь я точно его убью, чего бы это ни стоило.

– А принцесска… – дыхание перехватывает, но я всё равно улыбаюсь сквозь слёзы. – Принцесска в курсе, что ты собрался развлекаться с симпатичной мной? Не боишься, что после она сдаст тебя с потрохами?

– Мозгов не хватит. – Он присаживается передо мной на корточки, с интересом склоняет голову. И расстраивает тем, что большинство ран на лице уже затянулись. И выглядят на так страшно, как мне хотелось бы. – Станислава хоть и дура, но не до такой степени, чтобы подставляться самой.

– Подставляться? – я искренне и от всей души смеюсь ему в лицо. – Ты плохо понимаешь расклад. Эта стерва повинится, поплачется сначала отцу, а потом Мару и будет свободна. Посидит под замком, но на этом всё и закончится. Как же, она же единственная сестра, любимая дочь и, вообще… принцесска.

Чех смотрит на меня долгим и каким-то неожиданно мрачным взглядом.

– Что, до этого своим умом ты не дошёл? – из груди вырывается издевательский смешок. – Учитывая, что двоих сыновей вы порешили, ещё одним ребёнком Гавел рисковать не станет. А вот надоевшим главой одного из кланов…

Я многозначительно замолкаю, наблюдая, как меняется в лице Чех. Да, мы, женщины, когда надо, можем ещё и не то.

Встряхнувшись, он возвращает на меня осознанный взгляд, переводит его на сломанную ногу. И с силой хватается за больное место… чтобы вправить перелом под мой болезненный вскрик.

Пока я заново учусь дышать, Чех встаёт, проходится по комнатушке взад-вперёд.

– У меня к тебе предложение. – И снова садится передо мной. – Я оставлю тебя в живых и даже… – он с ухмылкой осматривает меня с головы до ног. – Невредимой. Относительно, конечно, а ты…

– Иди ты знаешь, куда с таким предложениями? – перебиваю с усмешкой. – Если так страшно, что с тобой сделает Мар, иди к принцесске, пусть она выёживается за тебя перед папочкой и братом.

– Всё, что Стася может, она уже сделала. Ты, кстати, знала, что это она надавила на Теней, чтобы тебя официально взяли консультантом?

Принцесса может на кого-то надавить? Наслезить ещё да, но…

– Нам нужно было, чтобы твоя кровь попала к ним в базу, так что всё получилось очень удачно.

– Сдаёшь подельницу? – поднимаю я бровь.

– И тот взрыв тоже её рук дело. – Чех не обращает внимания на мои слова.

– Потому и не сработал, – хмыкаю в ответ.

– А вот это ты зря, – прищуривается Чех. – Всё сработало.

Это каким же образом?

– Интересно? – правильно истолковывает он мой взгляд. – Я расскажу, если ты согласишься на мою маленькую авантюру.

Марек в последний момент сдерживается, чтобы не выбить дверь с ноги. Выдыхает, останавливаясь, и вежливо стучит. Если вежливостью можно назвать удары, от которых содрогается несчастный кусок дерева.