Я оглядываюсь на него.

— Через что ты прошел?

Он просто качает головой.

— Меня кинули дважды. Этого достаточно.

— У него была жена много лет назад, — объясняет Солон. — Она умерла.

— О нет, мне так жаль, — говорю ему.

Валту пожимает плечами.

— Это и делают люди, верно? Умирают.

И иногда вампиры тоже.

— А потом она перевоплотилась, — добавляет Солон.

— Подождите, подождите. Что? — спрашиваю я. — Она перевоплотилась? Как… как…

Он бросает на меня язвительный взгляд.

— Да. Как в Дракуле. В книге. В фильме. Говори как хочешь.

— Значит, это было по-настоящему?

Он снова пожимает плечами.

— Немного. Брэм же все-таки писатель. Он художественно приукрасил. Но, в любом случае, она умерла. У меня нет счастливого конца.

— Если только она не вернется снова, — говорит Солон. — Никогда не теряй надежды, друг мой.

— Я не твой гребаный друг, Солон.

— Извини, запамятовал.

И так они спорили до самого возвращения к городу.

Солон

Четыре месяца спустя

— Что хочешь делать на Хэллоуин? — спрашивает меня Ленор.

Я опускаю экземпляр «Хроники Сан-Франциско» и смотрю на нее поверх газеты.

— Ты серьезно?

Ленор улыбается мне, закидывая ногу на ногу. На ней нет нижнего белья под платьем, и она все утро демонстрирует мне этот факт.

— О, да ладно, — говорит та, откидывая свои длинные волосы за обнаженное плечо, привлекая внимание к своей гладкой коже. Черт возьми, Ленор знает, как я хочу ее укусить. Почему она так мучает меня, ведь мы всего пару часов назад выбрались из постели? — Ты вампир.

— И ты тоже, — замечаю я.

— Верно. И это мой первый Хэллоуин в качестве вампирши и ведьмы. Мне нужно воспользоваться этим.

Я возвращаюсь к газете.

— Я уверен, что Аметист составит тебе компанию, если ты захочешь совершить один из своих маленьких походов по барам.

Даже несмотря на то, что отчасти мне не нравится, когда она так делает. Признаю, что я ревнивый. И мысль о том, что множество мужчин — людей — пялятся на нее, пристают к ней, вызывает у меня чувство жажды убийства. В последние два раза, когда они ходили потусоваться, я сопровождал их. Они, конечно, этого не знали, но я был там на заднем плане, просто на случай, если понадобится поставить на место каких-нибудь хулиганов.

— Можем устроить вечеринку в честь Хэллоуина, — говорит она, отпивая глоток кофе. — Для вампиров. Или ведьм. В зависимости от твоего настроения.

Вздыхаю, пытаясь скрыть от нее улыбку. Она очаровательна, когда становится полностью одержимой своими новообретенными способностями. А я от этого еще больше одержим ею.

— Посмотрим.

— Солон, ты же любишь устраивать вечеринки.

— Но не тематические вечеринки, дорогая. Это слишком по-человечески.

— Ты сам говорил, что тебе нужно проявлять свою человечность. Ну, вот и ладушки. Давай сделаем это. Найми группу, чтобы она сыграла «Monster Mash». Наряды надо прикупить. Еще найми летучих мышей, чтобы они летали вокруг.

— Нанять летучих мышей? — повторяю я, снова уставившись на нее. — Ты когда-нибудь видела, чтобы кто-то дрессировал летучих мышей?

— У тебя есть магия, можешь попробовать.

— У тебя тоже есть магия, мисс «я умею летать». Дрессировка летучих мышей — твоя забота.

Она показывает мне язык.

— Ты же обещал, что будешь менее сварливым.

Я раздраженно опускаю газету и смотрю на нее.

— Когда я это сказал?

— Когда говорил, что у тебя появилась новая жизнь.

— Не я. Это Дракула сказал.

Тем не менее, она не совсем неправа. После всего, что произошло в Арктике и в Красном мире, я пытался жить лучше. Не каждый день умираешь, а затем снова возвращаешься в качестве вампира.

И все же, это смогла сделать моя Ленор.

Она вернула меня обратно.

На этот раз я стал самим собой. Ни намека на зверя, ни намека на безумие. Только я.

И полностью принадлежу ей.

Теперь я всецело принадлежу ей. Так было всегда, но теперь, когда она спасла мне жизнь, отдав часть своей жизни, что ж… Я погряз в этом надолго. На века и еще дольше. За пределами жизни, за пределами смерти. За пределами вселенной.

И у нее неплохо получается напоминать мне об этом. Я полностью у нее на крючке.

Мне просто нравится держать ее в напряжении. Ей не нужно знать, насколько я чертовски предан ей, каждому частичке и фибре ее существа. У нее и так много преимуществ, нельзя еще потерять и контроль над собой.

Особенно теперь, когда Ленор умеет летать. С каждым днем она открывает в себе все больше и больше способностей. Иногда мы учимся вместе, обмениваясь магией, которая врожденно осталась во мне даже после смерти. Иногда ей помогают родители. Ее магия намного превосходит их способности, но они все еще знают основы, и это помогает им сблизиться. Семья — сложная штука для нас обоих, мы находим способы залечить трещины, в то же время держась за обретенную семью в этом доме.

Что касается моей семьи. Что ж, Скарде мертв. Он умер в том, другом мире, и никогда не вернется в этот. Наталья, к сожалению, тоже мертва. И Калейд, ну… никто не знает, что случилось с ним. Никто не знает, что случилось с Темным орденом. Эзра дважды был в Европе за последние четыре месяца с тех пор как мы покинули Хельсинки, шпионил, поскольку тамошним вампирам нельзя доверять. Он не узнал никакой информации, даже никаких слухов. Похоже, что все вампиры наконец-то свободны делать то, что хотят, то, что я уже давно делаю. И без Калейда и Натальи, возглавляющих Красный мир, они перешли в обычный. Пока что все они ведут себя прилично, доказывая, что вампирам не нужен правитель.

Ох, ну и Дракула. Он разгуливает по пляжам Мексики, или Италии, или еще в каком-нибудь адском месте. Я иногда общаюсь с ним, и тот несколько раз намекал, что хотел бы приехать в гости, или вообще переехать в Сан-Франциско, но пока не решился. Наверное, Валту все еще думает, что Вульф хочет убить его, но мой друг настолько слепо одержим Аметист, что не обратил бы на Дракулу особого внимания.

Если только Дракула не начнет охотиться за Аметист.

Ну, это не моя проблема.

— Что не твоя проблема? — спрашивает Ленор, ставя свой кофе и поднимаясь на ноги. Она подходит ко мне, и я отбрасываю газету в сторону. Мы в «Темных глазах», пьем кофе из эспрессо-машины, наслаждаемся прохладой во время жаркой осени в Сан-Франциско, тишиной и покоем, пока остальные вампиры не проснулись и не занялись своими делами.

— Ты слушаешь мои мысли? — спрашиваю Ленор, поддразнивая. — Я думал, мы договорились.

— Я уловила последнее предложение, — говорит она, соблазнительно прикусывая губу. — Подумала, может, я могла бы создать тебе проблему.

— О, правда? — говорю я, пристально глядя на нее. Ленор встает у меня между ног и тянется к молнии. Мой член уже тверд, как скала, и был таким все утро, с тех пор как она упорно продолжает показывать мне свою киску.

Я чувствую, насколько она возбуждена, но не показываю этого. Мне просто нравится заставлять ее ждать. Я жестокий. Однажды она сказала, что я Принц Тьмы, король Эджинга, и мне нравится быть в этой роли.

Но когда провожу руками по внутренней стороне ее бедер, играю с ее клитором, скольжу пальцами внутри, понимаю, что этим утром я не так терпелив. Поэтому начинаю жестко трахать ее пальцами, пока она стоит, запрокинув голову, и стоны наполняют ночной клуб, а также скользкие, эротичные звуки ее влажности.

К моменту, как я становлюсь невыносимо чувствительным, а мой член мучительно жаждет разрядки, она кончает уже дважды. Вынимаю член из штанов, крепко сжимая в кулаке основание, гортанно стону. Я тоже долго не продержусь. Она быстро забирается ко мне на колени, оседлав, затем опускает бедра, и я погружаюсь в нее.