– А у меня есть выбор? – криво улыбнувшись.

– Я рад, что ты не против. – От такой улыбки можно и лужицей растечься. Можно было бы, будь я младше, глупее и наивнее. – Отдыхай, я зайду в девять.

Не выкинув ни одного финта, вроде прикосновения к щеке, волосам или ещё какой самоубийственной выходки, Бенеш убирается из комнаты, а у меня нет сил, даже чтобы думать.

Подхватив полотенце, я иду в душ, надеясь после на мрачный, выматывающий, но всё же сон.

– Скажи, что ты одета.

Надежда не оправдывается – стоит голове коснуться подушки, и дверь распахивается на всю ширину.

– Только не ешь меня, я принёс вариант поинтереснее. – И Петя заходит не один, а вместе с подносом, разом меняя полюс моего настроения. – Ты как, всё ещё любишь блинчики? – Дойдя до кровати, он плюхает поднос на покрывало. – Если нет, то я взял бифштекс средней прожарки. – Петя окидывает меня сомневающимся взглядом. – Или надо было с кровью?

– Ты знаешь, что я тебя обожаю? – На пару минут отодвигаются даже мысли о Мареке. Я не успеваю понять, как в моих руках оказывается сэндвич, но вгрызаюсь в него едва ли не с довольным урчанием.

– Конечно, знаю. Особенно, когда не бросаешься с клыкастыми объятиями, – фыркает он, наблюдая за мной. – Самоубийцы. Если женщину вовремя не покормить, она будет жрать тебя. И начнёт с мозга.

– Что же ты с такими принципами всё ещё один? – дикция страдает от очередного куска, но мы с Петей не первый год знакомы.

– Поговорим об этом или о том, как освободить Марека? – Серьёзный Калата мне в новинку, и я даже жевать перестаю.

Смотрю на него так же внимательно, как он на меня, откладываю недоеденный сэндвич и придвигаясь ближе.

– Что было в твоём заключении?

– Правда, и ничего, кроме правды, – мрачнеет Петя, встречается со мной взглядом и отчаянным жестом запускает руку в волосы. – Да если бы я только знал, что они из этого вывернут, сожрал бы то заключения, Оль! Или скормил кому, – невесело хмыкает он. – Потому что… да за гранью это. Всех моральных принципов, логики и смысла!

– Что. Было. В заключении.

– Да ничего такого, чтобы… ладно. Смерть наступила в результате обескровливания в промежутке между тремя тридцатью и четырьмя часами дня. Его выпили, Оль, – качает головой Петя в ответ на мой взгляд, – там без вариантов, уж поверь. На жертв кровососов я насмотрелся. Причём во время процесса Влад был жив – никаких сгустков, кровь была свежая и прекрасно выходила.

– Шея?

– Запястье, – вздыхает Петя и стаскивает с подноса оливку. – Представь ситуацию, чтобы здоровый оборотень, а он реально здоровый, там под два метра рост и явные ночёвки в спортзале, смирно сидел и ждал, пока его выпьют. Смешно?

– Плачу от смеха, – задумчиво постукивая пальцами по подносу.

– Плачь дальше, – хмыкает он, – потому что в волосах Влада нашли длинный светлый и чужой волос. Угадаешь, чей?

Как он там оказался – глупый вопрос.

– Откуда они узнали?

– Ты – консультант Теней, – снова вздыхает Петя, – образцы твоего днк занесены в базу с момента получения удостоверения.

– И, конечно, они попались вам под руку первыми. – Поставив локти на скрещенные ноги, я вцепляюсь в волосы. – Петь, это же явная подстава, причём наивная до зубовного скрежета.

– Что ты знаешь о подставах, дочь моя. – Если уж даже Калаты не хватает на веселье, то на дворе конец света, не меньше. – В каком-то самом дальнем и тёмном углу вдруг нашлась запись, на которой наш уважаемый комиссар засветился сначала у входной двери в три двадцать пять, потом на лестнице в три тридцать, а потом в коридоре, ведущем в спальню Влада.

– А то, как Мар тащит брата в кладовку, там случайно не засветилось? – Не выдержав, я встаю и начинаю ходить по комнате. – Бред, какой бред. Петь, он в городе был в это время, я точно знаю.

– Откуда? – с неподдельным интересом поднимает он бровь. – Души нашептали?

– Мы разговаривали, но…

– Но скажут, что звонить он мог из любой точки мира, не то, что города, – жизнерадостно заканчивает он за меня. – И, если ты забыла, некая Ольга Щенкевич проходит по этому делу соучастницей, так что твои слова даром никому сдались. Если бы вампирюга вовремя не подстраховался, лежала бы ты сейчас рядом с Владом.

– Мар же не лежит.

Думай, думай, думай. Не могло у них всё сойтись. Должна быть зацепка. Хотя бы что-то.

– Ну, ты сравнила, – фыркает Петя. – Надоевшую всем ясновидящую, по совместительству вампирку и уважаемого всеми оборотня, надежду и опору, Ищейку кланов и т.д. и т.п. Тебя бы даже слушать не стали, секир башка и до свидания. Так что можешь сказать спасибо Бенешу, похоже, он спас тебе жизнь.

– В ножки кинусь и расцелую.

С чего начать? С Яна? С тех, кому мешал Владимир? Может, дойти до Главы и поговорить с ним?

– Я бы не советовал, – со смешком Петя тянется за очередной оливкой. – Марек, рано или поздно, выйдет, и пойдёт твой спаситель псу под хвост вместе с шатким миром между вампирами и оборотнями. И, кстати, может, расскажешь, как ты умудрилась вляпаться в теней?

– Каких именно? – Со вздохом я возвращаюсь на кровать.

– В принципе, обоих, но сейчас интереснее те, которые полусдохшие. – Петя смотрит слишком уж внимательно. – Или князёк не сказал, что необязательно вступать в клан, чтобы иметь его защиту?

– Сказал.

– Но?..

Взлохматить волосы, вздохнуть, отвести взгляд.

– Мне просто не оставили выбора.

– Тебе?!

Вид обалдевшего Пети только усиливает вину, которую я чувствовала и до этого. Начинает болеть голова, и я с усилием тру виски.

– Петь, это… – Запустить руку в волосы, встать, пройти до окна. – Раньше мне как-то не приходилось участвовать в грязи такого масштаба. Даже сейчас стыдно, – я криво усмехаюсь. – Щелчок, один, второй – всё как кадры киноплёнки. Знаешь, когда на первом ты ещё стоишь, а на втором тебе уже заламывают руки. Они…

Я разворачиваюсь, сажусь на подоконник и беспомощно развожу руки.

– Эта тварь знала, что делала. Не знаю как, но рассчитала до мгновения момент, когда в подвале появились Тени. Всё рассчитала. – Петя поднимается и, задумчиво потирая подбородок, идёт ко мне. – Вот Бенеш говорит, что на кулоне есть кровь не только Влада. Вот я возвращаюсь на изнанку, и оказывается… – Горькая усмешка. – Оказывается, кровь Марека тоже там была. Даже не капля, её тысячная часть, которую, если бы не Бенеш, я бы не заметила. И сплошная белая мгла, стоило пойти по её следу.

– Что это значит? Белая мгла. – Петя встаёт рядом, изучая пейзаж за окном.

– Заклинание, зелье, помощь другой ясновидящей – выбирай, что больше нравится – чтобы я не увидела ничего. Ни. Че. Го. Поэтому я не вижу смерть Влада. Поэтому я не докажу невиновность Мара.

– Кажется, вечер перестаёт быть томным, – хмыкает он и поворачивается. – Оль, давай соображай, кто это мог сделать и как. Может, хоть так мы за что-то зацепимся.

Ярость вдруг накрывает мощной и разрушительной волной.

– Зацепимся?! Соображай?! Ты ни черта не понимаешь, Калата! – Петя отскакивает на середину комнаты, примирительно поднимая одну руку. – Они знали. Ваши хвалёные Тени пришли ни до, ни после – они заявились ровно в тот момент, в который должны! Я даже понять ничего не успела – меня сходу схватили и предъявили соучастие в убийстве Влада. Без разборок, сразу. С ведьмаком подмышкой, чтобы под заклинанием правды я гарантированно ответила, чья кровь на кулоне.

– И чья?

– А угадай, – с прорывающимся рычанием. – Стас вклинился очень вовремя – ткнул в волчьи морды какой-то статут, напомнил, что он тут как бы князь и запретил даже пальцем меня касаться.

– Какой полезный князь, – фыркает Петя.

– Да, полезный! В отличие от вас, потому что вы ни черта не видите. Даже то, что у вас под носом.