— И ты принадлежишь мне, — говорит он.

Затем Солон толкает двери, и мы входим в клуб. Это все равно, что попасть в живую, дышащую декорацию из какого-нибудь фильма нуар сороковых годов. Сплошь бокалы и хрусталь, полированное красное дерево, кожа, ковры, гобелены и предметы изобразительного искусства.

Мой нос атакуют миллионы ароматов, мозг быстро пытается распознать их все. Из гостиной доносится запах сигар, несмотря на то, что дверь всегда закрыта и помещение герметично. Резкий запах выпивки из бара, где Эзра смешивает напиток для кого-то, сегодня вечером он дежурит барменом. Старая кожа кресел, дерево полов, слабый намек на цветок фрезию, который говорит, что Аметист была здесь раньше. Время от времени доносится легкий аромат ванили, и инстинктивно обшариваю глазами толпу, гадая, кто бы это мог быть. Как правило, вампиры не пользуются духами, потому что это слишком сильно для нашего обоняния, но иногда вампиры говорят «к черту», и все равно душатся с головы до ног.

С другой стороны, духи могли принадлежать человеку. Даже если я знаю, что в данный момент в клубе никого нет, это не значит, что их нет за стальными дверями Темной комнаты, где происходит кормление. Потому что улавливаю очень слабый намек на кровь. Человеческую кровь. Стальные двери отлично справляются с тем, чтобы запах не проникал в гостиную (иначе все вампиры сошли бы с ума от жажды крови), но иногда он вырывается наружу.

Тем не менее, не думаю, что кто-то заметил, потому что все взгляды устремлены на нас. На меня, если быть точнее. В клубе около тридцати вампиров, не так уж много, но это тридцать пар ненавидящих, любопытных, смертоносных глаз, и от этого у моей человеческой стороны, кровь стынет в жилах.

«Выше нос», — голос Солона звучит в моей голове. — «Ты королева ночи».

Он крепче сжимает мою руку, и я вздергиваю подбородок, изображая уверенность, которой не чувствую.

Мы входим в клуб, вампиры в своих костюмах, смокингах и коктейльных платьях расступаются перед нами, как будто подхватят заразу, если мы подойдем слишком близко. Обычно даже те, кто недолюбливает Солона, подходили к нему, выражая свое почтение, но на этот раз держатся подальше. И все из-за меня.

— Я чувствую себя нарушительницей спокойствия, — шепчу я, пока Солон ведет меня к бару. Эзра для меня единственное дружелюбное лицо, а это о многом говорит.

— Это твоя вечеринка, дорогая, — говорит он. — Ты должна думать об этом именно так. Твой дом, твоя вечеринка. И я твой вампир. Просто скажи мне, что делать.

Я искоса смотрю на него.

— Ты позволишь мне командовать тобой?

Это заставляет его задуматься.

— Может, чуть-чуть. Не хочу, чтобы ты привыкала.

Это больше похоже на правду. Солону нравится контролировать ситуацию любой ценой, даже если это каким-то образом причиняет ему боль. Мы останавливаемся у бара, и Солон кивает Эзре, чтобы он налил нам обоим дорогого скотча.

— Почему я чувствую запах крови? — спрашиваю Солона, пока Эзра достает бутылку. — Похоже, человеческая кровь. — Обычно, когда устраивается большая вечеринка, вампиры не питаются. Им не нравится пачкать свою лучшую одежду, и, видимо, это грязный бизнес. «Темные глаза» работает как зона кормления еще три вечера в неделю, так что обычно вампиры ходят на них, и эти вечеринки — просто предлог пообщаться с себе подобными вдали от любопытных глаз людей.

Он выглядит впечатленным.

— Твое обоняние правда обострилось, — говорит он мне. Затем слегка пожимает плечами. — Я заметил Вульфа у двери в Темную комнату. Возможно, появились какие-то люди, захотевшие сдать кровь, и нашлось несколько желающих.

Обдумываю это, пока Эзра пододвигает к нам наши напитки. Я беру стакан и поднимаю его. Даже с учетом того, что вампиры все еще время от времени наблюдают за нами, кажется, что мы находимся в нашем собственном маленьком мире.

— Тогда твое здоровье, — говорю Солону, и он чокается своим бокалом с моим, его взгляд теплеет.

— За твой первый настоящий вечер после возвращения, — произносит он. — За новые начинания.

Мы пьем скотч, темная жидкость прекрасно обжигает, грудь пылает огнем, и все это время наши взгляды не отрываются друг от друга.

— Абсолон, — произносит глубокий голос у нас за спиной.

Мы оба отворачиваемся от бара и видим худощавого темнокожего мужчину с яркими карими глазами, одетого в бордовый смокинг, с длинными черными волосами. Я его не узнаю, но он кажется дружелюбным.

— Онни, — удивленно произносит Солон, и двое мужчин быстро обнимаются. Онни по меньшей мере на тридцать сантиметров ниже Солона, но все равно кажется властным. — Не знал, что ты в городе.

— Всего на пару дней, — говорит Онни с другим акцентом. Может быть, финским. Затем смотрит на меня. — Это, должно быть, печально известная Ленор, — замечает он, но произносит мое имя с яркой улыбкой, в уголках губ едва заметны клыки. — Приятно наконец-то познакомиться.

Онни протягивает руку, я вкладываю свою в его, и он быстро, холодно целует меня в тыльную сторону. Я чуть озадачена тем, насколько дружелюбно тот себя ведет.

— Онни — мой старый друг, — объясняет Солон, и хочется спросить, насколько. — Обитает в Эстонии. И обычно он сначала звонит.

— Ты же знаешь, я люблю сюрпризы, — говорит он со смехом. — Послушай, мне со многими нужно повидаться, но давай поужинаем через пару дней. Я буду умирать с голоду, как только пройдет смена часовых поясов. Так обидно, что нам приходится страдать от этого, да?

Солон ласково хлопает его по спине.

— Тогда я приготовлю для тебя Темную комнату, — предлагает ему Солон.

— Я с нетерпением жду этого, — говорит Онни, его зрачки на мгновение краснеют, прежде чем он кивает на прощание и проходит через весь клуб, чтобы поговорить с парой, сидящей за столом для игры в нарды из тикового дерева.

Этот красный голодный взгляд в глазах Онни что-то разжег во мне. Не совсем голод, но ощущение того, что ты пребываешь в каком-то неведении, будто тебя оставили на обочине.

Наклоняюсь поближе к Солону.

— Я хочу пойти в Темную комнату, — шепчу ему. Он поворачивает голову в мою сторону, его ноздри раздуваются, взгляд острый. — И понаблюдать за кормлением.

Ленор

Солон мгновение смотрит на меня, затем моргает.

— Хочешь посмотреть на кормление? Сейчас?

Медленно киваю.

— Я никогда не видела этого раньше. Хочу посмотреть, что произойдет.

Он поджимает губы, изучая меня.

— Тебе может не понравиться увиденное.

— Ты думаешь, я слишком невинна, чтобы видеть, что делают вампиры? Солон, я видела многое. И сама знаю, на что способна. С тобой и с… другими. — Ужасная вспышка видения моих зубов, вонзающихся в шею Мэтта, проносится в голове, но я быстро отгоняю воспоминания прочь, пока это не вызвало паническую атаку из-за чувства вины.

Вижу, как крутятся колесики в его голове, пытаясь понять, с чем я могу справиться. Затем он говорит:

— Хорошо. — Солон допивает остатки своего напитка и ставит бокал обратно на стойку, окидывая меня взглядом. — Там может быть, э-э, довольно грязно, даже для тех, кто не пьет кровь.

Я залпом выпиваю скотч и ухмыляюсь.

— На мне кожаное платье. Его легко отстирать.

— Не могу сказать того же о моем смокинге, — печально произносит он. — Знаешь, это Том Форд.

Закатываю глаза от того, какой он привереда.

— Знаю. Я видела твой шкаф. У тебя их миллион.

Он берет меня за руку и ведет через клуб. К настоящему времени большинство вампиров вернулись к болтовне и распитию изысканных вин и коктейлей в своих маленьких группах, но некоторые наблюдают за нами, когда мы проходим мимо. Если из-за того, как легко Онни подошел к нам, изменило чье-то мнение обо мне, это не заметно.

«Темная комната» расположена в задней части клуба, рядом со сценой, которая в настоящее время пустует. Вульф стоит возле двери на страже. С нордическими скулами, его ростом и плечами он выглядит очень внушительно, особенно в белом смокинге.