— Добро пожаловать в Красный мир, — говорит Калейд, жестом предлагая мне пройти.

Я бросаю взгляд на Солона. — «Мы уверены?»

Он качает головой. — «Ни капельки».

Но это меня не останавливает.

Я вступаю в красное.

Солон входит следом за мной, закрывая дверь от внешнего мира.

Смотрю на себя сверху вниз. Я алая, как будто все вокруг увешано красными лампочками, только лампочек вообще нет. Здесь просто… все красное.

Калейд смотрит на меня.

— Ты в порядке?

Я киваю.

— Просто нужно немного привыкнуть.

— Привыкнешь, — говорит он. — И скоро оценишь.

Не уверена на этот счет. Я превратилась из девушки, которая брезгует кровью, в ту, кто пьет кровь почти регулярно, но мне это не нравится настолько, чтобы захотеть жить в подобном мире.

Калейд начинает спускаться по коридору, и я следую за ним, Солон позади. Его присутствие одновременно успокаивает и опьяняет.

Наши шаги отдаются эхом по каменным полам, звук здесь особенный по сравнению с безмолвным миром «Черного солнца». А еще холодно и пахнет сыростью, и когда мы поворачиваем за угол, земля начинает уходить под уклон, как будто мы спускаемся все глубже под землю.

Наконец, мы останавливаемся перед огромной малиновой дверью, и Калейд быстро стучит в нее, как будто тот здесь гость.

Он улавливает, о чем я думаю, потому что смотрит на меня и объясняет:

— Никогда не знаешь, что здесь происходит. Вампиры не любят попадать в засаду.

Звучит очень похоже на «Темную комнату» дома у Солона. Я беру себя в руки.

Дверь открывается, и бледная женщина с высокими скулами и темными прямыми волосами до талии, смотрит на нас с отсутствующим выражением лица.

— Наталья, — тепло произносит Калейд. — Как раз тебя я хотел увидеть.

Она игнорирует его, поворачивает свое каменное лицо к Солону.

— Абсолон, — произносит она с акцентом, похожим на шведский или норвежский. — Какой сюрприз. — Хотя та, кажется, совсем не удивлена.

Затем переводит взгляд на меня. Ее глаза, наверное, очень бледно-голубые, потому что здесь кажутся жутко красными, и это нервирует.

— А ты, должно быть, ведьма.

— Наполовину ведьма, — поправляю я ее. Протягиваю руку. — Я Ленор.

Она смотрит на мою руку, но не двигается. Оглядывается на Солона.

— Когда мы в последний раз виделись?

— Давно, — серьезно отвечает он. — Хорошо выглядишь.

Я хмурюсь, убирая руку. Их отношения уже кажутся странными, задаюсь вопросом, было ли между ними что-то. Меня бесит тот факт, что я начинаю ревновать.

— Мы родственники, — говорит Солон, то ли слыша мои мысли, то ли улавливая мое настроение.

— Это самое приятное, что ты мне когда-либо говорил, — говорит Наталья с ноткой сарказма в голосе.

— Не привыкай, — фыркает Калейд. — Он чертовски сварливый.

— А ты думал, что в этот раз он будет другим? — спрашивает она его.

— Что значит родственники? — спрашиваю я ее.

— Дочь Скарде, — говорит она, немного поднимая руку.

— Ох, — говорю я, чувствуя себя глупо. — Я не знала, что у Скарде есть дочери.

— Осталось несколько его прямых наследников, — медленно произносит она. Смотрит на Солона, приподнимая бровь. — Ты мало что ей рассказал, не так ли? Пытался стереть нас из своей памяти?

— Не мог по-другому, когда семейка пыталась убить меня, — объясняет Солон.

— Ладно, хватит болтовни, — прерывает нас Калейд. — Мы здесь, чтобы увидеть Валту. Он ведь не ушел?

— Нет, — осторожно отвечает она, отступая в сторону и жестом приглашая нас войти. — Заходите. Найдете его в задней комнате.

Клянусь, на ее лице появляется намек на улыбку, когда она это говорит.

Мы проходим через двери в что-то похожее на гостиную, как в «Темных глазах», за исключением того, что мебель выглядит намного старше, со скандинавским уклоном, и, конечно же, все красное. Единственный свет исходит от канделябров и люстр, освещенных сотнями капающих свечей. Это готика на стероидах.

— Что это за место? — спрашиваю я. — И не говорите мне, что это и есть Красный мир.

— Это врата в Красный мир, — говорит Наталья. — Единственный вход. Чтобы попасть в Красный мир, нужно пройти через эти двери. Затем можно свободно идти в Красный, куда захочешь. Каждый коридор, — говорит она, указывая вниз по сторонам, где коридоры ведут в никуда, — ведет к другой точке доступа в городе. Хельсинки — совсем другое место, если посмотреть на него глазами вампира. Мы правим здешним миром.

— Технически, наш отец правит этим миром, — говорит Калейд. — И если мы его не остановим, он перейдет к следующему. Человеческому.

— Тебе необязательно опять произносить свою речь, братец, — говорит она. — Я с первого раза поняла.

— И что решила? Потому что, если Валту с нами…

— Посмотрим. Если он с вами, то и я.

Калейд прижимает руку к сердцу.

— Это твое недоверие ко мне убивает.

Она пожимает плечами.

— Мир был бы лучше без Скарде, но это не значит, что я верю в твой план. Это смертельная затея, Калейд. — Наталья бросает взгляд на Солона через плечо. — И тебе надо бы получше поразмыслить, Абсолон. Честно говоря, я удивлена, что ты здесь.

— Я тоже удивлен, — грубовато произносит Солон.

Мы останавливаемся перед дверью, и Наталья машет на нее рукой.

— Он там. У меня есть дела, но я буду поблизости. Удачи.

Наталья уходит тем же путем, которым мы пришли, а Калейд смотрит на меня и Солона с надеждой на лице. Он кладет руку на ручку двери и открывает ее.

Это довольно большая комната с пышным ворсистым ковром, множеством круглых кроватей и зеркал повсюду, даже на потолке, и много тающих красных свечей. Посреди комнаты на четвереньках стоит обнаженная женщина, на шее у нее собачий ошейник, цепь тянется к руке мужчины.

Он сидит в огромном деревянном готическом кресле. У него длинные темные волосы, темные глаза, и мужчина полностью обнажен, держит в одной руке поводок, его рот измазан чем-то похожим на кровь.

Под ним женщина, стоит на коленях, сосет его член.

Мужчина смотрит на нас остекленевшими от удовольствия глазами, ему все равно, или, может быть, он даже не видит нас. Непристойные, влажные сосущие звуки минета наполняют комнату.

Калейд прочищает горло.

— Ленор. Представляю тебе Валту. Более известный в вашем мире как Дракула.

Ленор

Из всего ожидаемого, никогда бы не подумала, что увижу, как отсасывают графу Дракуле. С другой стороны, если бы я хоть немного думала о том, куда мы направляемся, то должна была бы это предвидеть. Вампиры — извращенные до мозга костей.

Думаю, мне следует отвернуться. Но не могу. Точно так же, как в «Темной комнате», я наблюдаю, как женщина высасывает из мужчины жизнь, и это безумно заводит меня. Но, в отличие от предыдущего раза, Солон не прижимает свой член к моей заднице. На самом деле, даже отступает от меня на шаг. Он точно знает, о чем я думаю.

— Ты вернулся, — замечает Дракула низким голосом. Его дыхание немного прерывается от удовольствия, он закрывает глаза, его тело напрягается. Вампир отлично сложен: восемь кубиков, мускулистые плечи, хорошо развитые грудные мышцы и жилистые руки. — Надеюсь, не возражаете, что я кончу.

— Мне нужно знать, что ты решил, — говорит ему Калейд, как будто мы все не стоим вокруг и не наблюдаем, как этот человек издевается над ним.

Я смотрю на Солона, приподняв брови. — «Это нормально?»

Он ухмыляется мне. — «Избавься от своего пуританского мышления, лунный свет».

«Я не пуританка», — протестую. — «Но не привыкла к тому, что люди проводят деловые встречи, одновременно с минетом».

— Добро пожаловать в наш мир, — говорит Калейд, снова угадывая мои мысли. Он одаривает меня улыбкой. — В этом месте все возможно. Здесь совсем не так, как в Сан-Франциско.